Казалось, что время домена сочтено. Но ситуация существенно изменилась, когда рядом с чжоуским ваном с 667 г. до н. э. появился влиятельнейший гегемон-ба, который призван был следить за порядком в Чжунго. О гегемонах-ба еще пойдет речь специально. Пока же стоит сказать, что они, особенно первые два из их числа, следили за порядком достаточно строго. Правда, их заботы обычно не касались дел в домене. Считалось, что события там как бы вне их компетенции, так что вмешивались они в дела домена лишь в крайних случаях, т. е. в моменты открытого мятежа, дворцового переворота. Разумеется, вмешательство обычно было в пользу легитимной власти. Как бы то ни было, но институт гегемонов-ба стал надежной гарантией не только спокойного существования домена вана и сына Неба, но и сохранения порядка в Поднебесной.

Панорама событий в различных царствах и княжествах Чжунго, как она изображена в источниках, особенно в «Цзо-чжуань», — объемна и красочна. В самых общих чертах она убедительно свидетельствует о том, что пусть слабое, но вплоть до перемещения на восток столицы вана еще функционировавшее в виде цельного государственного образования военно-политическое единство Чжоу перестало существовать. Прежние уделы фактически превратились в самостоятельные государства и начали отчетливо осознавать собственные интересы, пытаясь их реализовать. С первых же лет Чуньцю это не только стало нормой, но и легло в основу исторического процесса, протекавшего на территории бассейна Хуанхэ.

Имеются в виду постоянные междоусобные войны, ожесточенное соперничество, аннексии, стремление сильнейших стать гегемонами, попытки слабых уцелеть с помощью искусной дипломатии и создания коалиций, а также напряженность внутриполитической жизни в каждом из субъектов соперничества. Неустойчивость властных позиций, постоянные заговоры и попытки переворотов, дворцовые интриги, создание все новых и новых субуделов (уделов-кланов в царствах и княжествах) и обычно вызывавшийся этим очередной всплеск ожесточенной борьбы за влияние и власть — все это стало едва ли не привычным образом жизни чжоуских государств и особенно их владетельной знати, политической элиты. При этом в процессе острой политической борьбы и тем более военных столкновений все средства пускались в ход. Вот почему, несмотря на обилие увещеваний в источниках на тему о том, что нужно ценить родство правящих чжоуских домов и не опираться на варваров в борьбе с родственниками, контакты и союзы с варварскими племенными государствами становились все более частыми и обычными.

Вообще-то здесь нет ничего странного. Так поступали еще шанские региональные правители в столкновениях друг с другом. Но коль скоро децентрализация и постоянные междоусобицы вели к естественному ослаблению дестабилизировавшейся политической структуры Чжоу в целом, происходило относительное усиление позиций варварских племенных государств или протогосударственных образований на территории Чжунго, что могло быть чревато для чжоуского Китая немалыми осложнениями в будущем. Именно это побуждало сильные государства овладеть обстановкой в Чжунго, стать гегемонами и тем ликвидировать вакуум власти, возникший в результате упадка дома вана.

Несмотря на весьма важную роль, которую стали в начале VII в. до н. э. играть в политической жизни Чжунго варварские племенные протогосударства, главным дестабилизирующим фактором все же были междоусобицы между царствами, а также столкновения, интриги и заговоры внутри каждого из них.

Начнем с упоминавшегося уже царства Чжэн, которое в начале VIII в. до н. э. очень неплохо устроилось на бывших землях Го и Куай. Видимо, Го было оттеснено чжэнцами далеко на север^[31], где оно продолжало существовать рядом с Цзинь, пока в середине VII в. до н. э. не было им аннексировано. Что касается Куай, то оно в ходе обустройства чжэнцев на новых местах, похоже, вообще было ликвидировано, ибо об этом уделе материалы «Цзо-чжуань» не упоминают (нет его и на карте Д.Челмерса). Скорее всего это означает, что свои внушительные размеры и немалый политический вес царство Чжэн обрело в результате решительной борьбы с соседями, о чем, впрочем, источники почти не содержат сведений.

