— Алый — прим, два градуса левее.

— Принято, Алый–прим, два градуса левее.

Сместился из‑за турбулентности. Не страшно. Руки сами довернули штурвал. Диспетчер не успокаивался:

— Добавьте скорость до ноль–четыре эль. Ворота на разогреве.

— Принято, Алый — прим, добавить до ноль–четыре планетарной.

Продублировал, как положено Влад. Искин послушно увеличил тягу. Молодой человек взглянул вправо — тяжёлый транспорт неуклюже маневрировал, заходя к орбитальному терминалу. 'Гражданский', — подумал он, руки работали помимо мозга. Истребитель выдерживал заданные параметры полёта. Вспышка. Первая контрольная точка. Лазерный стробоскоп, размещённый в пространстве. Ещё минута полёта.

— Алый- прим, виду вас. Идёте чётко. Включаю набор координат по протоколу 'минус ноль'.

Влад вздрогнул — минус ноль? Он о таком только слышал. Что за… Но ноги послушно надавили на педали, увеличивая скорость для прыжка. Вспыхнуло голубоватое сияние ворот гиперперехода.

— Алый–прим, это ваши. Прыгайте.

Разгон ещё больше, что за…

Внезапно из‑за огромной арки вырвался совсем другой свет, багрово–синий, оттенка протухшего мяса. Влад рефлекторно вжал педали реверса, но было поздно. Последним усилием направил машину в центр быстро исчезающего белого сияния перехода, а затем наступила Тьма…

