— Какого черта? — спросил рыцарь. — Что ты имеешь в виду?

— Сам знаешь, что я имею в виду, ты, желтобрюхий таракан! Будешь драться как мужчина, или мне придется спустить с тебя штаны и отшлепать как мальчишку?

Сэр Ховард слишком промок, слишком замерз и был слишком покусан насекомыми, чтобы вести и дальше столь безумный спор, в особенности потому, что за рекой уже виднелся город Кэтскилл, где его ждали виски и тепло каминного огня.

— О’кэй, чужеземец, ты сам напросился на это. Защищайся, гнусный негодяй!

Копье рыцаря приняло горизонтальное положение; копыта мерина грозно загремели по асфальту.

Чужеземец отшвырнул в придорожную канаву свою куртку из овечьей шерсти, обнажив кольчугу, и отправил следом за курткой потрепанную широкополую шляпу, под которой оказалась маленькая стальная шапочка. Сэр Ховард на ходу опустил забрало, раздумывая, какой вид атаки собирается избрать незнакомец, если даже не обнажил позванивавшую у седла кривую саблю. Скорее всего, имея такую легкую лошадь, соперник попытается в последнюю секунду увернуться от копья…

Легкая лошадь стала уклоняться от удара; рыцарь повернул копье, но уход в сторону оказался ложным маневром, и чужеземец спокойно миновал острие копья слева. Сэр Ховард мельком увидел свернутый в кольцо кожаный ремень, быстро вращавшийся над головой чужеземца, а затем что-то сдавило ему шею. Мир перевернулся, асфальт встал дыбом и со страшной силой ударил сэра Ховарда по голове.

Чтобы подняться на ноги в тяжелых доспехах, надо сначала лечь на живот, после чего подтянуть под себя колени. Он перевернулся, стал с трудом подниматься и снова бухнулся головой вперед. Чужеземец обернул конец веревки вокруг луки седла. Его лошадь не давала ремню провисать, и всякий раз, когда рыцарь пытался встать на четвереньки, делала вперед шаг-другой, отчего тот снова падал плашмя. Лежа лицом вниз, он не мог видеть, что происходит. Затем что-то сдавило его правую руку, не оставляя никакой возможности достать меч. Перекатившись еще раз, он увидел, что чужестранец накинул ему на плечи вторую петлю. Спустя мгновение ремень полностью опутал его ноги, руки и шею; сэр Ховард оказался связанным, словно пойманный олень.

— Замечательно, — сказал чужеземец, подходя ближе, с охотничьим ножом в руке. — А теперь посмотрим, как ты поживаешь внутри этой железной дымовой трубы, которую вы тут называете доспехами… — Он поднял забрало и вдруг открыл рот от изумления:

— Скажи-и-те, пожалуйста! Да ведь ты — совсем не тот парень!

— Какой еще парень? — злобно прорычал сэр Ховард.

— Парень, который чуть не утопил меня в лошадином корыте. Здоровенный, по имени Бейкер, из Кэтскилла. Ездит на такой же здоровенной твари, да и доспехи у него такие же, как у тебя. Я был уверен, что ты — это он. Лица-то через забрало не различишь! Ошибочка вышла. Дико извиняюсь, мистер. Надеюсь, ты не станешь буйствовать, если я развяжу тебя и помогу подняться?

Сэр Ховард согласился не буйствовать. По правде говоря, из-за позорного поражения, он, с одной стороны, злился на нецивилизованного чужеземца с его нечестными способами вести поединок. С другой — восхищался противником и завидовал его искусству. Его одолело сильное любопытство, как тому удалось проделать фокус с ремнем.

Чужеземец был худощавым человеком с волосами соломенного цвета и, наверно, несколькими годами старше сэра Ховарда. Разматывая веревку, он объяснял:

— Меня зовут Хаас. Лайман Хаас. Я приехал из Вайоминга, с дальнего Запада. В здешних краях большинство народу никогда не слышало о Вайоминге. Прошлым вечером я спокойно выпивал в заведении Лукаса, это харчевня с баром в Кэтскилле, а Бейкер ко мне прицепился и затеял спор. Я мирный человек, но есть вещи, которые мне не по нутру. Так или иначе, но когда дело дошло до драки, Бейкер с двумя приятелями набросился на меня и, как я уже говорил, чуть не утопил в лошадином корыте. Теперь понимаю, почему спутал тебя с ним: твой герб не был виден под пончо. Это для меня урок. Никогда нельзя убивать человека, пока не знаешь наверняка, кто он такой. Надеюсь, твои замечательные доспехи не помялись об асфальт?

