— Тогда пошли, а то вон твой протеже, весь издергался…

— А кто это такой?

— так зовут человека, тебе нужного, за которого ты просишь, а слово то фряжское, — Приобнял за плечо и мы двинулись к ожидавшему нас Тимофею. Парнишка на самом деле волнуется, вон как свой чепчик в трубочку скатал, последние соки из него выдавливает.

Остановившись напротив, я придержал Клима рядом с собой. — Тимоша, Клим тебе через седмицу молвит, — И крепко сжал ладонь, удерживая на месте дернувшегося отрока, — какову плату ты получать будешь. Сейчас ступай к амбару и исполняй дело тебе порученное.

Он кивнул, открыл рот, видимо хотел что-то спросить, но передумал. Я посмотрел вслед уходящему пацану. Подождал немного и спокойно сказал, глядя в серые глаза, — Клим, есть такая поговорка — хорошо там, где нас нет. Так вот, я хочу, чтоб это — там — было здесь. Иди и не забудь, вечером жду тебя, мне надобно знать чего и сколько у нас осталось и что надо докупать.

Взъерошил лохмы и отпустил чадо. Посмотрел вослед еле плетущемуся по пыльной дороге парню, вздохнул и пошел искать Силантия.

Нашел, на свою голову… А… Фиг с ним, расскажу…

Нашего начальника службы охраны обнаружил в избе, отведенной под казарму. Он был немного занят, вставлял фитиль парочке нерадивых стрельцов. Спокойно, без крика, практически не матерясь, используя идиомы только для связки слов, медленно нагибал солдатиков. Из услышанного разговора уяснил, что одно чудо спало, разомлев на солнышке, а второе чадо было евонным десятником.

Прохаживаясь перед своими жертвами, господин бывший сотник, заложил искалеченную руку за спину, а во второй, была небольшая деревяха, больше всего похожая на весло для каноэ.

Парни стояли по стеночке. Временами, пытаясь слиться с оной, когда мимо носа пролетала веселка, палка для перемешивания опары.

Он был так увлечен этим занятием, что я целых две минуты мог лицезреть данное действо…

С гордостью скажу, благодаря долгим годам супружеской жизни и многолетним тренировкам по уклонению от неопознанных летающих предметов домашнего обихода. Я сумел своевременно убрать лицо и захлопнуть дверь, перед тем как в неё врезалась импровизированная дубинка.

— Старый, ошалел что ли? — от возмущения, поперхнулся и пустил петуха.

Створка тихонечко приоткрылась, — А те рази стрельцы, не казали…

Я открыл рот и захлопнул, стали понятны телодвижения и протянутые в мою сторону руки.

А колотуха приподнялась и, с тихим треском опустилась на мой лоб, зубки лязгнули и я сел на задницу.

Над головой раздался рев, а иначе этот окрик не назовешь, с улицы в сени вбежали стрельцы, подхватили под белы рученьки и выволокли вялую тушку на двор. Усадили под стенку в тенечке и чей-то участливый голос произнес, — От торопыга, поделом тебе…

Я конечно не злопамятный, просто память у меня хорошая… Читать умею, писать… И говорить кажется не разучился — Чиряк Ты Силантий, на волосатой жопе! — пробормотал в полголоса, ощупывая черепушку, хорошо хоть шапку снять, не успел, не то был бы похож на единорога.

Чья-то рука толкнула в плечо, — Испей — И под нос подсунули ковшик с водой.

Сделав пару глотков, вернул благодетелю посуду, откинулся на теплые бревна, сдвинул шапку на глаза.

Что-то мне херово как-то да подташнивает… С чего бы?

Сидеть и ничего не делать… Такое блаженство. Кажется, даже задремал, немножко. Из благостного состояния, вывел шлепок по подошве левого сапога. Потому что правая нога была согнута в колене и на ней лежали сцепленные пальцами, ладони.

— Эй, птица сизокрылая, не рано ли гнезда вить начала?

— Силантий, я тебя тоже люблю, — Ответил и лишь только после этого открыл глаза и сдвинул шапку на затылок. От яркого света и резкого движения, вдруг резко замутило и, все что успел, склонится на левый бок, как меня вырвало.

