М-да. Не ведаю, из каких заначек он вытащил сей предмет, но банданой это назвать затруднительно. Это какая-то женская шаль, и кажется, чуть ли не плюшевая, да еще и с бахромой. Но в цвет, зеленая с маленькими золотистыми кисточками на уголках. А что? Довольно прикольно, Илюха накрутил её на бошку словно чалму, ему нужно поменять лохматку на халат, ятаган на бок и с криком — Аллах Акбар, идти пугать ляхов на тракте под Вязьмой. Хм-м, они же с турками воюют.

Облом-с господин десятник, не светит вам халявная работенка пугалом, вакантные места уже заняты.

Я просочился за сарай, сделал свои дела и с огромным облегчением на душе, пошел к колодцу помыть руки. На половине дороги меня заметил десятник, лениво поднявшись с чурбака, шагнул на встречу.

Столкнулись как раз посередь двора у колодца.

— Слей на руки, — качнул деревянное ведро, висевшее на журавле эдакой здоровенной слеге, с противовесом в виде обрубка бревна, на противоположной стороне.

Под тонкой струйкой воды ополаскиваю руки, — Илья, а за каким, ты это хрень на голову намотал?

Мне Силантий сейчас всю плешь проел.

Он махнул рукой, — А… Вшей извожу, бабы настой сварили…

Вот так, а ларчик просто открывался.

Мой дед рассказывал о народном способе — мочишь тряпку керосином, наматываешь на голову, поверх еще одну, подождать малость и все — насекомые сдохли. Воняешь потом как нефтебаза, зато эффективно.

Не поминай черта всуе, он явится. Наш отец командир выплыл на крыльцо, прищуренным взглядом окинул воинство, набившееся на двор, хотел что-то сказать, но передумал, порысил в место, куда короли пешком ходят.

Через пять минут с довольным видом вернулся. Подошел к нам с десятником, остановился напротив, качнувшись с пятки на мысок, уставился на нас с задумчивым видом, внимательно разглядывая, переводя взор то на меня, то на Илью. Чуется, какую-то пакость задумал.

— Илья, — Сотник обратил свое внимание на десятника, — возьмешь ли в обучение новика Федора?

Тот разгладил не существующие усы, выпятил грудь колесом и, выставив немного правую ногу вперед, засунул большие пальцы рук за пояс, — Ежели на то будет твое повеление… Можно. Отрок добрый, на придумки разные сметливый. Давеча вот свою хламиду показал, с пятка шагов не видно, ежели бы лосем по кустам не скакал… Можно рядом пройти не заметить.

Силантий задумчиво осмотрел меня с ног до головы (чувствую себя экспонатом на выставке народного творчества) и, не отрывая взгляда, кивает головой.

— Илья, головой за него отвечаешь. Учи уму разуму, но смотри, чтоб жив остался.

— А ежели…

— Вразумляй как других новиков.

Я только башкой кручу, слушая этих двоих. Постепенно смысл до меня доходит и, даже не знаю что лучше, радоваться или плакать? Но тут Силантий добивает контрольным выстрелом.

— Пойдете на тракт Смоленский… поглядите, что там. Это Федьке надобно, — перевел стрелки сотник.

Илья согласно кивнул и только спросил, — сколько людей брать?

И очень удивился, услышав лаконичный ответ, — Всех.

Здесь надо дать маленькое пояснение. Понятие десяток не говорит что в десятке — десять человек.

Это название учетного воинского подразделения. Под командой десятника может быть до двух десятков бойцов сразу, а может быть всего два или три солдата и пока он жив десяток числится под его именем.

Так вот, у Ильи сейчас в строю двадцать три стрельца вместе с ним, четвертая часть всех наших сил.

Сказать что новики необстрелянные, нельзя так уж прямо, каждый уже успел отмотать по два и боле лет на засечной полосе. Все попробовали чужой крови и пролили свою. Но вот с точки зрения нашего господина сотника, мы (наверно могу так говорить) грязь, и тлен под его стоптанными в хлам сапогами, ничего не умеющие делать салаги.

— Завтрева по утру, чтоб ноги вашей здесь не было. — Отдав последнее ценное указание, Силантий двинулся прочь со двора, оставив нас с десятником переглядываться в удивлении, от такого решения начальства.

