По пути до дома Арвинг больше молчал, словно переваривая всё то, что ему предстоит. Изредка он задавал вопросы, касающиеся непонятых моментов, получив ответ, снова замолкал.
В этот раз День Знаний выпал на субботу — у детей остался последний выходной перед первым, самым трудным, годом, когда сломаются привитые в детсаду стереотипы, понятия о времяпровождении дома и ещё много чего. Начинать всегда сложно — это касается всего. Если бы Арвинг родился в Ирии, то он сейчас бы уже второй год вставал на крыло. Летать нужно уметь — это далеко не просто махание крыльями.
Но он родился здесь и послезавтра пойдёт «грызть гранит науки». Хильда очень надеялась, что он не обломает себе об него зубы. Точнее она опасалась, что охоту к знаниям, коей Арвинг в полной мере обладал, не отобьют во время обучения учителя. А может быть, что и соученики. Хильда надеялась на лучшее.
* * *
— Уже час ждём… — Тихо шипела от нетерпения молодая мамаша, уткнувшись в телефон. Большой палец пролистывал интернет-страницы с совершенно бесполезным содержанием. Порой её взгляд задерживался на чём-то, она долго оценивала увеличенное изображение, после чего листала дальше.
— Задерживаются сегодня ученики. Наверное, что-то намечается, и из-за этого они задержались, но родителей об этом никто не предупредил.
— Хм… ну сколько можно? — Закатила вновь глаза дамочка с телефоном. Она стояла рядом с Хильдой, что несколько раздражала ту.
— Скоро придут — не переживайте. — Попыталась она разрядить обстановку.
— Да уж. Я так себя утешаю уже час. А они всё не идут.
— Может что-то организуют — вот и сидят в классе долго.
— А нас поставить в известность? Не больно надо? Ох — сколько проблем…
— Простите — вы об опоздании?
— Нет — я о детях в целом. Угораздило же.
— Что?
— Родить. Что-что… В мои планы это никак не входило, а теперь жди вот.
— Вы не рады, что родили? — Несколько ошарашено спросила Хильда, лишь потом вспомнившая, где она. Ну да — не родные горы.
— А чему тут радоваться?! — Наконец оторвала она глаза от телефона. — Вы сами-то рады, что родили?
— Конечно, рада. Что может быть лучше в жизни женщины, чем рождение ребёнка?
— Как насчёт человеческой карьеры? Я вот из-за этого не смогла замуж выйти — как вам?
— Бред! В моём роду женщины рожали потому, что это священный долг — продлить свой род. И мужчина — это лишь средство к достижению этой цели. То, что вы говорите — это унижает вас как женщину. — Сколь ни страстна была речь Хильды, сказала она это абсолютно спокойно, словно рассказывала скучный анекдот. Женщина же выпучила на неё глаза, словно она произнесла что-то из ряда вон.
— Вы ненормальная. Боюсь подумать, что вы ответите на такое — я хотела избавиться от него, но его отец мне не позволил, а потом бросил меня с ним на руках.
— Почему не забрал?
— Так я могу получать хотя бы какие-то деньги от него.
— Вы недостойны называться матерью. Вы мерзость.
— Что вы себе позволяете?
— Я позволяю себе говорить правду — вы против?
Кажется, доводы у нерадивой мамаши закончились, и она просто отошла от Хильды и снова уткнулась в телефон, с большим усердием водя пальцем по сенсорному экрану. Что-то говорила, чуть открывая рот, но больше про себя.
Хильда обострять конфликт не стала. Благо через несколько минут на лестнице послышался топот, и оттуда показалась толпа первоклашек. Родители с облегчением выдохнули и, выудив из толпы своё чадо, принялись что-то расспрашивать, помогать одеваться. Беловолосый мальчик подошёл к Хильде и, улыбнувшись, отрапортовал:
— Готовили новогодний праздник.
— Понятно, интересное что-то намечается?
— Увидишь. — Улыбнулся мальчик, сам одеваясь.
Арвинг в отличие от большинства детей был достаточно самостоятелен. Мать так приучила, хотя это было несложно и никаких карательных мер не потребовало — мальчик прекрасно воспринимал всё, что ему говорила мать.
