Войдя, Фаллон почувствовал, что дом пуст. Действительно, нигде ни следа Гази.

Фаллон сбросил башмаки и рапиру, упал на постель и мгновенно уснул.

Энтони Фаллон проснулся с одеревеневшим телом и отвратительным привкусом во рту. Шея болела так, будто ее всю ночь перекручивали борцовскими захватами. Постепенно приходя в себя, он наконец вспомнил, что не застал Гази, вернувшись домой… Где она теперь?

Он сел и окликнул ее. Никакого ответа не последовало.

Фаллон спустил ноги на пол и несколько секунд протирал глаза и поворачивал шею, чтобы проверить, не повреждена ли она. Затем он встал и обыскал дом. Гази не было. И она не просто ушла, она взяла с собой одежду и другие личные вещи.

Пока он трясущимися руками готовил себе завтрак, мозг усиленно отыскивал вероятные возможности. Фаллон знал, что в Балхибе женщины могут свободно менять своих джагайнов, когда пожелают. Но мысль о том, что Гази могла оставить его ради Кордака, вызывала в нем такой гнев, что все остальные соображения забылись.

Он проглотил холодный завтрак, надел башмаки, прицепил рапиру, не заботясь о ножнах, и отправился к казармам в восточной части города. Солнце уже с час как встало, и ветерок начал свой танец с пыльными маленькими смерчами.

Получасовая поездка на запряженном айями омнибусе привела его к казармам, где хмурый солдат из военной канцелярии сообщил ему адрес частной квартиры Кордака. Еще полчаса, и он был у указанного дома.

Дом, в котором снимал квартиру Кордак, находился в северном конце Кхарджу, где магазины и банки уступали место кварталам горожан среднего класса. Фаллон прочел имена квартиросъемщиков на табличке, прибитой к стене рядом с дверью, и направился по лестнице на третий этаж. У двери направо он ударил в небольшой гонг.

Не получив ответа, он ударил еще раз, сильнее, и наконец застучал в дверь, что балхибцы делают очень редко. Но вот он услышал звуки движения, дверь открылась, и показался заспанный Кордак. Его зеленые волосы были всклокочены, одеяло свисало с плеч, защищая тело от утренней прохлады, а в руке он держал обнаженную шпагу. Для кришнянина было в порядке вещей так встречать гостей, стучащих в дверь в такой неблагоприятный для визитов час, так как посетитель мог оказаться грабителем.

Кордак спросил:

— Во имя зеленых глаз Хои… а, это вы, мастер Энтане! Что заставило вас нарушить мой сон, зер? Я думаю, что-то необычное?

— Где Гази? — спросил Фаллон, хватаясь за рукоять своей рапиры.

Кордак поморгал, прогоняя остатки сна.

— Поскольку она оказала мне честь, избрав меня своим новым джагайном, она со мной. Я… Что еще? — нетерпеливо спросил он.

— Вы… вы хотите сказать, что позволили себе…

— Что позволил? Я ответил вам прямо. А теперь, мой добрый зер, уходите и позвольте мне продолжить мой прерванный сон.

В следующий раз, идя к человеку, работающему по ночам, выбирайте более подходящее время.

Фаллон вспыхнул от гнева:

— Вы забрали мою жену, а теперь говорите, чтобы я уходил и не мешал вам спать?

— Что вас смущает, землянин? Здесь не варварский Кваас, где женщины являются собственностью. Теперь идите, или же я научу вас приличным манерам.

— Что? — выкрикнул Фаллон. — Это я научу вас манерам!

Он сделал шаг назад, выхватил рапиру и взмахнул ею.

Все еще не вполне проснувшийся Кордак колебался: ответить ли на атаку Фаллона или захлопнуть дверь; пока он думал, лезвие рапиры приблизилось к его груди. Парировав удар и сделав шаг назад, Кордак едва избежал укола в грудь.

Но, отступив, он утратил контроль над дверью; Фаллон вошел в квартиру и захлопнул дверь за собой.

— Сумасшедший! — сказал Кордак, обматывая одеяло вокруг правой руки. — Злой рок уже навис над тобой, — и он в свою очередь сделал выпад.

Дзинь-дзинь! — звенели тяжелые лезвия. Фаллон отбил атаку, но все его приемы и выпады легко отбивались шпагой или рукой, обернутой в одеяло.

— Энтане! — раздался голос Гази.

