Тот смех. Я в сотый раз прокручиваю его в голове. Он принадлежал, несомненно, Анне, но казался каким-то безумным и резким. Почти отчаянным. Или, может, все потому, что я слышал смех того мертвого мужчины? А может, наоборот, я никогда его не слышал, и это был просто плод моего воображения.

Моргая несколько раз, я концентрирую своё внимание на острой трещине. Одна из прозрачно-белых маминых свеч лежит, разломленная пополам, у моих ног, опершись о пальцы. Я упаковал их в коробку, чтобы потом отвезти в магазин Морфана.

— В чем дело, сын мой? — вздергивая бровь, она наполовину улыбается. — Ты такой рассеянный, что даже игнорируешь наш единственный источник дохода.

Я нагибаюсь и подбираю две половинки свечи, неловко соединяя их вместе, словно каким-то волшебным образом они действительно могут срастись. Почему магия не может такого сделать?

— Извини, — говорю я. Она встает из-за стола, где плела заклинания, отбирает у меня свечу и нюхает.

— Все нормально. Мы не выбросим ее. Сломаны они или нет — все равно польза от них одинаковая, — она проходит дальше и кладет ее на подоконник над раковиной. — А теперь ответь мне, дружок. Что тебя беспокоит? Школа? Или то свидание прошло лучше, чем ты думал? — полудразня, она демонстрирует на своём лице некую надежду.

— Увы, все не так, мам, — было бы намного легче сказать, что вся проблема в школе. Либо же я просто замечтался. Скорее всего, будет лучше, скажи я так. Здесь она чувствует себя счастливой. После того, как мы обнаружили, что убийца моего отца обитал на чердаке дома и сожрал нашего кота, я ожидал, что она решит переехать. Либо сожгет дом дотла. Но она так не поступила. Наоборот, она оставила его в покое и даже облюбовала место так, как никто другой из арендаторов не смог до этого, с тех самых пор как умер мой отец. Все выглядело так, будто она чего-то ожидала.

Думаю, мы оба чего-то ждем. Потому что все закончилось. Доведено до логического конца.

— Кас, с тобой все в порядке? Что-то случилось?

Я посылаю ей самую ободряющую улыбку.

— Ничего. Просто осталась одна незаконченная хрень.

— Мм, — говорит она, вытаскивая коробку спичек из засоренного выдвижного ящичка. — Может, зажжешь эту прозрачную свечу? Очисти ее от паутины.

— Конечно, — хмыкаю я, беря спичку. — Может, сначала я должен произнести заклинание?

Она машет рукой.

— Слова не всегда важны. Просто подумай о том, чего ты больше всего хочешь, — она тычет пальцем мне в грудь, пока я поджигаю спичку.

— Ты ужасно играешь, — обращается ко мне Томас, сидя на диване с подушкой на коленях.

— И что с того? Это же просто Пэкмэн[10], - отвечаю я, когда мой последний игрок влетел прямиком в призрака и умер.

— Если будешь так считать, то никогда не сможешь превзойти мой самый высокий результат.

Я фыркаю. Мне никогда не удастся его переплюнуть. Этот парень обладает жутко-четкой зрительно-моторной координацией. Я удерживаю позицию шутера[11] от первого лица, но каждый раз он побеждает меня в последующих компьютерных играх. Затем он переключает автомат с автоматического огня на одиночный, и музыкальная тема начинается снова. Я наблюдаю, как Пэкмэн поедает примесь плодов вишни, оттесняя призраков назад к стартовому месту.

— Ты уже запомнил все пути.

— Возможно, — широко улыбается он, останавливая игру, когда слышит вибрирование телефона. У Томаса новый сотовый. Подарок от Кармел, на экране которого сейчас всплывают повторные сообщения насчет того, чтобы встретится в торговом центре. Но это место — не то, которому суждено пострадать от наших рук. Разве что за исключением Синнабона[12].

Томас вздыхает.

— Хочешь встретиться с Кармел и Кэти в Синнабоне?

