— Федор, — завопил с порога Мишка, — там тебя Деда зовет.

«Вот, поди, разберись — кто именно, Силантий али Никодим.

Этот стервец, малолетний поджигатель, обоих дедами зовет. Хотел его давеча выдрать, не дали, заступники хреновы, а он, между прочим, чуть конюшню не спалил. Упер пороха горсть, клок бумаги и соорудил взрывпакет, вместо запала, из сухой травы скрутил жгут. Запалил, отбежал за угол и ждет…

Оно ж ни как, потухло. Расковырял дырку побольше, надергал сена, обложил, раздул тлеющий костерок… Бабахнуло…

Хорошо мужики рядом работали, сбили, занявшееся было пламя. Тлеющий гербарий забросило на крышу, а день между прочим ветреный, да и она, пока ещё соломой крыта.

Изловить сразу не смогли, утек, а вечером поздно стало. Ещё и мне перепало, — мол, твой отрок, тебе и отвечать.

А где он порох взял, ежели его у стрельцов, давно нету? — Значиться у тебя. Вина твоя, и посему, быть тебе Федька, битым.

Никодим лыбиться, а Силантий, демонстративно, подцепил крюком рукав и как будто закатывает его…»

— Так парни, думаю, что на сегодня все. Тихон, прибрать здесь, чтоб чисто было. — Два десятка молодых человек, из числа «местных» жителей, отобранных исключительно по возрасту, заговорили между собой, вставая с лавок.

«Целый месяц, близко не подходил к дневнику. За это время изрисовал кучу бумаг, один раз сорвал голос, почти седмицу молчал, подрался с одним местным пролетарием и заработал синяк в половину лица. Обзавелся персональной охраной…

Но впрочем, по-порядку, пока ещё помню (даты из головы уже вылетели) хоть что-то.

Буквально через день, после переезда, вызвал Антипа и Алекса с Димкой. Они добрались до деревни только к вечеру. Чтоб не терять времени, повел к стоящему под сколоченным наспех навесом, прессу.

По пути к нему прошли мимо небольшой избы, склада. Там хозяйничал Клим, проводил учет, приемку и проверку первого заказа, который был сделан местным пацанам и девчатам. Для обработки деталей, после прессовки, на которых остаются заусенцы, облой и прочая ненужность. Ставить на эту операцию людей с напильником, не выгодно, дорого, да и не эффективно. Мне нужны камушки определенного размера и фактуры. Десять корзинок — одна денежка. В овраге, пыль столбом стоит, народ шуршит с самого утра. Я попросил Клима, набить пару ящиков, на куб каждый. Нет у меня наждачной бумаги, напильников столько не найду, а так ставим на козлы бочку с дверкой, засыпаем камни, детали, опилки, две шестеренки деревянные, рукоять и пару олухов, стоить это будет всего копейка в день, десять алтын в месяц. Деталей же они отшлифуют на десятки рублей.

Здесь было и второе дно в этом деле, да им знать не положено. Песок, просеивают в одном месте, сито здоровое, с места на место, не потаскаешь, так что скоро появится нехилый запас просеянного песка для строительства или ещё для чего.

Была у меня идея, мастера гончарного сюда притащить, да умерла из-за двух причин. Глины здесь нет, а во-вторых, он мне весь лес сожжет на фиг. Пусть уж лучше в своей слободе сидит. Дешевле из города, готовый товар привезти, иначе для кузниц угля не хватит.

Димка, засранец, пятнадцатый год, а строит из себя, умудренного долгими годами жизни, мастера. Алекс стал ходить вокруг агрегата, словно кот вокруг плошки сметаны. Антип варежку раззявил, а этот ухарь даже глазом не моргнул. Ну, погоди, ухи по обрываю… Ромео…»

— Федор это ты измыслил? — Отвлек Алекс, от мыслей на злобу дня.

Кивнул ему.

— Димка, ядрена морковка, подь сюды. — Позвал малолетнего задаваку. Когда он подошел- набросился.

— Ты, прости господи, девке мозги запудрил? А почто мелочь косопузая, весточку ей не шлешь? И почему в таком разе, дома не был в воскресенье?

— Мастер Алекс…

— С ним я сам опосля разберусь, пока что с тебя, спрос. Слушай меня, чтоб завтра с самого утрева, как звонарь на колокольне, был дома. Усек? А пока что слушай…

— Алекс, а почему отрок, дома не был? — Моя вторая жертва, сдала парня с потрохами…

— Он сам не пошел.

