— Что? Внушает? Всё как положено: папаха, галифе, рубашка–косоворотка, балалайка и бутылка водки.

Только сейчас девушка заметила пристёгнутую к пояску огромную флягу, на которой стандартным универсальным шрифтом красовалась надпись 'VODKA Naturalnuaya. 40 gradusov. 1 Litres'. Её челюсть отвисла в очередной раз.

— Роботомедведь ждёт в шлюзе.

Опять усмехнулся, потом ткнул рукой в угол, где стоял поднос, на котором красовался ещё один непонятный предмет в виде неправильного пятиугольника с такими же проволочками, как на его balalayke.

— Это гусли. Тебе. Повесь на плечо.

Ничего не оставалось делать, как выполнить приказ. Марра уже давно поняла — не хочешь проблем, исполняй приказ. Тебе же лучше будет… Треснул динамик:

— Командир, прибыли. Открывают шлюз.

— Понял. Спускаемся.

Ответил Зван в никуда, затем поманил Штокман за собой:

— Идём…

К её неимоверному облегчению, сопровождающий виконта дежурный наряд пехотинцев был одет точно так же, как и сам командир этого безобразия. Sapogi, galife, kosovorotka, papaha. Правда, солдаты выстроились в две шеренги, чего то ожидая. За их спинами Марра заметила громадных четырёхлапых лобастых зверюг, от одного вида которых ей стало страшно. Чего ожидали бойцы — стало понятно через минуту. Как только громадный люк открылся и на пороге нарисовался типичный германский чиновник в казённого вида стандартном комбинезоне. Сухощавый, с седыми усами, что являлось обязательным для государственного служащего любого ранга в Новом Рейхе и вызывало насмешки в других государствах Содружества. При виде варварского вида людей, а особенно жуткого вида зверюг, человек сбледнул с лица, но через мгновение взял себя в руки, и, словно проглотив палку, неестественно держа осанку, направился к стоящему между шеренг Владу, рядом с которым застыла желающая сгореть от стыда Штокман.

— Я — чиновник Нового Рейха Ганс Ульрих Бетховен…

Но его бесцеремонно оборвал виконт:

— Плевать мне на твоё имя. Пей.

Откуда у него в руках оказался громадный фужер, по прикидкам Марры, вмещающий не меньше галлона жидкости, девушка не поняла.

— А?!

Бетховен растерялся — всё шло явно не протоколу. Немцу впихнули фужер в руки силой, потом все солдаты дружно хором заорали на интере:

— Пей до дна! Пей до дна! Пей до дна!

Подкрепляя свой крик недвусмысленными движениями, вроде взятых наизготовку огромными штурмовыми бластерами, и чиновнику ничего не оставалось, как последовать приказу. После того, как фужер опустел на пятую часть, бедолага рухнул на покрытие шлюзовой палубы бесформенным мешком, обильно смочив свою одежду жутко воняющим спиртом напитком.

— Уберите беднягу прочь, пусть где‑нибудь проспится. Пошли, ребята.

Добавил чуть позже, оглянувшись на неё:

— И — девочки…

Первым шагнул к выходу, следом за ним зацокал жуткими металлическими когтями киборг–medved, на которого были навьючены два больших тюка, с торчащими из‑под крышек засургученными головками архаичных стеклянных бутылок с прозрачной жидкостью. Пехота в своих нелепых нарядах маршировала за виконтом и Маррой чётким строевым шагом, распевая на уже выученном девушкой русском языке:

- Marusia, ot schastia sluozi liot

Kak gusli, dusha ee pouot…

…Первым, что увидел адмирал Геринг, командир спешно направленной к Нойе Берлину после панического сигнала бедствия спасательной эскадры, спустившись на планету — настоящие горы пустых туб на всех перекрёстках из‑под неизвестного напитка с красочной надписью незнакомым языком 'VODKA Naturalnuaya. 40 gradusov. 1 Litres'. Из‑за завалов пустой посуды его мобиль вынужден был пробираться по запутанным переулкам города с черепашьей скоростью, как и сопровождающие его гренадеры. Наконец, после часа петляния по узким улочкам конвой замер у городской ратуши, окружённой множеством помятого вида граждан. Жители столицы явно были чем‑то больны. Опухшие лица, красные глаза, страдальческие выражения лиц. Адмирал побледнел — никто не удосужился его предупредить, что на планете вспыхнула эпидемия… Хорошо ещё, что он догадался не поднимать бактериологическую тревогу — выяснилось, что столь печальный внешний вид горожан является результатом жуткого похмелья. А дальше было ещё печальнее…

— Значит вы, господин Виттельсбах, утверждаете, что эти русские, разогнав своими зверями всё ополчение, хватали граждан Рейха силой, а потом вливали им в горло этот жуткий напиток?!

