— То есть как это?

— Я ех-хал на адрес, что вы нам дали, по-отом нарвался на к-какой-то митинг и всё — сейчас-с с-сижу чёрт знает где. Тут до чёрта народа…

— Докладываю. Ты, Осин и Верещагин сейчас в Кировском районе города, почти конец проспекта Победы. Спасибо, что телефоны с собой — отследили.

— Они тут?

— Да, поищи. В общем, слушай, как с вами пропала связь, прошло четыре часа с копейками. За это время случилось следующее. Было ещё одно возмущение буквально полчаса назад, примерно на пересечении Жукова и Победы — пара километров от вас. Совсем слабое и какое-то иное. Не такое вообще — разбираемся. Через несколько секунд ещё одно, километрах в четырёх от проспекта Патриотов над заливом. Что делать будете?

— П-понял. П-поищу ребят. Надо отог-греться г-где-то. Ничего не п-помню…

— Самочувствие-то как? Мы послали вам в помощь машину, там Седой и Климентьев. Будут через минут десять — застряли на полпути, так бы давно были.

— Х-хорошо, спасибо.

Седой и Климентьев — два безбашенных товарища, которых если посылают куда, то только если уверены, что без угроз и насилия не обойдётся.

— Осин! Верещагин! — Прокричал Влад в надежде, что оперативники рядом и услышат.

— Лейтенант! — Раздалось совсем рядом. Морев обернулся на голос — в десятке шагов от него стоял Верещагин, низкий коренастый мужичок со слегка косым правым глазом и лысиной. — Ты как, лейтенант?

— Замёрз и ничего не помню…

— То же самое, только отогрелся уже — расходился. Ой, а чё, Сёма тута тоже?

— Да, тута…

— Ща поищу — ты вставай, лейтенант, грейся — ходи, прыгай. Давай-давай.

— Ага, я тут буду.

— Ага-ага. Я ща — пошукаю. Грейся.

Морев с трудом поднялся. Народ вокруг заметно редел. Видимо понимая, что ничего не понимают, они решили идти домой — а что остаётся? Влад, как только вестибулярный аппарат пришёл в относительную норму, поприседал, попрыгал, поочерёдно напрягая-расслабляя мышцы. Прошло около двадцати минут, когда Верещагин привёл нашедшегося и тоже замёрзшего Осина.

Сквозь уходящую толпу людей протискивалась машина, постоянно сигналящая и моргающая фарами.

— Лейтенант, кажись, наша.

— Это Седой с Климом.

— О, значит, погреемся ща — хорошо-то как.

Верещагин, махая рукой, побежал навстречу машине оперативников. Через пять минут все пятеро сидели в тёплом внедорожнике и пили чай из термоса. Седой и Климентьев сидели молча, оглядывая проспект, который становился безлюдным.

— Гипноз что ль какой-то? Не, ну надо, сразу сколько человек забрели, куда не хотели. — Не унимался Верещагин. Осин сидел молча, Морев тоже.

— Командир, приказы будут?

— Про возмущения вы в курсе?

— Да.

— Хорошо. В общем…

— Приём, кто на связи есть? — Оборвала Морева рация.

— Седой на связи.

— Это «ЦПД» — Морева нашли?

— Так точно, и его, и ещё двоих блудилок.

Морев усмехнулся на данное определение.

— Зарегистрировано ещё одно возмущение, район тот же, что и предыдущий — даже триангулировать нечего. Буквально пять минут назад.

— Приняли — едем.

— Отбой.

— Командир, я всё правильно сказал — едем?

— Давай на крайний дом, где следы уже были. Оптика есть какая?

— Обижаешь! Ещё какая есть. Ха-ха-ха! — Седой разразился смехом, Климентьев повернулся и, держа в руках невидимую винтовку, дал понять, что вопрос Морева был совершенно глупый.

Машина сорвалась с места. Они были совсем недалеко от того дома, где ранее были найдены следы неизвестных личностей, явно не из этого мира. Пока они ехали, ветер резко усилился, превратив мерный снегопад в метель. По приезду к дому на пересечении проспектов Победы и Героев Седой, выйдя из машины, открыл заднюю дверь. Там, где обычно хранятся различные ключи, запаска, грязные тряпки неясного назначения и ещё какой-либо хлам, в машине оперативников был целый «прилавок» огнестрельного оружия. В основном того, которым работают с безопасного расстояния.

