Розетти хохотнул.

– Ну да, ну да. Я просто хотел убедиться, что вы дома.

– Что ж, убедились. И что из этого следует?

– Я хотел бы навестить вас по просьбе суперинтенданта Кэмбелла, если вы не возражаете.

– Это будет официальный допрос?

– Оставьте, Робертсон. Официально мы говорили бы с вами в другом месте. Кроме того, у меня для вас – и вашего босса – есть хорошие вести.

– Человек с хорошей вестью – всегда желанный гость, инспектор. Когда вы хотели бы подъехать?

– Вы один в особняке?

– Не считая нашей поварихи в ее служебной квартирке внизу. С ней вы тоже хотели бы поговорить?

– Нет. Мне нужно побеседовать с вами. Но наедине.

– Не вижу проблемы. Так когда вас ждать?

– Думаю, доберусь не больше, чем за полчаса.

– Окей, – ответил Джеймс и нажал кнопку отбоя.

«Хорошие вести…» Какие? О чем? И о ком? Наверняка речь пойдет о хозяине. Но это копперы. Они всегда пытаются провернуть какой-нибудь фокус. Якобы едет с вестями, а сам нацеливается на то, чтобы половить рыбку в мутной воде. Если так оно и есть, клев не будет удачным, коппер. Уж кто-кто, а старина Робертсон вашего брата видит насквозь. Было время научиться.

А пока у него, Джеймса, есть время убрать обрез с глаз долой и выкурить добрую трубочку. Что он и сделал.

Робертсон сделал последнюю затяжку и аккуратной горкой высыпал пепел из трубки в пепельницу, стоявшую на журнальном столике, когда раздался звонок дверного колокольчика. Джеймс нажал кнопку на пульте ДУ, и на экране у дверей гостиной включился монитор. Тип в плаще и видавшей виды шляпе. Типичный коппер. Но береженого Бог бережет. Джеймс, поднеся пульт ко рту, произнес в микрофон:

– Кто?

– Инспектор Розетти, мистер Робертсон. Это я звонил вам.

– Раскройте удостоверение и поднесите к видеокамере над дверью.

Инспектор проделал все, что от него потребовали. Ну да. Он и есть. Корочка классическая, как у любого порядочного коппера, фотографию с лицом визитера Джеймс не сличал, но фамилию прочитать сумел.

– Открываю, инспектор. После щелчка потяните дверь на себя. Я спускаюсь.

Он услышал щелчок и мягкий скрип открывающейся двери, уже сбегая по лестнице в холл. Симпатичный мужчина в плаще, закрыв за собой дверь, протягивал Джеймсу руку. Робертсон сдавил ее своей лапищей, заметив не без удовольствия, как лицо полицейского исказила гримаса боли. Однако он умудрился как ни в чем ни бывало произнести:

– Старший инспектор Джино Розетти.

– Джеймс Робертсон, дворецкий баронета МакГрегора, – представился и Джеймс, выпустив, наконец, ладонь инспектора из тисков своей могучей руки. – Позволите взять ваш плащ, инспектор?

– Если вы не против, я предпочел бы пока оставаться в нем.

– Удобнее прятать пистолет?

– Оставьте, Джеймс. Мы же не в игры играть собираемся. И делать вид, что я невооружен, было бы глупо. Это ничего, что я обращаюсь к вам по имени?

А ведь он вполне пристойный тип для коппера, подумал Робертсон, и сказал:

– Абсолютно нормально.

– Мы можем пройти куда-нибудь? – спросил Розетти, добавив: – Беседовать здесь, в прихожей, не очень удобно.

– Тогда прошу за мной, – Джеймс сделал приглашающий жест в сторону лестницы и добавил: – Поговорим в гостиной, на втором этаже.

В гостиной они расположились в двух мягких креслах. Инспектор снял шляпу, но по-прежнему оставался в плаще.

– Итак? – поинтересовался дворецкий, наклоняясь вперед.

– Во-первых: DCS Кэмпбелл хотел передать вашему боссу, что обвинения против него сняты. Он не подозревается в совершении каких-либо преступлений.

– Справедливость восторжествовала! – воскликнул Робертсон. – Но отчего же DCS не хочет сам сообщить сэру Артуру об этом?

– Он бы не прочь это сделать, Джеймс. Проблема в том, что телефон вашего босса был выключен после первой попытки звонка от моего босса. Я могу понять МакГрегора…

– Баронета МакГрегора, – поправил инспектора дворецкий.

