В руках она держит тарелку.

— Точно не скажу. На карте невозможно обнаружить месторасположение Ордена. Он находится где-то в Северо-Шотландском нагорье. От западного нагорья к северу от озера Лох-Этив.

— Так ты была там раньше? — я принимаю ее молчание за знак согласия. — Проинформируй меня. Что же нас там ожидает?

— Не знаю. Много сосен, а может, и парочка дятлов в придачу.

Теперь она что, пытается казаться стремной? Мои руки, пребывая еще в мыльно-грязной воде, начинают трястись от гнева, медленно достигая сжатой челюсти.

— Терпеть не могу мыть посуду, — заявляю я. — А еще мне совершенно не нравится, что человек, которого я едва ли знаю, будет сопровождать нас в Шотландию. Они планируют устроить мне испытание. Ты могла бы просто подсказать, какое именно.

На ее лице читается смесь удивления и впечатления.

— Ну, же, — говорю я. — Все и так очевидно. Иначе почему бы нам не поехать вместе с Гидеоном? Какое испытание они приготовили? Не скажешь, а?

— Ты бы хотел его, не так ли? — отвечает она, бросая полотенце на столешницу. — Тебя так легко прочитать, — она наклоняется ближе, внимательно меня рассматривая. — Это не дает тебе покоя. А также нет уверенности в том, с чем вам придется столкнуться.

— Джестин, перестань говорить глупости.

— В этом нет никакой глупости, Тесей Кассио. Я ничего не знаю, поэтому не могу ответить, — она поворачивается. — Ты не единственный, кого испытывают. Мы слишком похожи с тобой. Я уверена, что так и должно быть. Просто не знаю, насколько.

Спустя час, пока я, развалившись на диване в гостиной Гидеона, переключаю каналы с Би-Би-Си 1 на Би-Би-Си 2, в дом заходят, шаркая ногами, Томас с Кармел. Затем она садится рядом со мной, а Томас — в кресло. В воздухе повисает неловкость, из-за чего кажется, будто между ними уже мир, что-то наподобие влюбленной парочки, которым чего-то не хватает для полного счастья. Кармел выглядит выжатой, как лимон, но, вероятно, это из-за смены часовых полюсов.

— Итак, — проговариваю я, — мы снова одна большая дружная семья?

Они с кислой миной смотрят на меня. Вышло не совсем так, как я хотел.

— Думаю, я на испытательном сроке, — отвечает Кармел.

Я вглядываюсь в Томаса. Он кажется счастлив случившемуся, но продолжает сохранять спокойствие, и, в принципе, прав. Она подорвала к себе доверие. У меня на языке тоже вертятся странные вопросы. Я хочу скрестить руки и выпалить что-то типа «Не возвращайся, если не планируешь здесь оставаться!» или «Если считаешь, что что-то изменилось, то глубоко ошибаешься». Но, скорее всего, она уже слышала все это от Томаса. Я не был ее парнем. Но тогда почему у меня возникает такое чувство, словно я тоже должен накричать на нее.

О, Господи. Я стал тем, кого называют третьим лишним.

— Кас? Что-то не так? — Томас хмурит брови.

— Завтра мы уезжаем, — отвечаю я. — Чтобы, наконец, встретиться с Орденом…ну, вы знаете чего.

— Орденом чего? — переспрашивает Кармел, и, когда я не реагирую на ее вопрос, Томас берет на себя ответственность все ей в подробностях объяснить.

Я слушаю его вполуха, посмеиваясь над произношением, и вставляю кое-какие фактоиды[46], когда он просит о помощи.

— Наша поездка — это своего рода тест, — сообщаю я. — И, думаю, это только начало.

Комментарий Джестин о том, что я наслаждаюсь данной ситуацией, до сих пор вызывает спазмы в животе. Наслаждаюсь. Зачем мне это? Только по причине того, чем я занимаюсь на самом деле, она такое сказала? И когда думаешь об этом, становится довольно-таки больно.

— Послушайте, — продолжаю я. — Давайте прогуляемся.

В зловещей атмосфере они поднимаются и обмениваются взглядами.

— Просто немного пройдемся, хорошо? — бормочет Кармел. — Не знаю, о чем я думала, когда надевала эти ботинки.

Снаружи ярко светит солнце, и на небе нет ни единого облачка. Мы направляемся под сень деревьев, чтобы, не щурясь, спокойно поговорить.