Чтоб не взорваться, глубоко вздохнул и медленно выдохнул, мысленно успокаивая себя. Совладав с собой, решил не заострять, собственно не свою проблему, да вот только девку жалко.

Погрозил парню кулаком, — Так. Надеюсь тебе все понятно?

Димка закивал, словно китайский болванчик.

— Тогда начнем…

Дальнейшее время, до сумерек, разбирали жертву технической неграмотности. Сняли маховик, вынули вал, а вот втулки закисли намертво. Разложили запчасти на дерюге. Разделив на пару кучек, нет, три получилось. Одна моя, вторая Алекса и третья, самая маленькая и самая нудная в работе, Антипа.

Прежде чем они ушли отдыхать, раздал чертежи и последние напутствия с пожеланиями. Срок им дал месяц, ежели не сделают, зарплаты не будет, голый оклад.

Отвесил Димке подзатыльник на прощание и отпустил отдыхать.

Еще не рассвело, а моя «поджарая фигура» уже тащилась на работу, спотыкаясь по дороге и чертыхаясь на каждом шагу, обходя стороной лужи, оставшиеся после ночного дождя. Тогда и появилась идея — замостить всю территорию заводика, доской али брусом…

А что! Вполне реально, снизу смолой обмазать, чтоб не сгнило раньше срока, уложить на балки и песчаную подушку (!) Два зайца зараз умрут, один, с кочками фигочками, а второй грязи опосля себя не оставит. И будет как в рекламе — сухо и комфортно, а главное — ровно.

Пилорама что напилит столько досок, будет… Скорей всего к новому году… В этом годе мне её не запустить, сначала надо денег заработать. Сегодня скажу мужикам, чтоб про олифили и переложили повыше от земли раму, брусья и прочие запчасти. Клим пускай пилы смажет и приберет подальше.

Деньги, деньги, деньги… Правы были Наполеон и Архимед — дайте Мне, точку опоры и Я, переверну мир.

За сегодняшний день, кровь из носа, на работнички лома и лопаты, должны вырыть яму под фундамент для мотора, забутить камнем и залить известковым раствором. Не сделают, хрен им по морде, а не железные лопаты, отберу. Десяток деревенских, какие по здоровее, взяты землекопами с оплатой шанцевым инструментом коим сейчас работают. А ещё заступы, кирки, ломы…

Каждый предмет заявлен в свою цену, и народ согласился отработать за лопату три недели. Была ещё одна штука, они её не раскусили, не знают, пока, да через седмицу, две, начнется сенокос, вот тогда у Данилы очередь будет. Стрельцам, что помоложе, наш кузнец, сделал косу-литовку. Они практикуются вдали от деревни, хочу для местных сюрпрайз устроить. Соревнование, — кто больше сена за час накосит. Победителю приз — коса и копейка.

День до обеда пролетел в одно мгновение. Заметил только когда прибежал Мишка и позвал снедать. Отмахнулся от него, послал… К лешему. Сам набросился на усевшихся, было в тенечек, мужиков.

— Эй. Рябой с морды кривой, ты сюда что пришел, харю плющить, али работать? Чего расселись, подъем, ядрена кочерыжка, здесь вам не на печи, задницу отращивать. Надобно ещё здесь, здесь и здесь подкопать, чтоб глубже было.

— Федор, побойся бога, дай продохнуть малость и так почитай без продыха с самого утрева, копаем.

Подошел к говорливому, участливо обнял за плечо, — Устал, поди? Руки ломит, спину, тяжко тебе?

Он кивнул, подозрительно покосившись на меня.

— У тя, поди, детки малые есть?

— Да.

— И старики, у печи сидят.

Он снова кивнул.

— придешь вечером домой, они тебя спросят… Тебя как звать?

— Фролом, кличут…

— Как оно там Фролушка, у нового хозяина. Дал он тебе денежку как обещался?

А что ответит сын, своим родителям — старикам, что спал цельный день? И что за енто, погнали и деньгу не дали?

Повернулся к бригаде, — Мужики, вы на Архипку Шадровитого, до потемок работали?

Кто-то сказал — да. Кто просто кивнул.

— А сколько грошей он давал?