— За нападение на аристократа Империи ты, презренная, подлежишь Высшему Суду!
Он не играл. Это было действительно так. Шагнул вперёд к побледневшей даже сквозь толстый слой пудры аристократке с до невозможности расширившимися глазами, ухватил её за руку и одним движением забросил на плечо. Затем повернулся к замершей на месте певице, коротко усмехнулся:
— Ты со мной, девочка?
Та, закусив губу, коротко кивнула. Он протянул к ней руку, за которую та ухватилась, что было сил, и виконт отдал команду искину:
— Забирай нас. И всё остальное.
— Готово!
Ответил тот, но Влад уже видел вокруг себя интерьеры станции. Мягким голосом обратился к певице:
— Прибыли, девушка. Можешь отпустить меня.
Потом скинул тушку с плеча. Та, стуча зубами, начала отползать прочь, но человек распорядился:
— Забери эту куда‑нибудь. И, кстати, отмыть бы от штукатурки… Смотреть противно.
— Сделаем.
Короткий смешок прозвучал очень явственно. Влад рывком сбросил с себя плащ, оставшись в комбезе.
— Давай, тащи сюда и остальное. Маркер на складе стоит, да и мой истребитель тоже.
— Момент…
К удивлению человека, певица стояла довольно спокойно, вслушиваясь в звуки незнакомой речи. Искин вновь откликнулся:
— Готово. Всё уже на складах.
— Замечательно. Твои киберы могут что‑нибудь нам приготовить пожевать?
— Ты же только что ел!
Негодующе откликнулся искусственный разум, но русский указал на стоящую рядом тарконку:
— Ей. Не похоже, что девочка питалась досыта. Да и наша гостья снизу… Можно её поднимать, пожалуй.
Искин засопел совсем по человечески, потом ответил:
— Сейчас соорудим. Куда подавать?
Влад на секунду задумался, потом решительно махнул рукой:
— А давай ко мне.
— Сделаем.
Деловым голосом откликнулся искин. Потом добавил:
— И надо бы твою гостью тоже того, проверить и подучить.
— Пусть сначала поест.
— Ладно.
Виконт повернулся к певице:
— Пошли?
— Куда?!
Та снова сжалась.
— Ужинать. За столом и поговорим. Тем более, тут у нас есть ещё кое‑кто…
… — Проходите, девочки. Присаживайтесь.
Влад сделал приглашающий жест к столу, на котором красовались источающие невероятный аромат блюда. Обе жались друг к дружке, глядя на человека испуганными глазами. Пришлось подать пример, усевшись первым. Но девчонки так и стояли, сглатывая слюну. Несколько мгновений прошло в ожидающей тишине, наконец виконт не выдержал, выбрался обратно из‑за стола, подошёл к троице. Взяв певицу за руку, несмотря на слабое сопротивление мягко подтянул к столу, вытащил одной рукой стул и надавив на плечико, заставил девушку опуститься. Затем взглянул на оставшуюся:
— А вы чего? Особое приглашение нужно? Быстро за стол!
Рявкнул он на всю залу. Рабыня умоляюще прижала к груди под полосатой тельняшкой, болтающейся на ней, как балахон, тихим голосом произнесла:
— Смеем ли мы, господин? Мы же…
— Мне всё–равно, кто вы. Сядьте, раз вам велят.
На этот раз голос человека прозвучал гораздо мягче. Тарконка робко приблизились и несмело уселась. Виконт вернулся к своему стулу, уселся, спокойно произнёс:
— Всё. Ешьте. Такова моя воля.
— Если вы приказываете, господин…
Прошелестела на этот раз певица.
— Приказываю. Ешьте.
Девчонки несмело потянулись к еде, привычно ожидая грубого окрика, злого смеха. Но к их изумлению ничего подобного не произошло. Подождав, пока тарконки утолят первый голод, Влад налил себе сока из неизвестных ему фруктов, затем задал первый вопрос:
— Девочки…
Обе синхронно вскинули головы, сжались, ожидая непонятно чего.
— Почему вас так… Скажем, не любят?
— Не любят?
Эхом откликнулась певица. Затем горько усмехнулась:
— Мы — тарконцы, господин. Этим всё сказано…
Вновь опустила голову. То, что она услышала, было настолько неожиданным для неё, что заставило открыть рот от изумления.
— И что из этого?
— Как — что, господин?!