— Что происходит? — спрашивает Томас, когда мы останавливаемся.

— Перед тем, как уехать, Гидеон мне кое-что рассказал. Кое-что об Ордене и Джестин, — я колеблюсь.

Наверное, это звучит невероятно.

— Он сказал, что они занимались с ней, чтобы она заняла мое место.

— Я знал, что ей не следовало доверять, — восклицает Томас, а затем поворачивается к Кармел. — Я понял это в ту минуту, когда она напала на тебя в том переулке.

— Послушай, только потому, что ее готовили к этой миссии, не означает, что она собирается украсть его. Проблема кроется не в Джестин. Поэтому мы можем ей доверять, — Томас на сто процентов считает меня придурком, а в глазах Кармел я вижу осуждение. — Думаю, у нас все получится. Будем на это надеяться. Завтра с ее помощью мы отправимся к Северо-Шотландскому нагорью.

Кармел вскидывает голову.

— Не говори на акценте, когда упоминаешь «Северо-Шотландское нагорье». Ты знаешь так же, как и мы, что это далеко не шутка. Кто те люди? И во что, собственно, мы собираемся вляпаться?

— Я не знаю. В этом-то вся и проблема. Но не ожидайте, что они обрадуются, когда увидят меня.

Это еще мягко сказано. Я все еще продолжаю вспоминать, о чем Джестин рассказывала мне в часовне Лондонского Тауэра, и как она с благоговением смотрела на атаме. По отношению к этим людям я совершил святотатство.

— Если они планируют сменить тебя на Джестин, то что станет с тобой после? — спрашивает Кармел.

— Не знаю. Я склоняюсь к мысли, что из уважения к атаме они, по меньшей мере, хотя бы частично, проявят также уважение и к первоначальной родословной воина, — я смотрю на Томаса. — Но когда они поймут, каковы мои истинные планы, они, не раздумывая, окажут сопротивление. Нам не помешала бы помощь Вуду Морфана как запасной план.

Он кивает.

— Я сообщу ему.

— Когда все ему передашь, оставайтесь оба здесь. Ждите меня тут, в доме Гидеона. Он будет прикрывать мою спину там. Не хочу, чтобы вы, ребята, связывались с этим.

Их лица бледнеют. Когда Кармел берет Томаса за руку, я замечаю, как она дрожит.

— Кас, — спокойно отвечает она, смотря прямо мне в глаза. — Заткнись.

Такое чувство, что этой поездке нет ни конца, ни края. В ней нет смысла. Она должна быть, наоборот, короткой и скорой, но мои нервы на пределе, когда я думаю о том, с чем мне, черт возьми, придется столкнуться в конце нашего путешествия. В ушах до сих пор звенят предостережения мамы, Морфана и Гидеона. Я слышу также голос отца, рассказывающий, как нужно действовать, и что никогда нет оправдания боязни. Он сказал, что страх застал меня врасплох, поэтому я так стойко цепляюсь за жизнь. Учащенные сердцебиения, которые мы так сдерживаем, стоит отпустить. Возможно, это единственный совет, который я пропущу мимо ушей. После его убийства я боялся, и, кроме того, когда я размышляю о его смерти, мне не нравится сама мысль, что, умирая, он дрожал от страха.

За окном проносятся зеленые, выстроенные в ряд деревья. Сельская местность выглядит пасторальной[47], но если бы я заметил пересекающую одно из полей повозку, то и глазом не повел бы. Она такая обширная, что конца не видать. Через некоторое время, когда мы покинули станцию Кингс Кросс[48], город позади нас постепенно стал расплываться.

Я сижу рядом с молчаливой и натянутой, как струна, Джестин. Кажется, это именно тот момент, который она так долго ждала. Моя замена. У меня от этой мысли ком в горле застревает. Но если такое произойдет, что мне дальше делать? Если это цена за спасение Анны, если мы достигнем конечной цели, а они вежливо попросят в обмен сдать атаме отца, поступлю ли я так? Не уверен. Никогда не думал, что моя решимость так пошатнется.

Через перегородку видно, как Томас и Кармел тесно сидят бок о бок. Они время от времени немного болтают, но по большей части просто смотрят в окно. С тех пор, как к нам приехала Кармел, все, чем мы занимаемся, больше смахивает на притворство, пытаясь вернуть наш прежний, наполненный энергией мир, который, на самом деле, никогда уже не вернуть. Но мы будем стараться до тех пор, пока у нас не получится.