Луский Хуэй-гун провел на троне почти полвека (768–723 гг. до н. э.) и после смерти оставил его малолетнему сыну Юню от молодой жены, которую он вначале было сватал своему старшему сыну Си от наложницы, но затем забрал себе. Си не был честолюбив и легко смирился с тем, что правителем станет Юнь. Однако лусцы, как свидетельствует Сыма Цянь, решили иначе и возвели на престол именно его. С первого года его правления под именем Инь-гуна (722 г. до н. э.) начинается погодовая хроника «Чуньцю». В хронике и в комментарии «Цзо-чжуань» практически ничего не сказано о деятельности Инь-гуна. Зато в подробностях описан его конец. Инь-гун пал жертвой интриги. Один из его завистливых братьев предложил ему уничтожить малолетнего потенциального соперника Юня и тем упрочить свое положение, на что Инь-гун заметил, что он не забыл завещания отца и готов передать трон Юню, как только тот повзрослеет. Тогда, испугавшись разоблачения, тот же братец помчался к Юню и предложил тому избавиться от Инь-гуна. Юнь согласился, Инь-гун был убит, а Юнь сел на отцовский трон под именем Хуань-гуна[33].
С этого момента, если верить источникам, история Лу оказывается тесно переплетенной с историей царства Ци. Вообще-то оба эти царства были издавна связаны друг с другом, не говоря уже о том, что они были соседями: Ци расположено к северо-востоку от Лу, в районе устья Хуанхэ и морского побережья, на севере полуострова Шаньдун. Оно было дано в удел заслуженнейшему полководцу У-вана, великому Тай-гуну, одному из трех гунов чжоуского дома, главе родовой группы Цзян, с которой представители рода вана (Цзи) находились в традиционных брачных связях. Источники повествуют о том, как Цзян Тай-гун (он же Люй Шан, Ши Шан-фу) прибыл в район Инцю близ моря, усмирил там аборигенов из племенного протогосударства Лай и энергично принялся за обустройство удела, сделав упор на добычу соли и торговлю ею и рыбой, что способствовало быстрому развитию Ци [103, гл. 32; 71, т. V, с. 41].
Успехи и стремительное возвышение удела Ци дали основания Чжоу-гуну в драматический момент восстания шанцев доверить именно Ци проводить акцию усмирения недовольных на востоке военно-политического образования Чжоу [103, гл.32; 71, т. V, с. 42]. Чжоу-гун ставил эффективное развитие Ци в пример своему сыну Бо Циню, управлявшему Jly, опасаясь, что в последующем отстающее в развитии Лy будет младшим партнером во взаимоотношениях с Ци [103, гл. 33; 71, т. V, с. 69]. Это грустное пророчество как раз и начало сбываться с царствования луского Хуань-гуна. Правда, до этого прошло немало времени.
Есть основания полагать, что быстрое и успешное развитие Ци вызывало злобу и зависть со стороны других правителей-чжухоу и что именно этим была вызвана жестокая и в источниках ничем не мотивированная казнь циского Ай-гуна при чжоуском И-ване, когда чжухоу сварили его живым и возвели на трон его младшего брата Ху-гуна. С этого начались в Ци дворцовые перевороты. Сначала убили Ху-гуна и изгнали всех его сыновей, а власть оказалась в руках брата Ай-гуна от одной матери — Сянь-гуна, который после девяти лет правления умер, отдав трон сыну У-гуну. Сын У-гуна Ли-гун, заменивший отца после 26 лет его правления, оказался жестоким и своенравным — его убили, а трон достался одному из изгнанных сыновей Ху-гуна, но тот вскоре погиб в сражении. Правителем стал сын Ли-гуна, казнивший около 70 человек, виновных в свержении и казни его отца. С этого времени (825 г. до н. э.) в Ци наступило на некоторое время спокойствие. Однако после смерти Си-гуна (698 г. до н. э.) его сын Сян-гун начал править самовластно, демонстративно нарушая нравственные нормы.
