Услышав это имя, МакГрегор едва не отшатнулся от странного бандита. Черт возьми, подумал он, они знают гораздо больше, чем я мог предположить. Для «черных» они противники, это мы знаем. Но внезапно всплывший Лонгдейл… Это может указывать на единственное имя: Марк Айнштайн. Он же Отто Рашер.

– Вы работаете на Айнштайна, верно? – забросил удочку Артур.

– Мы служим своей вере и своим убеждениям. Пока что нам по пути с Айнштайном. Кстати, мы называем его Мастер. Рекомендую и вам привыкнуть к этому титулу. Однако куда же мы едем, баронет?

– Виа Филиппо Турати, пятьдесят восемь, – мрачно произнес Артур.

Водитель «фиата» нахмурился.

– Но на виа Турати нет гостиниц.

– Верно. Это B&B.

Нико одобрительно хмыкнул.

– Скромно. Удобно. Не слишком заметно. Хороший выбор.

– Благодарю вас, – МакГрегор не скрывал своего сарказма. – Теперь вдоль парка.

– Спасибо, я знаю. В Риме я провел первые годы моей жизни.

– Вы не похожи на итальянца, господин бандит.

– Так и должно быть. Я сын амстердамского хиппи и дублинской проститутки, которых на тот момент черт занес в солнечную Италию.

Я беседую с ним, как со старым приятелем, подумал Артур, и меня словно не тревожит, что сейчас происходит с Эли. Почему? Вслух он произнес:

– Вот у того дома, у телефонной будки.

Нико принял к бордюру и плавно остановил машину. С минуту они сидели молча. МакГрегор не выдержал:

– Так вы что, не будете подниматься?

– А зачем? – с трудом сдерживая зевоту, спросил Нико.

– А вдруг я вызову полицию или карабинеров?

– Вряд ли. Вы не похожи на идиота, баронет. Вы же не захотите в следующий раз увидеть мисс Бернажу в десятке пластиковых пакетов? Так что за требуемыми документами вы сбегаете в одиночку, и я вам дам на все это не более трех минут.

– После чего вы подниметесь?

– После чего я просто уеду. А вы сможете оставаться в своем B&B, дожидаясь дюжины посылок.

Взбегая по лестнице, Артур выставил секундомер на своих часах. И беззвучно молился: только бы Костантино был дома!

Невозмутимый хозяин гостинички выглянул из своей комнаты при звуке открывающейся входной двери. Артур грудью втолкнул Костантино в хозяйскую гостиную и следом нырнул в нее сам.

– Костантино, у нас нет лишней секунды, поэтому слушай меня внимательно и кивай, если понял и запомнил. Bene?

Костантино молча кивнул. МакГрегор положил на стол заранее вынутые из подкладки две банкноты по пятьсот евро.

– Мы сегодня съезжаем, Костантино. Вот пятьсот.

Брови итальянца поползли вверх, но кивнуть он не забыл. Артур тем времен лихорадочно написал телефонный номер на обложке книги, лежавшей на столе.

– Это номер моего друга в Неаполе, Лючиано Барбато. И вторая банкнота для него. Сейчас я все объясню, – и он бегом ринулся в свою комнату.

Там Артур достал атташе-кейс из огромной дорожной сумки, которую он одолжил в Неаполе у Лючиано. Открыв кейс, он вынул из него желтый конверт со своим именем на нем, и бросил конверт в сумку. Молниеносно перебрав остальные документы в кейсе, он вынул десятка два страниц и сунул в сумку вместе с конвертом. Остальные бумаги он закрыл в кейсе и, взяв его в руку, побежал по коридору в апартаменты Костантино.

Тот с неизменно невозмутимой физиономией кивнул, когда в дверях появился Артур.

– Сейчас я позвоню в Napoli, – сказал МакГрегор, беря телефонную трубку, – а ты слушай и запоминай, окей?

Итальянец кивнул. Артур лихорадочно крутил диск старинного – еще без кнопок – телефона. В трубке пошли гудки. Щелчок, и:

– Pronto!

– Лючиано?

– Si, si! Arturo?

– Да, это я. Вопрос жизни и смерти, Лючиано. Ты можешь завтра быть в Риме? Умоляю тебя, на все вопросы отвечай коротко: да – нет.

– Да. Смогу.

– Отлично. Едешь на виа Филиппо Турати, пятьдесят восемь.

– Да.