— Пустяки. Вмятиной больше, вмятиной меньше, для таких старых доспехов — никакой разницы. Тут частично и моя вина, надо же было самому подумать о пончо.

Хаас внимательно посмотрел на герб ван Слика и прочитал, медленно шевеля губами:

— «Покажи… им… небо… с… овчинку!» Интересно, что бы это значило?

— Такое выражение. Давным-давно им пользовались наши предки. Оно значит: «Лупи их так, чтоб глаза на лоб полезли», — или что-то вроде того. Послушайте, мистер Хаас, мне бы хотелось добраться куда-нибудь, где можно обсохнуть снаружи и слегка промочить горло изнутри. Вы не могли бы порекомендовать мне такое местечко в Кэтскилле?

— А как же. Добрая выпивка сейчас нам обоим не повредит.

— Превосходно. И еще мне хотелось бы купить немного порошка от насекомых. Ну, а позже, совершив эти неотложные дела, придумаем, как нам быть с вашим мистером Бейкером.

На следующее утро добрые граждане Кэтскилла были изрядно удивлены, увидев совершенно голого и непристойно разрисованного сквайра Бейкера подвешенным за лодыжки и запястья к фонарному столбу на главном перекрестке города. Поскольку сквайр висел довольно высоко и был до изумления пьян, его заметили лишь после того, как совсем рассвело. Впоследствии Бейкеру так и не удалось восстановить доброе имя. А потому несколько месяцев спустя он покинул Кэтскилл, отправившись на шхуне в Центральную Америку — торговать кофе и бананами.

— Знаешь, Хов, мне вроде как малость хочется послушать музыки.

Сэр Ховард никак не мог привыкнуть к тому, что Хаас называл его «Хов». Этот человек ему нравился, но до конца в нем разобраться было трудновато. В каком-то смысле, Хаас иногда вел себя как простолюдин. Если он был простолюдином, рыцарю следовало бы возмутиться его фамильярностью. Но у Хааса были и другие качества, например, выдержка и самообладание. Да, схема общества на Западе, очевидно, была совершенно иной. Сэр Ховард включил радио.

— Тебе удалось заполучить отличную вещицу, — заметил Хаас.

— Да. Особенно она хороша в долгих поездках. В подпятник копья встроен контакт, поэтому моя маленькая зубочистка может работать как антенна. Если же зубочистки при мне нет, тогда можно подключить провод прямо к доспехам; они действуют почти так же хорошо, как копье.

— А батарейка установлена в седле?

— Да, но всего лишь слабенький фотоэлемент. У этих, конечно, есть и мощные аккумуляторы, только они не разрешают нам ими пользоваться.

Они одолели подъем и вдали увидели крышу административного здания Олбани — самого высокого небоскреба города. Остальные дома пока еще оставались не видны. Говорили, что это здание построено давным-давно, когда штат Йорк был государственным образованием, а не таким неопределенным географическим понятием, как сейчас. Разумеется, теперь там размещалась штаб-квартира прыгунов. Сэр Ховард подумал, что эта темная квадратная башня кажется зловещей. Но говорить вслух такое рыцарю не пристало, а потому он спросил Хааса:

— Как вышло, что ты оказался так далеко от дома?

— Видишь ли, мне захотелось увидеть Нью-Йорк. Ты ведь там бывал, я думаю?

— Да, довольно часто. Зато я никогда не уезжал далеко от дома.

— В основном, я здесь поэтому. Правда, был там еще один парень…

— Ну? Продолжай. Можешь меня не опасаться.

— В общем, мне показалось, что не будет большого вреда, если я уеду подальше от Вайоминга. Поспорил там с одним в баре. Конечно, я мирный человек, но есть слова, которые мне не нравятся, а этот парень даже не улыбнулся, когда мне их говорил. Поэтому мы вышли с ним во дворик прогуляться, с саблями. Оказалось, что у него полно приятелей. Это для меня хороший урок. Прежде чем драться, надо было узнать, много ли друзей у этого парня. Так или иначе, мне все равно хотелось увидеть Нью-Йорк, и вот я здесь. Когда в пути кончились деньги, стал показывать в театрах всякие фокусы с лассо. На прошлой неделе заработал в Нью-Йорке около шестисот монет. Они почти кончились, но могу добыть еще. В здешних краях никто не умеет бросать лассо.