Увидев приближающуюся пару, он бросился им навстречу.

– Виконт Кобэм! Виконтесса! Я – охранник Болтон. Шеф, в смысле, мистер Шоу, сообщил мне о вашем прибытии. Прошу, прошу.

Поравнявшись с Болтоном, Артур протянул ему руку, которую тот принялся трясти так, словно во всей славной Англии до сих пор не видел живого аристократа и не удостаивался чести пожать руку титулованной особы.

Теперь Болтон пропустил их вперед и, сопя, спросил:

– Мистер Шоу сказал, что вы интересуетесь какой-то конкретной вещью?

– Вы совершенно правы, Болтон. Венчальным платьем королевы.

– Тогда на самый верх нам не нужно. Гардероб на втором, то есть здесь же. Марли! – позвал Болтон. – Это смотритель музея. Ну же, Марли!

– Чего тебе? – отозвался хриплый голос сверху.

– Спустись сюда. У нас важные гости.

– Неужели Ее Величество?

– Пэра Англии и члена Палаты Лордов вам будет недостаточно, мистер Марли? – невероятно аристократичным голосом отозвался Артур, произнося в нос едва ли не каждый звук.

Раздался топот башмаков по ступенькам, и перед гостями возник смотритель: маленький, рыжий, в толстенных очках, клетчатом пиджаке (отчего бы и нет, подумал Артур, неприемный день) и с бакенбардами, которые дали бы серьезную фору мистеру Джеймсу Ричардсону.

– Смотритель музея Пол Марли, к вашим услугам, господа, – он церемонно поклонился.

– Дорогой мистер Марли, – МакГрегор, он же «виконт» Кобэм, не стал терять время на официальные представления. – У нас с супругой возник серьезный спор. Конфликтом бы я его, правда, не назвал, но… Скажите, у вас как-то помечаются даты, когда тот или иной, скажем так, экспонат попал в сокровищницу?

– И не только когда попал, но и откуда, ваша милость! Эти данные представлены и на табличках у каждой из выставленных вещей. Вас интересует что-то конкретно?

– О да, Марли, да. Нам хотелось бы видеть платье, в котором королева Филиппа шла под венец.

– Это здесь же, милорд, на этом же этаже. Будьте добры проследовать за мной.

Смотритель подпрыгивающими шажками двинулся вдоль рядов платьев, костюмов, камзолов и прочих предметов одежды, спрятанных в защитные стеклянные футляры.

– А вот и оно, – Марли сделал широкий дугообразный жест рукой, словно сам только что сшил драгоценное платье.

– Какая безвкусица… – шепнула Эли на ухо Артуру.

– Отчего же? Вам оно было бы к лицу, – отозвался он.

Эли, однако, была права. Показаться в таком платье на улице было бы очень забавно. Длиннющее, белое, сверкающее отделкой из драгоценных камней, с полою длиной едва ли не в два ярда… Ага. Вот и табличка. Она гласила:

«Подвенечное платье супруги короля Эдуарда III. В этом платье она венчалась 24 января 1328 г. Платье было изготовлено в мастерской мэтра Жермо и доставлено во дворец 10 января 1328 г. Тогда же внесено в реестр сокровищницы Его Величества».

– Подумайте только, – всплеснул руками смотритель. – Двадцать третьего декабря будущая королева прибыла в Лондон, а двумя неделями позже этот шедевр уже был готов для королевского венчания в соборе Йорка. Какие были мастера!

Артур приподнял бровь. Главным его предметом в Кембридже была история, но этот рыжий карлик по части исторических дат бил его на голову.

– Французы… – с оттенком гордости в голосе шепнула Эли.

– Какая безвкусица… – так же шепотом повторил он ее прежнюю оценку. И добавил уже вслух, обращаясь к Марли:

– Могу ли я записать обе даты, если у вас найдется хотя бы обрывок бумаги?

Веснушчатая рука смотрителя нырнула в карман пиджака, вынырнув с блокнотом и авторучкой. Он протянул их МакГрегору:

– Прошу вас, милорд. После просто оторвите страницу с записью.

Артур записал обе даты (кто знает, какую из них имел в виду Лонгдейл). Вернув авторучку и блокнот их владельцу, он протянул руку, которую Марли почтительно и с полупоклоном пожал и произнес:

– Для меня это такая честь, ваша милость…

– Скажите, Марли, – не отнимая руки, спросил Артур: – Вы упомянули о дате приезда королевы в Лондон. Вы что, помните все даты, связанные со здешними экспонатами?