– Третий этаж. Хозяин B&B Костантино Паоли. У него сумка, которую ты мне дал. Я кое-что положил туда. Сумку нужно забрать.

– Да.

– И отправить через твоего друга в Лондон курьером. Всё, как мы делали. Только не Лондон-Неаполь, а Неаполь-Лондон. Ты все понял?

– Да.

– Спасибо, дружище, – и Артур повесил трубку и повернулся к владельцу гостинички. – Костантино, ты все слышал. Какие-то вопросы есть?

Итальянец мотнул головой.

– Отлично, – МакГрегор бросил взгляд на часы и схватил телефонную трубку. – Звонок в Лондон. – И, уже набирая номер, он добавил: – И еще один во Францию. Думаю, пятисотка покроет и это. Если согласен, кивни.

Костантино кивнул.

МакГрегор выскочил из дверей здания, и его сердце оборвалось. «Фиата», припаркованного через улицу – он бросил взгляд на часы – еще три с половиной минуты назад – уже не было. Артур похолодел, в рту у него пересохло. Он почувствовал внезапную слабость и, наверное, опустился бы на асфальт, но в это мгновение услышал хриплый дребезжащий звук клаксона, и «фиат» остановился рядом с ним. Он открыл правую дверцу и увидел улыбающегося Нико, который сказал:

– Развернулся на перекрестке. Но собирался уезжать. Надеюсь, сомнений на этот счет у вас нет?

– Поехали, – буркнул Артур, прижимая к себе кейс.

– Вы до сих пор не знаете, баронет, – сказал Нико, выруливая на проезжую часть, – верить мне или нет.

– Верить в чем?

– В том, что я действительно собирался уезжать. Поверьте, ваши с Коэном бумаги – это для нас очень и очень вторично. Это даже не гарнир к основному блюду.

– А… десять пакетов? – хрипло спросил Артур.

– Вы думаете, что это могло быть шуткой? Попыткой припугнуть? – Нико неожиданно рассмеялся. – Мы же с вами взрослые люди, баронет. Это не страшилки, это для того, чтобы мы оба ориентировались в ситуации. – И, сплюнув за окошко, он добавил: – А насчет того, какие это шутки, вы могли бы поинтересоваться у священника в ночном поезде – того самого, что так неудачно напоролся на стрелку.

– Или у Джорджа Митчелла, – мрачно пробурчал МакГрегор.

– Кого-кого? – На лице карлика появилось выражение озадаченности, но физиономия его сразу же прояснилась. – Ах, реставратор Британского музея.

– И мой друг, – гневно уточнил Артур.

– Тем больше у вас оснований доверять моим словам, – спокойно отреагировал Нико. Он придавил акселератор ногой, а Артур в который раз подивился тому, что этот карлик вообще доставал до педалей.

Вскоре они выехали за город, и МакГрегор увидел указатель на Чивиттавекья.

– Мы едем в порт? – спросил он.

Нико молча кивнул.

– Послушайте, господин бандит…

Карлик ни на секунду не отрывал глаз от дороги, но острие стилета, внезапно возникшего в его руке, остановилось в миллиметре от шеи Артура.

– Я не хочу, чтобы вы так меня называли.

МакГрегор осторожно отодвинулся, но не торопился смириться.

– А как прикажете вас называть? Вы похитили мою девушку, меня самого под угрозой смерти тащите черт знает куда! Что вам от нас нужно? Вот кейс, все бумаги в нем. Да и бумаги-то вам не слишком нужны, как я понял. Ну так какого черта вы от нас добиваетесь? Алё, господин не-бандит?

– Все вопросы к Мастеру. Но если честно, мне кажется, что вы нужны для того, чтобы держать на крючке прелестную мисс Бернажу.

– А для чего вам – или Мастеру – нужна она?!

Нико расхохотался:

– Но это же просто, баронет! Она нужна для того, чтобы держать на крючке вас.

Эта шутка так понравилась карлику, что он, продолжая хохотать, несколько раз ударил ладонью по рулевому колесу.

Артур хотел было что-то сказать, но передумал и полез в карман за сигаретами.

– Э-э-э, вот этого не надо, – заявил Нико.

– Ничего, потерпишь. Я же твою компанию терплю, – и он, прикурив от зажигалки, затянулся во всю мощь, после чего выпустил облако дыма в салон.

– Эгоист вы, баронет, – печально произнес сын дублинской проститутки.