Фаллон и Кордак одновременно посмотрели в глубину квартиры на Гази, которая стояла на пороге комнаты, прижав руки к щекам. Но они немедленно вновь переключились друг на друга, чтобы никто не смог воспользовался отвлеченным вниманием противника.

Дзинь-дзинь-дзинь!

Дуэлянты кружили по комнате. Фаллон по первым же секундам боя понял, что силы их примерно равны. Хотя он тяжелее, а как землянин сильнее физически, зато Кордак моложе и имеет большую практику в фехтовании.

Дзинь-дзинь-дзинь!

Фаллон наткнулся на небольшой столик и отбросил его в сторону.

Дзинь-дзинь!

Кордак сделал ложный выпад и попытался ударить Фаллона в голову. Тот увернулся — лезвие Кордака отрубило верхушку бронзовой напольной лампы, которая со звоном покатилась по полу.

Дзинь-дзинь!

Они продолжали кружить. Оказавшись лицом к Гази, все еще стоявшей в дверях, Фаллон крикнул:

— Гази, уходи! Ты нас отвлекаешь!

Она не обратила на это внимание, и дуэль продолжалась. Внезапным вихрем приемов и выпадов Кордак прижал Фаллона к стене. Последний его удар должен был пригвоздить противника, но тот отпрыгнул, и лезвие капитана врезалось в дешевую копию известной картины Машира «Рассвет над Маджбуром». Пока лезвие торчало в стене, Фаллон нанес удар. Кордак отразил его одеялом, вытащил шпагу и вновь стоял лицом к лицу со своим противником.

Дзинь-дзинь!

Фаллон нанес еще один удар, но Кордак вновь парировал его, и удар пришелся по опрокинутому столику.

Фаллон чувствовал, как у него колотится сердце. Он двигался медленно, как будто пробирался сквозь вязкий густой туман. Но и Кордак, как он мог видеть, выглядел не менее усталым.

Дзинь-дзинь!

Схватка продолжалась, пока оба бойца не были истощены настолько, что могли лишь стоять, покачиваясь, и следить друг за другом. Через каждые полминуты один из них набирался сил, делал выпад, второй отражал его, и они вновь стояли, глядя друг на друга.

Фаллон прохрипел:

— Мы слишком… слишком выдохлись.

Послышался голос Гази:

— Вы оба трусы и хвастуны, боитесь приблизиться друг к другу.

Кордак задыхающимся голосом прокричал:

— Мадам, займите мое место и посмотрите, как это легко.

— Вы оба отвратительны, — заявила Гази. — Я думала, что кто-нибудь из вас будет убит и тем самым вопрос решится: я останусь у победителя. Но если вы будете дурачиться и гримасничать целый день…

Фаллон, задыхаясь, проговорил:

— Кордак, я думаю, она нас подстрекает, она хочет видеть кровь… но за наш счет.

— Я согласен… вы правы, мастер Энтане.

Они отдувались, как два паровоза. Потом Фаллон сказал:

— Как насчет того, чтобы кончить это? Кажется, мы равны по силе.

— Дуэль начали вы, зер, но если вы хотите прекратить ее, то я, как благоразумный человек, с удовольствием принимаю ваше предложение.

— Тогда кончим.

Фаллон отступил и наполовину вложил рапиру в петлю на поясе, все же опасаясь предательской атаки Кордака. Тот отошел к стене и сунул шпагу в пустые ножны, болтавшиеся на вешалке. Он посмотрел на Фаллона, чтобы убедиться, что тот спрятал свое оружие, и продолжал пока рукой снимать рукоять шпаги.

Потом он унес ножны со шпагой в спальню.

Гази повернулась и вошла в спальню перед ним. Фаллон упал в кресло. Из спальни доносились взаимные обвинения. Потом снова показалась Гази в юбке, платье и сандалиях, неся сумку со своими вещами. Затем вышел и Кордак, тоже одетый и с пристегнутой шпагой.

— Мужчины, — произнесла Гази, — и кришняне, и земляне — самые жалкие, ненавистные и презренные животные. Не ищите меня, я рву с вами обоими. Прощайте, я не желаю вас видеть!

Она хлопнула дверью. Кордак засмеялся и утомленно растянулся в другом кресле.

— Это мой самый серьезный бой после схватки с джунгами при Таджроше, — сказал он. — Удивляюсь, как может женщина приходить в такую ярость. Она кипела, как прибой у утесов Квеба.