…Он очнулся рывком. Сразу же. Вокруг стояла тишина. Но какая‑то не такая. Первый же взгляд вокруг показал, что истребитель мёртв. Ни единого светящегося индикатора, ни мерцания экрана или проецирующихся в воздухе приборов. Темнота приборной панели пугала. Попробовал пошевелиться, вроде цел. Ни переломов, ни ушибов не ощущается. Ощущалась тяжесть. Немного непривычная, вроде бы как слабее, чем обычно. И — кабина была слегка наклонена влево. Потом пришла радость от осознания того, что он выжил. Огромная, всепоглощающая. Судя по всему произошла авария гиперворот. А может — шальной микрометеорит. Машинерия сложного устройства была запредельной и довольно капризной. Отщёлкнул ремни, притягивающие его к креслу. Они сработали с послушным щелчком, с тихим шорохом утягиваясь в положенные места. Опять попробовал пошевелиться. Да, тело слушается. Только ничего не видно. Темнота. Но не космическая, а какая‑то… С тихим стуком что‑то щёлкнуло по фонарю кабины. Ещё и ещё, а потом звук стал непрерывным. Поднял глаза вверх и обмер — можно было различить, что по бронепластику барабанили капли дождя. Откуда в космосе дождь?! Или… Или… Сердце отказывался верить тому, что уже осознал разум — машина села на поверхность неизвестной планеты. Неправильно сработавшие гиперврата могли закинуть его куда угодно. Темно — потому что ночь, да, вдобавок, дождь. Поэтому не видно ни звёзд, ни естественных спутников. Ещё есть вероятность, что он провалился куда‑нибудь в болото или другой водоём. Впрочем, эту мысль отбросил сразу, потому что капли монотонно били по пластику, под водой дождя не бывает. Тогда почему не видно? Ничего вокруг? И, самое главное, можно ли дышать местным воздухом? Запасы атмосферы на борту истребителя не бесконечны! Попытался включить коммуникатор, предварительно отщёлкнув манжету гермокомбинезона от перчатки. Удалось! В воздухе вспыхнул слабый свет, немного осветивший кабину. Одного взгляда на встроенные часы хватило, чтобы понять — он уже давно дышит местным воздухом. Тогда, получается, что атмосфера пригодна для жизни? Но почему не работает реактор истребителя?! И нет энергии в машине? Совершенно? Аварийные системы обязаны сработать! Подсвечивая голографией, снова осмотрелся по сторонам. Ничего не видно! Впрочем, что‑то там такое вроде как колышется над ним. Еле–еле можно различить. Вылезти наружу? Нет. Не стоит. Лучше дождаться, по крайней мере, попытаться дождаться рассвета, или что тут его заменяет? Кабина на вид вроде бы цела. Внезапно осенило, и молодой человек облегчённо рассмеялся — он понял, почему нет энергии! Предохранители! Всего лишь! Судя по всему, в борт машины угодил разряд энергии от гиперворот, и они погорели. По аварийной программе искин перед отключением задал последовательность действий машине. Та сама села на ближайшую планету, которая оказалась в пределах дальности, затем реактор автоматически отключился. Аккумуляторы высосаны системой жизнеобеспечения, без подзарядки их хватает ненадолго. Так что ему надо дождаться, пока рассветёт, затем вылезти из машины, осмотреться, вытащить из ЗИПа запасной комплект вставок и поменять их. По новой запустить реактор, произвести диагностику истребителя. Ну и провести разведку, чтобы решить, что делать дальше. Нажатием на рычаг опустил кресло глубже вниз, раскинул спинку. Надо попытаться поспать. Всё–равно, пока не рассветёт, лучше не высовываться. Как правило, ночь — время хищников. Планета совершенно незнакомая, так что лучше перебдеть, чем недобдеть. Учебные Лагеря эту науку вбили буквально в подкорку. Закрыл глаза. Под монотонный шум дождя так приятно спать… Ничто живое внутрь не залезет. Броня истребителя выдерживает в бою куда большие нагрузки. Так что можно спать спокойно… Проснулся от голода. Есть хотелось невыносимо. Взгляд на часы, потом пришло осознание того, что он видит. Значит, рассвело. Поднял кресло, работая ручным рычагом, энергии по–прежнему не было. Ахнул от изумления — узкое ущелье, высоко вздымаются отвесные стены. Где‑то там, далеко–далеко кусочек слегка зеленоватого неба. Кажется, можно различить даже деревья или кустарник на краях ущелья. На глаз — километра два будет высоты. Развернулся — на сердце отлегло. Вход в расщелину достаточно широк, перекрывает консоли истребителя с запасом. И, самое удивительное, ровная поверхность дна ущелья, поросшая редким низким кустарником. Рискнуть? Поднял колпак фонаря, впервые своими глазами взглянул на изжелта–коричневые стены. Ступая по крылу, подошёл к камню, до него можно дотянуться рукой. Попробовал всё ещё одетой в перчатку рукой. Мягкий. Крошится легко в пальцах. Непонятная чуть ноздреватая порода вроде пемзы. Потому что кусок отломился легко, потом рассыпался в сжатом кулаке крошкой. Спрыгнул на землю, оказавшуюся куда крепче горной породы, даже слегка отбил пятки. Выругался, задрав голову, обошёл уверенно стоящий на шасси истребитель. Ни царапин, ни вмятин. Словно только что с завода. Точно такой, как получил на базе. Значит, сел сам, на авторежиме. Сразу стало легче на душе. Поменяет предохранители, запустит реактор, можно будет попробовать подняться в воздух, разведать местность. Только вот лестницу бы. До лючка метра два с половиной. Помедлив, лёгким шагом направился к выходу из ущелья. До него метров пятьсот будет. Ходьба давалась легко. Ноги даже чуть подталкивали его в воздух, из‑за чего походка приобрела этакий подпрыгивающий вид. Но через сотню метров приспособился. Странно, что земля голая, если не считать редких кустиков. Да ещё на ней отпечатались следы колёс шасси. И больше ничего… Подошёл к краю ущелья, осторожно выглянул наружу, охнул от неожиданности: большая круглая то ли лощина, то ли долина, окружённая стенами из той же горной породы, что и пролом. Ну, не совсем круглая. Скорее, больше похожая на овал. В центре, чуть пониже общего уровня, озеро. Напротив него, если смотреть с этой точки, то ли развалины, то ли нагромождение камней совершенно другого цвета. Белых, будто известняк или мрамор. Взглянул влево — стена породы вздымается до небес. Хорошо, хоть лес растёт. Проверил тесак, в обязательном порядке пристёгнутый на боку. Точно на месте, как и кусок метров на двадцать тонкого прочного тросика. Без верёвочки, да без ножа из дома и через дорогу не переходи. Старая поговорка. Но вещая. Неподалёку росла непонятная, то ли сосна, то ли что‑то похожее на неё, в общем, подходящее дерево. Снова внимательно осмотрелся — никого и ничего живого или движущегося не видно. Крадучись, пригибаясь к земле как можно ниже, подкрался к дереву, осмотрелся. Ну… Кора чешуйками. Крупновата, правда, но ничего. Попробовал лезвием, подалась легко. Словно осина. Развернул теса зазубренным под пилку краем, начал пилить, не забывая посматривать по сторонам. Раз–два. Раз–два… Три! Ствол толщиной в руку, затрещал, начал клониться. Чуть подправил падение. Дерево рухнуло с шумом и треском, вздымая клубы пыли. Отскочил в сторону. От неожиданности махнул метров на пять. В растерянности застыл, озираясь, но обошлось. Точно разумных нет. Иначе бы уже мчались сюда изо всех сил, разбираясь с самовольным порубщиком. Подождал минут тридцать, потом вернулся к сваленному стволу, очистил от веток. Нож рубил их, словно не замечая. Ну так лезвие отточено до толщины молекулы, да ещё силовая закалка перестроенного металла. Неудивительно… Закончив возиться с деревом, вскинул получившуюся лесенку–приставку, зашагал обратно к истребителю. Прошло два часа. Засёк по коммуникатору. Кстати, сети тот не обнаружил. Запустил сканер, может, хоть тот чего‑нибудь обнаружит. Увы. За два часа прослушки — никаких следов в радиодиапазоне…