На этот раз не выдержала и рабыня, затем повторила слова певицы:
— Мы же тарконки!
Влад нетерпеливо махнул рукой, что заставило обеих девчонок вздрогнуть:
— Представьте себе, девочки, что и прибыл из очень и очень далёкой страны и ничего не знаю о том. что у вас творится. Для меня и тарконки, и Светлейшие, и прочие… Высочайшие — совершенно ничего не значит.
— Издалека, это из‑за Большого океана?
Задала встречный вопрос рабыня. Влад окинул её взглядом, потом вторую, сидевшую, словно натянутая струна… Обе похожи. Правильные черты лица, стройные, и даже хрупкие фигурки, небольшие округлые ушки, почти прозрачные. Певица — постарше. Но ненамного. По внешнему виду — лет восемнадцать, может, девятнадцать. Вторая, бывшая рабыня, он уже знает каков её возраст…
— Ещё дальше, девочки. Намного–намного дальше.
Вздохнул — удастся ли ему вернуться домой? Или так и придётся окончить свои дни здесь? Кто знает. Но будем надеяться на лучшее. Отвлёкся от пессимистических мыслей, требовательно посмотрел сначала на одну, потом другую тарконку. Певица нехотя открыла рот и полился рассказ. Вторая, бывшая рабыня, только кивала в такт рассказчице…
…Тарконы — одно из многочисленных племён этого мира. И проблема их в том, что они занимали здесь место низших из низших. Были, собственно говоря, никем и ничем. Так сказать, отверженными и падшими. Причины — происхождение от неких пришельцев со звёзд. Впрочем, таковыми разрешалось считать лишь суахам, так же потомкам бывших космопроходцев. Именно к ним и относилась та самая 'эмо' прихваченная им за компанию. Однажды тарконы проиграли войну другим пришельцам, и с той поры стали никем. Ну а суахи быстро пробились в верхние эшелоны власти, стали королями, аристократами, словом, тем, кто формировал политику мира. Победители не забыли, кто противостоял им, и теперь не был в этом мире существ презреннее и несчастнее тех немногих, кто остался от некогда многочисленного и сильного народа тарконов…
…Выслушав печальную историю, Влад вздохнул — в принципе, нечто подобное проходили и на матери Земле, и в других местах. Так что всё звучало правдоподобно.
— Господин?
Он очнулся от своих размышлений, потому что его позвала певица.
— Да?
— Что вы собираетесь делать с нами дальше, господин?
Четыре глаза смотрели на него с таким невероятным ожиданием, что, откровенно говоря, Влад даже растерялся на мгновение, но тут же собрался и ответил:
— Да ничего, собственно. Хотите — верну вас обратно. Могу отправить в другую страну, если есть желание.
Девушки переглянулись, и, видимо придя к общему мнению, без всяких слов, синхронно произнесли:
— Нам надо подумать, господин…
— Думайте. Я не против. Только не слишком долго. Хорошо?
— Да, господин…
— Вот и хорошо. Вы наелись?
— Да, господин…
— Отлично. Как тебя зовут?
Он взглянул на бывшую рабыню. Одетая в его тельняшку, выглядела девушка потешно, но довольно пристойно.
— Суор, господин.
— А тебя?
Глаза перебрались на певицу.
— Аор, господин.
— Ясно. Что же…
Обратился к искину:
— Забирай вторую в медпункт, там сам знаешь — подлечить, подучить, продезинфицировать.
— Сделаем.
Откликнулся искусственный интеллект. В тоже мгновение силовые поля спеленали певицу и понесли прочь. Суор задрожала, но человек постарался успокоить её:
— Не бойся. С тобой же ничего не случилось?
— Д–да, господин…
— Сейчас её проверят и вернут. Обещаю, что к завтраку она будет опять с тобой.
— Я вам верю, господин…
Прошелестела тарконка, опустив глаза.
— Всё. Не нервничай. Давай лучше определимся с тобой окончательно.
Он встал из‑за стола, перейдя на привычный ему язык родных осин, на котором теперь изъяснялся и искин станции, считав его из мозга пилота.
— Идём со мной, девочка.
— Да, господин…
Прошелестела та, торопливо вскакивая. Влад усмехнулся — тельняшка была бессовестно коротка, едва прикрывая тоненькие бёдра и тощие ягодицы до середины. Поняв, на что смотрит человек. девушка залилась краской и прижала материю к телу ладошками.