– О да, милорд. Для меня это дело принципа.

– В таком случае, это честь для меня познакомиться с вами, любезнейший мистер Марли.

Уже оказавшись наружи и отойдя от башни на приличное расстояние, Эли не выдержала и прыснула:

– Каков гном! Конечно, будь он плейбоем с сотнями миллионов квидсов в кармане, на кой черт бы ему все это знать.

– Плейбой с миллионами, но отнюдь не в кармане, окончил Кембридж, дорогая Эли. Основная специальность – история. Но не история того, когда и каким Жермо (он нарочито произнес это на карикатурно французский манер – «Жегггмо») сварганена какая-то чудовищная тряпка, – сердито отозвался Артур. – Так вот, юмористы. Вопрос на засыпку. В чем юмор на уровне косметических салонов в браке этих двоих?

– Вы об Эдуарде Третьем и Филиппе Геннегау?

– Мгм.

– Просветите, виконт.

– Вы не находите ни щепотки юмора в том, что внук Филиппа Красивого женится на правнучке Филиппа Лысого?

Эли захохотала, но тут же прикрыла рот рукой. Однако, не удержавшись, снова рассмеялась вслух. И опять зажала рот рукой. К ним подходил шеф секьюрити мистер Шоу.

– Виконт, виконтесса, надеюсь, все прошло, как вам было нужно? – поинтересовался он.

– О да, мистер Шоу, – ответил Артур. – Не могу выразить словами, как мы благодарны вам за вашу помощь.

– Пустяки, – с поклоном отозвался тот. – Всегда к вашим услугам. Вот, на всякий случай. – Он протянул псевдо-виконту свою визитку с номером мобильного телефона.

– Благодарю, – сказал Артур. – И, надеюсь, до встречи. – Он протянул руку, которую мистер Шоу почтительно пожал.

Джеймс дожидался их, попыхивая классической шотландской трубочкой с узким мундштуком.

– К Биг-Бену вы отправитесь пешком, сэр? – поинтересовался он.

– Нет. Подъедем с некоторой помпой, – ответил Артур. – И в башню пойду я один.

– С чего это вдруг? – вспыхнула Эли.

– Странные законы и странные правила этих странных англичан. Иностранцы не допускаются в башню, а подданные короны могут попасть туда только по предварительной заявке их члена Парламента. Кроме того, Эли, там нет лифта, и подниматься пришлось бы по трем сотням тридцати четырем ступеням. Соответственно, столько же и назад. Но сейчас к ним придет не заявка, а самый настоящий (Эли фыркнула) член Палаты Лордов. Не имеют права отказать. И время, вы сами знаете, нас поджимает.

– Тогда зачем его тратить на этот чертов колокол?

– Я пытался вам объяснить по дороге, но вы были увлечены былыми красотами столицы былой империи.

– А если повторить – хотя бы в двух словах?

Артур достал переведенное с тарабарского письмо Лонгдейла и прочитал короткий фрагмент вслух:

– «Часть шифра находится не так уж далеко от места, где вы найдете координаты, на внутренней поверхности большого звонка, названного то ли в честь боксера, то ли инженера-литейщика.»

– И?

– Вы вряд ли любительница пива, виконтесса.

– Это правда. И???

– В противном случае вы знали бы, что половина споров в пабах состоит в том, в чью честь назван Большой Бен: то ли конструктора и литейщика сэра Бенджамина Холла (Бен номер 1), который руководил установкой колокольчика, то ли чемпиона Англии по боксу в тяжелом весе тех же времен Бенджамина Конта (Бен номер 2). Окей?

Oui[38], – буркнула Эли и прижалась носом к окошку «Ройса».

Они действительно подкатили к башне с помпой. Джеймс в форменной шоферской фуражке буквально вылетел из-за руля, чтобы открыть «виконту» дверцу, выбравшись из которой «виконт» зашагал по ступеням ко входу, у которого стояла королевская охрана в медвежьих шапках.

– Виконт Кобэм, – небрежно бросил Артур, махнув раскрытым пропуском перед носом гвардейцев. – Мне нужно осмотреть Большой Бен на предмет его готовности к предстоящим международным торжествам.