Не в пример многим, но он читал до школы, и это далеко не заслуга детского сада — мать работала с ним так, как и положено родителям. В противоположность таким вот мамашам, которым и дети-то не в радость, и они стараются переложить всю работу по воспитанию на воспитателей, школу и двор. А потом всенепременно удивляются, почему дети не уважают родителей. А за что? Хильда уважала свою мать за то, что она научила её летать, сражаться, охотиться, помогала воспитывать её дочь — её мать учила её учить своего ребёнка всему, что сама знала. Она обязана всеми знаниями матери, а не какому-то малознакомому и не менее приятному ангелу или демону, который несколько лет за плату обучал её спустя рукава.
Они всегда находят оправдания. Настолько слабы и безвольны, что порой просто противно. И в этом мире растёт её сын. А где-то там живёт его сестра, у которой отняли мать. Но она готова жить самостоятельно. А вот Арвинг пока нет. Он хоть и гораздо умнее, самостоятельнее и здоровее всех своих друзей по школе, но не готов выжить один. Ничего — подрастёт самую малость, пройдёт пара лет, и мать научит его некоторым хитростям этой жизни.
Четыре года спустя
— Присаживайтесь. — Классная руководительница Арвинга указала матери на кресло.
— Всё настолько ужасно, что мне лучше сесть?
— Нет, что вы, что вы! — Замотала головой немолодая уже женщина со светлыми волосами, строго уложенными и заколотыми на макушке. Одета учительница была подобающе строго — тёмно-красный жакет с белой блузкой, юбка до колен чёрного цвета. Очков не носила, зато на шее красовалась довольно дорогая золотая на вид цепь с неким подвесом, что явно не был в комплекте с ней. — У вас прямо-таки золотой ребёнок.
— Тем не менее, меня вызвали в школу, а это должно означать, что что-то всё-таки случилось. Или Я не права?
— Не совсем. Как вы понимаете, сейчас в начале года самая первая работа по русскому языку, которую мы даём детям — это сочинение «Как я провёл лето», так вот…
— Кажется, Я поняла. — Чуть виновато кивнула Хильда.
— Да, а Арвинг вам рассказал про это?
— Нет, но что он там написал, Я себе представляю.
— Я прочитаю — вы не против?
— Давайте. — Хильда откинулась в кресле, насколько оно позволяло, и принялась слушать.
Как я провёл лето.
Этим летом мы с мамой жили в лесу. Мы уехали в июле, а вернулись в августе. Мама сказала, что такого отдыха за границей или в санатории не бывает. Уехали мы утром на первой электричке. Я не выспался. С собой мы взяли только походные вещи. Еды взяли только чтобы поесть, пока едем. Ехали около двух часов. Мы вышли на станции Заходское. Потом мы шли пешком, сначала по тропе, а потом вела мама. Она сказала, что дорог туда нет.
Когда мы пришли, уже темнело. Я увидел старую деревню, которая целиком заросла лесом. Дома стояли между деревьев. Многие были порушены. Прямо по деревне бегали лисы. Они нас сначала боялись, но потом привыкли. Мы поселились в доме, который был меньше всего сломан. Поставили палатку прямо в нём на полу. Потом мама ушла, сказав, чтобы я никуда не ходил. Она вернулась, когда было уже темно, и принесла небольшого кабана. Его мы и съели на ужин. Мама сказала, что еду мы будем добывать сами. В лесу всё есть, надо только найти, поймать и приготовить.
Тут учительница покосилась на Хильду и продолжила:
Мама учила меня всему, что умела сама. За месяц в лесу я научился разжигать огонь без спичек или зажигалок, согреваться тем, что есть в лесу, различать съедобные и ядовитые растения, ставить ловушки на небольших зверей. Один день мы просидели на дереве. Мама сказала, что сидеть надо очень-очень тихо и тогда мы увидим кое-что интересное. Я сделал так, и через несколько часов мимо нас прошла огромная стая кабанов. Они были взрослые и маленькие. Ещё мама говорила, что рядом с деревней несколько раз ходил медведь, но она его прогнала. Потом она показала мне его следы — они очень большие!
Ели мы только то, что найдём или поймаем. Мылись в озере, до которого нужно было пройти несколько километров. Несколько раз был на берегу туман. Ещё я плавал там, а мама стояла на берегу — она не умеет. Я хотел её научить, но она, попробовав несколько раз, отказалась. Зато она показала, как с помощью острой палки убить рыбу.
Когда пришло время ехать домой, я даже не хотел уезжать — мне очень понравилось так жить. Это было самое лучшее за лето. Остальное время я читал книги и играл с друзьями во дворе. Я им показал, как разжигать огонь, но ни у кого это не получилось.
Так я провёл лето.