— Это чего с Митрофанычем случилось, — Илья повернулся ко мне, одновременно махнул рукой кому-то из стрельцов, подзывая к себе.

— А я почем знаю, какая шлея под хвост попала. Давно просился отпустить с доглядчиками…

— Михась, — Перебил меня Илья, обращаясь к подошедшему стрельцу — бери народ и веди со двора. Спозаранку велено идти… кто колобродить будет вечорой… Ступай. — И погрозил кулаком.

— А я тут в голову никак не возьму, — Десятник всплеснул руками от возмущения, — Чего это Силантий Митрофанович велели у тебя на дворе быть? Эвон оно как…

— Федор, это не про ту писульку, что Третьяк Корнилов со товарищи, давеча с ляха снял?

Колхоз — красный лапоть, а с другой стороны запрета на подобные разговоры не было.

— Она самая. — Замялся говорить про то, что там написано или нет? А с другой стороны, чего скрывать, все равно все наружу вылезет. Тем более Илюхе, рано или поздно, но придется поведать об небольших возможных изменениях наших планов.

— В ней много чего писано:

Наклонился к его уху и прошептал, — С Кракова, деньги везут наемникам Владислава, много.

Улыбка слетела с его губ, он резко повернулся и посмотрел мне прямо в глаза, — Побожись.

Выполнить просьбу Ильи не успел.

Створка ворот затряслась от молодецкого пинка подкованным сапогом, и до боли знакомый голос произнес, — Эй, господар, відкривай!

Приютил один раз заяц лису… Опосля бомжевал по углам у родственников.

— Федор ты ждешь кого? — На лице десятника появилось легкое недоумение. По округе разбросаны секреты столько дней жил тихо, спокойно. И тут такое… Ворота средь белого вечера ломают.

— Я, кажется, знаю, кто это может быть. — Хлопнул Илью по плечу и пошел открывать ворота.

Вот уж кому не пропасть, так это господину Шадровитому со товарищи, щірим хохлам Панасу и Григорию.

Распахнул обе створки настежь, и три всадника и одна вьючная лошадка въехали на двор. Остановились у сарая, который на моем подворье был вместо конюшни, спешились.

После взаимных приветствий, дружеских объятий и похлопываний по спине, гости дорогие быстренько рассупонили транспорт, и мы всей гурьбой пошли в избу.

Панкрат, самый молодой стрелец из моих охранников, метнулся за Силантием, упредить, мол — гости прибыли. Да сарафанное радио и поставленная служба ужо сообщила, и не успел гонец закрыть за собой дверь, как на пороге нарисовалась знакомая фигура.

Следом за ним подтянулся генералитет из обозного штаба, еще народишко подгреб. Скоро на дворе вовсю полыхал костерок, прогорая на угли. Рядом крутились Панас с Григорием, разделывая тушку небольшого кабанчика, себе на беду, нам на радость, перебежавшего дорогу. Сунулся было помочь, сидеть в одной избе со старперами невмоготу, но был культурно послан пешим маршрутом, — , москалі не вміють смажити свинку, у них з нэи тільки підошви для чобіт добре виходять.

Нарезав с десяток кругов и успев надоесть поварам, настороженно следившим за моими передвижениями (подумаешь — с пяток советов дал), вернулся в дом.

Тут веселье было в самом разгаре, Шадровитый вещал новости, словно диктор с радио, монотонно и торжественно иногда сбиваясь на вокзальные объявления Дамочка, я таки вам третий раз повторюю, поизд на Одесу вже пишов, але особисто для вас, мадам, це НА ХЕРсон

попутно разговляясь красненьким.

Когда все было пересказано и разобрано по косточкам, подоспело мясо, вкусные запахи уже и в дом заползти успели. Собравшиеся отдали должное жаркому, и очень скоро останки бедного порося были снесены в мусорную кучу, вино допито, и народ после начальственного рыка, разошелся.

За столом остались Силантий да Архип Шадровитый, тихо переговаривающиеся о каких-то своих делах.

Слушать их… У меня личных забот хватает, собрать барахлишко, проверить оружие, сходить на «болотный склад» за патронами и прочими игрушками для взрослых мальчиков.

О, кстати! Со склада и начну, пока светло, не то в потемках на болоте по кочкам скакать — себе дороже.