Как бы то ни было, но в середине VIII в. до н. э. царство Чжэн было одним из влиятельных в бассейне Хуанхэ. Первым после Цзинь оно проявило свою независимость, создав в рамках царства собственный субудел. Причина его возникновения была аналогична той, что побудила Цзинь сделать то же самое. Дело в том, что жена чжэнского У-гуна, сына основателя царства Хуань-гуна, хотела, чтобы ее любимый младший сын Дуань стал наследником. У-гун не согласился, и его преемником в 743 г. до н. э. оказался старший сын, Чжуан-гун, который, вступив на трон, по настоятельной просьбе матери, выделил Дуаню субудел в Цзин. По размерам город Цзин чуть ли не превосходил столицу царства, так что советники гуна возражали против такого решения, видя в нем зародыш будущей смуты. Но Чжуан-гун, ссылаясь на желание матери, был неколебим. Дуань же, согласно «Цзо-чжуань», чувствовал себя полным хозяином в субуделе, чрезмерно угнетал народ, заставляя его платить дополнительные налоги и укреплять город Цзин [114, 1-й год Инь-гуна; 212, т. V, с. 2 и 5–6]. Далее, по версии Сыма Цяня, Дуань попытался напасть на правителя, а по версии «Цзо-чжуань» у самого правителя лопнуло терпение. Как бы то ни было, но войска Чжэн окружили субудел мятежного братца, и Дуань бежал из царства. Чжуан-гун поклялся не видеть мать, пока не попадет в загробный мир — правда, позже, смягчившись, он велел вырыть туннель и в нем встретился с матерью [114, 1-й год Инь-гуна; 212, т. V, с. 2 и 5–6; 103, гл. 42; 71, т. VI, с. 29–30].

Казалось бы, проблема была решена. Но события, связанные с Дуанем, оказались тесно переплетенными с иными, имевшими отношение к соседним с Чжэн царствам Сун и Вэй. Населенное потомками шанцев (частично также чжоусцев и некоторых других племен), царство Сун управлялось выходцами из дома Шан и всегда стремилось подчеркнуть свое особое положение. В частности, это проявилось в том, что, когда в 729 г. до н. э. сунский Сюань-гун заболел, он решил передать престол не сыну, а брату. Известно, что наследование в пределах одного поколения (от старшего брата к младшему) было характерным для династии Шан, где только в самом конце эпохи был намечен переход к наследованию от отца к сыну.

В чжоуском доме наследование от отца к сыну всегда было правилом. Сунцы сознавали, что нарочитый отход от общепринятой в Чжоу нормы может вызвать нежелательные последствия. Младший брат Сюань-гуна трижды, как подчеркивает Сыма Цянь, отказывался от власти и лишь затем согласился. После смерти старшего брата он стал именоваться Му-гуном. А когда девять лет спустя, в 720 г. до н. э., он заболел и стал готовиться к смерти, то в свою очередь принял решение следовать древней шанской традиции и передать трон старшему племяннику, т. е. обойденному властью сыну брата, а не своему сыну Фэну, который был вынужден бежать в Чжэн. Управлять царством Сун стал, таким образом, племянник Му-гуна, Шан-гун. С этого началась вражда между Сун и Чжэн, а причиной усиления вражды оказался вэйский узурпатор Чжоу Юй.

Царство Вэй, располагавшееся к северу от Сун, с левой стороны Хуанхэ, где были древние территории Шан (район совр. Аньяна), тоже частично было населено потомкам покоренных шанцев, но в отличие от Сун было более слабым и малочисленным, хотя его правитель за заслуги при перемещении Пин-вана в новую столицу был пожалован высшим для чжухоу титулом гун [103, гл. 37; 71, т. V, с. 112]. У вэйского Чжуан-гуна кроме наследника был любимый сын от наложницы, Чжоу Юй, весьма увлекавшийся военным делом, что не ускользнуло от внимания советников, предостерегавших правителя. Когда в 735 г. до н. э. Чжуан-гун умер и к власти пришел законный наследник Хуань-гун, он отдалил от трона Чжоу Юя. Тот, однако, в 720 г. до н. э. сумел собрать сторонников, неожиданно напал на столицу Вэй и убил Хуань-гуна, заняв его трон. После этого, сблизившись с мятежным Дуанем из Чжэн, Чжоу Юй обратился к правителю Сун с предложением организовать военный поход на Чжэн, где скрывается беглый претендент на сунский трон Фэн. Учитывая то немаловажное обстоятельство, что в 720 г. до н. э. ухудшились отношения царства Чжэн с ваном, с полей которого, — во всяком случае юго-восточных, пограничных с Чжэн, — чжэнцы, как упоминалось, сняли урожай, Чжоу Юй во главе коалиции (Сун, Вэй, а также расположенные к югу от них Чэнь и Цай) и явно с ведома вана напал на Чжэн — впрочем, безрезультатно. Ни чжэнскому Дуаню, ни сунскому Фэну Чжоу Юй вэйский помочь не сумел [114, 3-й год Инь-гуна; 212, т. V, с. 12 и 14; 103, гл. 37 и 42; 71, т. V, с. 113; т. VI, с. 30]. Но царство Чжэн в 718 г. до н. э., в свою очередь, напало на Вэй и Сун [114, 5-й год Инь-гуна; 212, т. V, с. 17 и 19; 103, гл. 38; 71, т. V, с. 131].