Директор не стал возражать против послаблений для духа, благо толку от привидений было мало. Когда-то они помогали поддерживать дисциплину, но сейчас куда больше заботились о собственном удобстве, нежели делах Школы. Только парочка продолжала ревностно следить за учениками. Но привидения - это престиж заведения. Какая магическая школа или академия без духов?

Заверив, что с первой звездой изменит настройки печати, Крегс по секрету сообщил важную новость: в Бонбридж приезжает сам Магистр магии. Он намерен присутствовать на экзаменах, чтобы лично проверить уровень подготовки учеников.

- Мы третьи в списке, - с гордостью подчеркнул директор. - Наша Школа на хорошем счету.

Шардаш кивнул, приготовившись к повышенному вниманию к своей особе. Вряд ли Магистр магии, ректор Академии чародейства оставит без внимания личность тёмного оборотня. И не вспомнит, что когда-то этот оборотень учился в его заведении, защищал перед ним как главой комиссии кандидатскую, а затем профессорскую степень.

Власти Бонбриджа, безусловно, устроят прославленному графу пышную встречу: как-никак, он подарил городу великолепные копии артефакта, защищавшего от проникновения нечисти.

Магистров магических наук в Лаксене четыре, считая самого ректора Академии чародейства, а вот Магистр магии один. И пока не умрёт, нового не изберут. Шардаш улыбнулся, вспомнив, как они на первом курсе путались в незамысловатых регалиях волшебников. Для людей без специального образования магистр и Магистр магии - тоже одно и то же, поэтому они частенько именовали графа министром магии. Тот не возражал, благо министерство имелось, и именно он его возглавлял.

В приёмной, нервируя госпожу Нору, кружился Серый Том. Секретарь отмахивалась от него, как от назойливой мухи.

Профессор заверил духа, что ночью его отпустят на означенный срок, и, глянув на часы, поспешил в парк: Мериам ждала уже целых полчаса. Хорошо, хоть ветра нет, а то продрогла бы, бедняжка.

Адептка мерила шагами завьюженные дорожки, постукивая друг о друга ладонями в пуховых варежках. Они с Шардашем условились встретиться в одиннадцать, а сейчас, судя по солнцу, дело шло к полудню. Профессор никогда не опаздывал, и Мериам волновалась. Пойти и спросить открыто у кого-то, где Шардаш, она стеснялась, поэтому терпеливо ждала. Мимо пробегали и проходили адепты, звали с собой, а Мериам отказывалась. Ей тоже хотелось в город: на ярмарку, по магазинам и на кулачные бои.

- Замёрзла? - неслышно подошедший Шардаш обнял сзади за плечи, взял руки в свои, согревая. Сам он даже зимой носил обычные перчатки: оборотни менее восприимчивы к холоду.

Мериам кивнула и улыбнулась. Развернувшись, с укором посмотрела в глаза, но промолчала. Заметив группку адептов, она отпрянула, изобразив случайную встречу учителя и ученицы.

- Вот не понимаю тебя, - дождавшись, пока ученики пройдут, протянул Шардаш. - То хочешь, чтобы все знали, то прячешься. Сама говорила, что любишь, я за язык не тянул...

- Люблю, - подтвердила Мериам, - но сам ведь велел мне сторониться тебя на людях. Я не твоя, видите ли, должна подумать. Вот я и думаю.

Профессор рассмеялся, привлёк её к себе и поцеловал. Протяжное женское: "Ой!" подсказало, что поцелуй не остался незамеченными. Назло в изумлении замершим на дорожке адепткам, толкавших друг друга локтями, и указывавших на Шардаша, тот снова приник к губам Мериам. Руки легли на её щёки, согревая от мороза.

- Что-то забыли? - профессор оглянулся на впечатлённых адепток. - Чужая жизнь интереснее своей?

- А вы правда?.. - одна из учениц зарделась и не окончила вопрос.

- Без понятия. Доброго дня!

Мериам шептала, что не нужно, но Шардаш всё равно обнял её и повёл к воротам мимо потерявших дар речи учениц. Потом, поразмыслив, адептка решилась и вторично ошеломила девушек, привстав на цыпочки и чмокнув профессора в щёку.

- Бедная твоя честь! - смеясь, прошептал профессор, отпустив её талию и подхватив под руку. - Теперь ты замуж не выйдешь: помешает клеймо падшей женщины. Готовься, Мериам, сегодня вечером тебя завалят вопросами о том, чего у тебя ещё не было. Не опозорь меня, зачитай им хотя бы отрывок из книги.