Розетти положил руку ему на колено.

– Джеймс, мы здесь вдвоем. Сэра Артура здесь к сожалению нет, а потому давайте оставим все эти игры в титулы. Идет?

Дворецкий кивнул.

– Так вот, я могу понять МакГрегора, – продолжал инспектор. – Он наверняка убежден, что за ним гонится полиция всей планеты. И он явно не хочет, чтобы по телефонному звонку засекли его местоположение.

Робертсон снова кивнул.

– И разве он так уж неправ?

– Штука в том, что ваш босс и прав, и неправ. Прав он в том, что по его следам идет полиция – правда, не полиция Великобритании, Греции или Италии, но гораздо более серьезные типы. Спецслужба ордена Иисуса, то есть иезуитов.

– «Черные»? – вырвалось у Робертсона.

– Если вам удобнее их так называть. Так вот эту информацию баронету неплохо бы иметь. Эти ребята замешаны в целом ряде убийств, в том числе и в Лондоне.

– Тех убийств, которые ваш Кэмпбелл с такой готовностью повесил на моего хозяина, – с кривой улыбкой заметил Джеймс.

– В том числе и этих. Но вот неправ МакГрегор в том, что никому якобы неизвестно, где он находится. Это известно нам. И, что гораздо опаснее, тем самым спец-иезуитам, что идут по его следам.

– И где же сейчас мой босс? – поинтересовался Робертсон.

Розетти внимательно посмотрел на него. Физиономия дворецкого выражала абсолютную искренность. Инспектор покивал.

– Вы и впрямь не знаете… В Италии, если он вам еще этого не сообщил. На самом юге. Но ему нужно убираться оттуда – и чем быстрее, тем лучше. Убираться домой. Сюда. В Лондон. Здесь мы бы решили, как нам поступать дальше – и как обеспечить его безопасность. Возможно, лучшим вариантом для него было бы отправиться в Шотландию, в родовое поместье. Там любой чужак был бы как на ладони.

– Это абсолютно точно, – кивнул Джеймс.

– Но мы не можем с ним связаться! – Розетти ударил кулаком по подлокотнику кресла. – А на ваш звонок он ответит.

– Увы. – Робертсон встал и приложил руку к сердцу, словно принося присягу. – Воля ваша, верить мне или нет, но даю слово, что пытаюсь звонить ему едва ли не каждые полчаса. Днем и ночью. И каждый раз…

– «Апарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – закончил за него инспектор. – Верю, Джеймс, верю. Он наверняка знает, что триангуляцию – определение местоположения – можно провести и с выключенным телефоном, а потому скорее всего вынул из него СИМ-карту.

– У меня мелькала такая мысль, – мрачно согласился Робертсон.

– Но! – продолжал Розетти. – Не исключено, что он позвонит вам. И здесь у нас огромная просьба, Джеймс.

– Я весь внимание, инспектор.

– Во-первых, рассказать ему все то, чем я поделился с вами. Во-вторых, убедить его связаться с нашим отделом. Я знаю, что между ним и Кэмпбеллом черная кошка пробежала. Не хочет говорить с моим боссом, пусть звонит мне. Вот карточка. Служебный номер – и мобильник. В любое время суток.

Он положил визитку на журнальный столик и встал.

– Я сделаю все, как вы сказали, – твердым голосом произнес дворецкий.

– Однако есть и еще один момент, – продолжал Розетти. – Мы сняли с него обвинения, но это значит, что мы снимаем и наблюдение за особняком. То есть, нежданные гости – пожелай они здесь появиться – не встретят никаких помех. Иными словами, мы снимаем, не только наблюдение, но и защиту. Речь о вашей безопасности, Джеймс.

– А я-то им зачем? – искренне удивился Робертсон.

– Мой дорогой друг, ведь они понятия не имеют, что вы знаете, а чего не знаете. Вот и могут потрясти вас на этот счет.

– Потрясти меня не так легко, как может показаться.

– На ринге – возможно, – покивал инспектор, – но пуля чаще всего очень убедительный аргумент. У вас есть оружие?

Дворецкий отрицательно мотнул головой. Розетти вынул из наплечной кобуры служебный пистолет, взвесил его в руке и сунул на место.

– Вы же понимаете, Джеймс, оружие я вам оставить не могу. Особенно если припомнить ваше тюремное прошлое.