— Командир, нам стрелять или подглядывать?

— Последнее. Стрелять, надеюсь, не придётся.

Седой кивнул и, недолго покопавшись, извлёк четыре оптических прицела и одну снабжённую пятым винтовку. Вооружив всех оптикой, он поглядел на крутящих в руках прицелы Осина и Верещагина. Затем на Морева. Поняв, что товарищи мало что смыслят в данных вещах, пояснил:

— Светосильная ночная оптика, можно даже фотографировать и видео снимать. Осин, смотреть в эту дырочку.

— Ага — понял.

— Ладно, не время — бегом на крышу.

Оставив машину во дворе, они проследовали в первый попавшийся подъезд. Магнитный замок отворился «ключом от всех дверей», затем лифт поднял их на последний этаж. Пройдя пару пролётов, они обнаружили, что дверь на крышу открыта. Климентьев достал пистолет и дал понять, что идёт первым. Осторожно отворив дверь настежь, он огляделся. Затем нырнул в ночную пургу. Спустя минуту показался и молча отсалютовал — чисто.

Когда на крышу вышли все, то Клим указал на следы, ведущие к этой двери. Пройдя по ним, они пришли к такой же двери из другого подъезда.

— Пятеро. Одна точно девка, может быть ещё — след от кроссовок — не ясно. Да и подзамело уже. — Присев на корточки поведал Верещагин, специалист по всему, что касается следов.

— Командир, — Седой стоял и смотрел в сторону залива, — там, в небе. Чуть выше той крыши гляди.

Естественно посмотрели все, а не только Морев. Разобраться с механикой прицела сразу не удалось. В конце концов, лейтенант просто взял у Седого винтовку с уже настроенным прицелом. То, что он увидел после недолгого поиска, можно было бы отнести к невероятному, если вычесть тот факт, что именно это они и искали. В небе над заливом наворачивал круги ангел.

— Охренеть… — Послышался голос Клима рядом.

— Климентьев и Осин, бегом на крайний к заливу дом и снять всё, что будет видно.

— Есть. — Ответили оперативники и скрылись.

— Верещагин, сможешь узнать, откуда следы ведут?

— По подъезду шли явно в ещё сухих — так не найду. Проверю, конечно, но не обещаю.

— Хорошо. — Морев проводил его взглядом и снова прильнул глазом к прицелу.

— Командир, а может его того — ангела? — Влад посмотрел на Осина, тот, поймав его взгляд, кивнул на винтовку.

— Сразу видно, ты неверующий. — Чуть цинично усмехнулся Влад.

— Ну почему — теперь верю. — Невозмутимо отозвался он.

Ангел наворачивал круг за кругом, крылья изредка взмахивали, чтобы набрать высоту, а затем он продолжал планировать. Словно орёл, выискивающий добычу. Толком его видно не было, мешала пурга, да и инфракрасный осветитель был не настолько дальнобойным, чтобы видеть всё в подробностях.

Вдруг ангел, в очередной раз набрав высоту, кинулся вниз, пропав из поля видимости.

— У тебя с Климом рации есть?

— Ну, дык!

— Свяжись с ним.

— Момент. — Седой достал из внутреннего кармана небольшую рацию. — Клим, приём.

— Приём…

Морев взял у него рацию.

— Клим, это Морев. Вы на позиции?

— Так точно, обзор хороший, всё видим — всё снимаем на видео.

— Что видите? Почему ангел опустился?

— Расклад такой: ангел сейчас сидит там на льду, не ясно около чего, что-то чёрное, в нашу сторону от того места движутся четверо. Один, похоже, ранен.

— Продолжайте наблюдение, скоро подойдём к вам. Отбой. — Морев вернул рацию. Через пять минут вышел снова на крышу Верещагин и отрицательно покачал головой. Морев махнул рукой, мол, уходим.

Спустившись и сев в машину, они поехали к заливу. Выключив фары, трое наблюдали за тем, когда покажутся неизвестные личности, шедшие в их сторону. Сидевшие на одном из балконов Осин и Клим радировали им, что объекты приближаются и стопроцентно пройдут мимо них. Морев ждал.

— Приём, Седой. — Ожила рация в куртке Седого.

— Слушаю.

— У нас второй ангел.

— Поясни.

— Прилетел ещё один. Сейчас они стоят рядом — говорят, наверное…

— Понял тебя.