Белый, словно мел, губернатор печально кивнул головой, охнул от боли, и обхватив её руками, не обращая внимания на чин вопрошающего, опасливо спросил:

— Мой череп цел? Он не развалился?

— Молчать!!!

Взревел Геринг во всю свою лужёную глотку. Его рявканье возымело неожиданный эффект — окружившая отбивающегося от них чиновника толпа молодых девушек затихла, и клерку удалось выкрикнуть:

— Всем, кто разыскивает русского Василия Буслаева, могу сообщить, что ни его адреса, ни координат Империи Русь магистрат Нойе Берлина не имеет! С запросами обращаться в Министерство Иностранных Дел Рейха!

Недовольно бормоча, девушки начали быстро рассасываться. Адмирал от неожиданности икнул:

— Э… А что это значит?

Мотнув головой в сторону быстро уменьшающейся толпы молодёжи. Губернатор, всё ещё белый, опять потрогал голову, проверив, цела ли та, и пояснил:

— Ну… Это… В общем, один из русских, Василий Буслаев, как он представлялся, удовлетворил всех этих дам. Теперь они, естественно, желают повторения столь прекрасного препровождения времени и пытаются его разыскать… А у нас нет ни адреса самого молодого человека, ни координат Империи…

Адмирал снова икнул, на этот раз от зависти:

— Э… Всех?

— Что — всех?

Сообразительность губернатора явно снизилась после страшной русской водки.

— Всех этих дам удовлетворил один русский? Василий… Буслаефф?

— Всех, господин адмирал. Можете спросить у них. Мы сами не поверили, но все потерпевшие рисуют один и тот же портрет: широкое лицо, красный нос, борода, усы. А так же эта проклятая балалайка, водка, и, разумеется, медведь.

— Медведь?! А это что такое?

Герниг впервые слышал о такой машине.

— Это их боевой робот?

Губернатор мотнул отрицательно головой, снова схватился за голову, скорчил болезненную гримасу, и пояснил:

— Зверь, господин адмирал. Настоящий живой зверь. Животное. Огромное. Может ходить на задних лапах. Питается исключительно водкой, почему у русских и оказались колоссальные запасы этой жидкости. Юранитовые когти — результат специальной генной модификации. Исключительно сильные и свирепые. На наших глазах один, или одна, из этих зверюг одним движением лапы вскрыла сейф городского казначейства.

— Ого!

— Так и было, господин адмирал!

Негромким хором подтвердила собравшаяся за спиной губернатора толпа чиновников магистрата весьма помятого вида. Адмирал почувствовал, что начинает сходить с ума — услышанное им было столь невероятно…

— Почему на улицах так грязно?

Один из чиновников пожал плечами:

— Люди умирают от похмелья и нетрудоспособны. А роботы–уборщики…

В этот момент из‑за окна донёсся гул марширующей колонны. Адмирал скосил глаза в сторону. Через мгновение его синие водянистые глаза напоминали рачьи, едва не вывалившись из орбит — на площадь вступала плотная толпа киберов–уборщиков, несущих в манипуляторах плакаты с непонятной по смыслу фразой:

— Свободу попугаям!

Эту же речёвку динамики роботов произносили каждые пять секунд:

— Свободу попугаям! Свободу попугаям!

— Эт‑то ещё что?!

— Русские взломали их систему управления, и теперь в городе настоящий бардак, господин генерал…

— Я адмирал!!!

Взвыл диким голосом Геринг. Виттельсбах уже привычно проверил целостность черепа. Усталый, охрипший клерк приклеил, наконец, на стену большой плакат 'Желающим найти русского Василия Буслаева просьба обращаться в Министерство Иностранных Дел Рейха'. А из окна доносился слаженный гул шагов марширующих шеренг роботов, скандирующих загадочную фразу 'Свободу попугаям'…