Сначала он восстановил против себя двоюродного брата У Чжи, которому благоволил его отец и которого за одно это новый правитель постарался лишить всех привилегий. Затем, когда в 694 г. до н. э. Ци посетил луский Хуань-гун с супругой, бывшей единокровной сводной сестрой Сян-гуна, циский правитель вступил в связь с женой гостя, а самого гостя велел убить: Хуань-гуна напоили допьяна, а когда силач Пэн Шэн нес его в коляску, он сломал лускому правителю хребет. Затем по просьбе лусцев силача казнили, а в Лу на трон возвели сына Хуань-гуна Туна (Чжуан-гуна). Естественно, что после всего этого отношения между Лу и Ци оказались натянутыми [114, 18-й год Хуань-гуна; 212, т. V, с. 69 и 70–71; 103, гл. 32 и 33; 71, т. V, с. 42–43 и 72–73]. Усугубляли же эти отношения как неверная супружескому долгу луская вдова-кровосмесительница, так и события, происходившие вокруг циского Сян-гуна.
Что касается вдовы, то она, судя по данным «Цзо-чжуань», то возвращалась в Лy, где ее присутствие было явно нежелательным, то снова отправлялась в Ци, где в уединенной местности на границе встречалась с любовником, то проделывала то же самое на приграничной территории в Лу, то открыто наносила визит любовнику, присоединяясь к нему в походах, то опять ждала его в Лу, то снова отправлялась к нему в Ци, то, наконец, пыталась устроить встречу в располагавшемся к востоку от Лу и Ци княжестве Цзюй [114, 1, 2, 4, 5, 7 и 15-й годы Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 72–78, 79–80, 93]. Свыше двадцати лет металась несчастная женщина, движимая неодолимой силой преступного влечения, и каждый ее шаг с пристрастием фиксировался в летописи, пока на 22-м году правления ее сына, вступившего на трон после убийства мужа в Ци, она не умерла [114, 26-й год Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 101 и ЮЗ][34]. За эти годы многое произошло и в Ци, и в Лу.
Начать с того, что Сян-гун восстановил против себя нескольких влиятельных аристократов, которые начали в отместку плести заговор в пользу опального У Чжи. Как-то во время охоты они заявили гуну, что раненный им кабан — это дух того силача, которого он некогда велел казнить в связи с убийством луского Хуань-гуна. Сян-гун не на шутку перепугался, упал с колесницы и повредил ногу, потеряв при этом туфлю. Вернувшись во дворец, он велел наказать ведавшего обувью слугу, которого всерьез исполосовали. Тем временем заговорщики решили, что наступил момент решающих действий. Они ворвались во дворец, но жестоко наказанный слуга, показав им изуродованную плетьми спину, сумел обмануть их, затем он спрятал гуна и организовал оборону. Заговорщики, однако, придя в себя, смяли ряды защитников дворца и нашли-таки Сян-гуна, чья поврежденная нога выдала его (он прятался за прикрытой дверью). Сян-гун был убит, а правителем стал У Чжи [114, 8-й год Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 81 и 82; 103, гл. 32; 71, т. V, с. 43–44]. Произошло это в 686 г. до н. э.
Смерть Сян-гуна в Ци была воспринята с облегчением. Он был жестоким правителем, и от него бежали все кто мог, опасаясь за свою жизнь. В их числе были и его младшие братья: Цзю находился в Лу, откуда родом была его мать, а Сяо Бай — в Цзюй. Поскольку мать Сяо Бая была фавориткой его отца Си-гуна, влиятельнейшие сановники Ци — Гао и Го втайне покровительствовали ему. А захватившего циский трон У Чжи в Ци не любили, что имело печальные для него последствия: вскоре после вступления на трон его подстерегли во время прогулки и убили. Гао и Го послали в Цзюй за Сяо Баем. Но Лy было ближе к Ци. И как только там узнали о смерти У Чжи, Цзю отправился в Ци, а своему сподвижнику Гуань Чжуну велел преградить путь Сяо Баю.
Засада была устроена умело, и Гуань Чжун лично попал стрелой в живот претенденту на трон. Было послано донесение, что дело сделано и Цзю может не спеша возвращаться домой. Между тем все оказалось не так. Как выяснилось, стрела Гуань Чжуна попала в бронзовую пряжку на поясе Сяо Бая, который поэтому был лишь контужен. Похоже, что Гуань Чжун поторопился и не слишком тщательно отнесся к данному ему серьезному поручению. Как бы то ни было, но, придя в себя, Сяо Бай поспешил в Ци, где его давно уже ждали и где он сразу же занял трон под именем Хуань-гуна. А в Лy было послано циское войско с приказом уничтожить Цзю и Гуань Чжуна. Цзю вскоре был убит, а вот Гуань Чжун неожиданно оказался в центре сложной интриги.