Я глубоко вдыхаю. Он пришел ко мне в гости с книгой, обнаруженной им ранее, о загробной жизни. Она лежит закрытая прямо рядом с Х-боксом[13]. Я устал ее читать, потому что, чем больше я вдумывался, тем больше у меня возникало ненужных вопросов, ответы на которые я не знал. Она завела меня в тупик, — это истинная правда — даже если я вынужден чувствовать за это вину.

— Поехали, — отвечаю я.

В торговом центре оживленно и пахнет лосьоном. Каждый магазинчик, который мы проходим, что-то продает. Кармел одна встречает нас у входа. Оказывается, как только Кэти услышала, что мы приедем, тут же дала деру.

— Тебя не волнует, что я не очень-то нравлюсь твоей лучшей подруге? — интересуется Томас, с открытым ртом осматривая Синнабон, поэтому я с трудом его понимаю.

— Это не так. У тебя просто никогда не выпадало шанса познакомиться с ней поближе. Вы оба заставляете чувствовать ее незваным гостем.

— Неправда, — возражает Томас.

— В какой-то степени, это так, — бормочу я, находясь рядом с ними.

Именно так. Когда дело касается меня, Кармел или ее друзей, то все в порядке. Если понадобится, могу даже свести людей вместе. Но когда мы собираемся вместе все втроем, выглядит так, словно мы «закрытый клуб». В какой-то степени, такое положение дел мне нравится, и я практически не чувствую вину за это. Только собираясь вместе, мы ощущаем себя в безопасности.

— Вот видишь! — говорит Кармел. Она замедляет шаг или два, чтобы я поравнялся с ними. Томас еще кое-что рассказывает о Кэти, а затем всплывает имя Нейта, но я действительно не слушаю их. Не мое дело, какую чепуху они несут, словно сговорившаяся парочка. Я отступаю назад к тому месту, где до этого стоял. Торговый центр слишком переполнен людьми, чтобы просто пройтись около трех раз от края до края не без помощи подпрыгивания или прокладывания себе пути кулаками.

Затем я слышу, как множество голосов подхватывают имя Кармел, поэтому я отрываю взгляд от булочки с корицей, и передо мной тут же вырастают Аманда Шнайдер, Хейди Трико и другая Кэти, размахивающая руками или что-то в этом роде. С ними также Дерек Пимс и Нейт Берстром; парни, которых бы Томас назвал следующими по списку кандидатами в Троянскую Армию. Я почти что слышу, как он думает об этом, как стискивает крепче зубы, пока мы подходим.

— Привет, Кармел, — говорит Хейди, — Как дела?

Кармел пожимает плечами.

— Вот, оказалась в Синнабоне. Брожу здесь и намекаю на подарок ко дню рождения, а то, знаешь ли, некоторые парни здесь слишком недогадливы, чтобы додуматься самим.

Она нежно подталкивает локтем Томаса. Лучше бы она этого не делала. По крайней мере, не в присутствии такой компании, потому что Томас тут же заливается краской, словно свекла, отчего Дерек и Нейт начинают ржать, как придурки. А девушки в свою очередь сначала одаривают его взглядом, потом меня, при этом широко улыбаясь, не показывая зубы. Томас переступает с ноги на ногу. Он не смотрит в глаза ни Дереку, ни Нейту, поэтому я компенсирую его недостаток тем, что смотрю на них вместо него. Я чувствую себя идиотом, поступая так, но все равно не отступаю. Кармел же просто непринужденно разговаривает и улыбается, не обращая на все это никакого внимания.

А затем что-то сдвигается. Атаме. Он в ножнах, прикрепленный двумя ремешками за лодыжку. Но только что я почувствовал смещение; такое случается время от времени, когда во мне разгорается сила охотника. И это было не просто мелкое движение; я ощутил безошибочный кувырок.

Я верчусь, определяя место, куда мне указывает атаме, чувствуя себя наполовину сумасшедшим. В торговом центре не может быть мертвых. Здесь, в таком оживленном и пахнущем лосьоном центре, все слишком заняты, зарабатывая деньги. Но я доверяю ножу, поэтому отправляюсь на поиски, проходя мимо лиц, безучастно смотрящих на Американского орла[14] или улыбающихся своим друзьям. В той или иной степени все, несомненно, выглядят живыми. Я снова верчусь на месте, пока нож резко не вздрагивает.