Послышался резкий окрик, меня подхватили за ноги и за руки и понесли (почему-то мордой вниз)

«башка у меня слабая, из-за моих постоянных контузий случаемых ввиду любимого занятия. Теперь день два буду как бревно — нетранспортабелен. Бля гадом буду, ежели не отплачу тем же, моему горячо любимому наперснику»

Дома сгрузили тушку на кровать, перевернули носом к потолку и оставили в покое. При сотрясе, для меня лучшее лекарство сон, что и сделал.

Разбудили меня, непонятные звуки, похожие на мокрые шлепки и невнятно шипящая ругань. Приоткрыв один глаз, осторожненько поворачиваю голову и наблюдаю картину — Иван грозный лупит своего сына.

Моя радость, даром, что росточком еле достает деду до плеча, охаживает его мокрым полотенцем, шипя при этом разъяренной кошкой. А он, перед которым сегодня двое ребят чуть в портки не напрудили, с улыбкой на губах стойко переносит все это. Мне даже его жалко стало, честное пионерское. Али мужская солидарность взыграла?

— Агрипа, пожалей деда, не со зла он, я сам виноват… Под горячую руку попал.

Да уж, скажу честно, любимая женщина врач, это круто, а если еще и средневековый… Мои слабые протесты отметены в сторону, было заявлено, что я ничего не понимаю. Насильно впихнули в руки чашку какого-то горячего отвара, обмотали голову мокрым, прохладным полотенцем и заставили выпить всю эту горечь до дна. Силантий вроде как сунулся поближе, так на него так шикнули. Что бедолагу сдуло в другой конец избы, где он присев на колченогий табурет, сидел как пай мальчик и боялся лишний раз вздохнуть. Следующим, кому перепало от разозленной фурии, был мой завхоз. С ним обошлись по человечески. Она как раз пролетала мимо двери, когда та раскрылась и, буркнув свое обычное — здрасти, — вошел Клим. Его, молча, направили восвояси, а когда он не понял, помог животворящий пинок чуть ниже поясницы и святые слова в сопровождение. Он проникся и больше не ломился в палату для больных, как медведь на пасеку. Чуть приоткрыл створку и в щелочку спросил — когда ему можно будет придти… Я даже вздрогнул от сдвоенного шипа двух больших аспидов, свивших гнездо у моей кровати. Вот что за отрава была в чашке? Она утром перечислила, но мне это не о чем.

Под сладкую музыку перебранки деда с внучкой, отъехал в царство морфея.

Про вчерашний день сказать собственно не чего. Тупо проспал. В редкие периоды бодрствования, пытался выудить из поставленных раком мозгов, хоть какие крохи информации, полезные для себя. Что-то удалось почти целиком, а часть просто жалкие обрывки какие-то, даже не смог вспомнить, где читал и кто автор…

«Строевой устав конницы ркка за тридцать восьмой год, очень актуально. Как раз в тему. Осталось только найти пару тысяч рублей на коней и можно создавать эскадрон. Тьфу. Ну, не горячись…

Кое-что из него можно будет взять чисто познавательно для себя. Мы, потомки, мотопехота и давно уже привыкли измерять марши в пройденных за день сотнях, если не тысячах, километров. А передвижение на лошадях обусловлено кучей разных факторов. Я лично не знал, оказывается, лошадка должна работать также как и человек, не более семи — восьми часов в сутки, все оставшееся время у неё отдых. За это время можно проехать при скорости восемь километров в час, порядка шестидесяти верст. А если надо пройти сотню, то идти можно не более двух суток подряд и потом устраивать полноценный отдых равный пройденным дням. Если же при очень больших переходах конные части и принуждены делать остановку. Последняя должна быть не менее четырех — пяти часов, чтобы напоить и выкормить лошадей, считая один — два часа на отдых до водопоя, пол часа — час на водопой и еду и не менее двух часов отдыха после еды. Очень важной сноровкой для всех конных зато является требование последний километр перехода совершать пешком, отпустив подпруги у лошадей и тем производя им выводку.

Опыт последних войн окончательно подтвердил, что войска, имеющие в своем составе большое количество молодых, девятнадцати и двадцати летних юношей, или старше тридцати пяти — сорока лет, отличаются низкой способностью к маршам. Так, в мировой войне скорость марша пехоты составленной из людей всех возрастов, обычно не превосходила три с половиной — три километра в час. Переход в пятнадцать, двадцать километров при движении на позицию для смены, оказывался столь тяжелым для юношей, что старым солдатам приходилось разбирать и нести на себе вооружение и снаряжение некоторых из них.