Мериам покраснела и вырвала руку. Шардаш тут же водворил её на прежнее место, заметив, что адептке не на что дуться:

- Просто не поверят девушки, что у нас ничего не было. Чем сильнее станешь отпираться, тем страшнее пойдут по Школе сплетни. А так и волки сыты, и овцы целы. Поохают и отстанут.

- Так я теперь твоя? - Мериам попыталась выровнять дыхание и не реагировать на колкости Шардаша. Раньше донимал на уроках, теперь наедине.

- Ну... - профессор ушёл от ответа.

Адептка остановилась, подбоченилась и потребовала объяснений. Шардаш шумно втянул в себя воздух:

- Не усложняй!

- То есть как "не усложняй"! - щёки Мериам пылали. - Ты меня любишь или нет? Или ты только ради постели обхаживаешь? Так вот, заруби себе на носу: если обманывал, одним проклятием не отделаешься. Я тебе и кашель, и рвоту, и несварение желудка устрою, потребую от директора...

Возмущение потонуло в поцелуе. Ласково проведя пальцами по лицу рассерженной Мериам, Шардаш прошептал:

- Люблю. Я люблю тебя, мнительное моё создание. Каждую твою веснушку, если хочешь знать. Просто боюсь, не уверен, что любишь. Девушки часто путают любовь с влюблённостью, поэтому я и хотел подождать до весны, когда бы ошибка исключалась.

- Тревеус, либо ты немедленно...

- Моя. И люблю. Пойдём!

Мериам неохотно дала ему руку, недоумевая, зачем профессор публично целовал её, если не желал делать своей девушкой, почему ей почти силой пришлось добиваться перемены статуса. Зато так приятно было услышать: "Люблю". Даже трижды.

Разгребавший снег привратник окликнул Шардаша и с таинственным видом сообщил, что его искал какой-то человек. На вопрос какой, пожал плечами:

- Мужчина как мужчина. Не бедный: у него трость была, а такое простонародье не жалует. Под плащом ничего не разглядеть. Я его в парк не пустил, предложил обождать, пока позову. Так ушёл. Я подумал, сказать надо.

Профессор кивнул и поблагодарил. Он ума не мог приложить, какой аристократ пожаловал по его душу. И была ли трость тростью, а не, скажем, посохом? Оглядевшись, Шардаш принюхался, но не почувствовал ничего подозрительного. Видя волнение Мериам, он поспешил занять её пустым разговором и быстрым шагом направился к ярмарочной площади: интуиция подсказывала, сейчас лучше затеряться в толпе.

Зимний воздух за милю от увешанной бумажными фонариками площади полнился смехом и звуками музыки. Мериам, пританцовывая, сама тянула туда профессора. Глаза горели предвкушением веселья. Глядя на неё, Шардаш в который раз ловил себя на мысли о разнице в возрасте между ними. Мериам недавно вступила в юность, а он перешагнул порог зрелости. И всё туда же, влюбился в молоденькую! Не врёт поговорка: чем больше лет мужу, тем меньше жене. Хотя, по меркам оборотней, у Шардаша самый возраст, когда задумываются о потомстве. Старость, она нескоро, заодно и Мериам не переживёт - всё какое-то оправдание.

Встряхнувшись, профессор опять подумал о разного рода незнакомцах, наводнивших Бонбридж. Целых три за неделю, и все скрывали лица. Стоило чаще оглядываться, чтобы не пропустить судьбоносную встречу.

Неладное Шардаш почувствовал у книжной лавки: кто-то буравил взглядом спину. И не просто смотрел, а то ли запоминал, то ли накладывал какие-то чары. Отправив адептку искать интересные книги, профессор якобы зашёл вслед за ней и тут же вышел обратно, надеясь поймать неизвестного наблюдателя. Своим манёвром он едва не сбил проходившего мимо гнома. Тот выругался, велев смотреть по сторонам, и зашагал дальше.

Оглядывая толпу и не заметив никого подозрительного, Шардаш вернулся в лавку, где поймал Мериам на горячем.

- Так, это мы брать не будем, а дома пройдём, - профессор вырвал книгу в мягком переплёте из рук продавщицы и водворил на место. - Лучше дайте девушке что-нибудь о камнях.