Итак, мой мальчик, на следующие пять недель планируй для себя охоту, рыбалку, ну и, конечно, работу в огороде.

— Но я бы предпочел завтра отправиться в Амстердам, сэр.

— Боюсь, ничего не выйдет, Ховард. Весь следующий месяц мы должны вести себя тише воды, ниже травы. Будет ужасно, если в самую последнюю минуту что-то пойдет неправильно. Да, прыгуны не проявляют особой подозрительности, но как знать, не затеяли ли они с нами игру в кошки-мышки?

Значит, о велосипеде для Салли Миттен пока придется забыть, подумал рыцарь. И Ледьяр уже вернулся в лагерь несколько дней назад… Ну и черт с ним!

— А сколько блох уже вырастила Организация, сэр?

— Точно не знаю. По-моему, около пятидесяти миллионов.

— Но этого явно недостаточно. На Земле примерно двести миллионов прыгунов. Мне кажется, надо добиться, чтобы на одного прыгуна пришлось не меньше, чем три блохи.

— Так оно и будет. Посыльные создадут пункты для разведения насекомых во многих и многих местах. Правда, времени хватит лишь на одно новое поколение. Некоторые будут разводить блох даже во время поездки.

— Где же они станут это делать?

— Если не будет других возможностей — прямо на своем теле.

— А на какой день назначено восстание?

— На первое октября.

«Выходит, ожидание трудней любой работы», — думал сэр Ховард, пытаясь любыми способами убить время. Он старался дать выход бушевавшей в нем дурной энергии, бессмысленно выплескивая ее: как-то раз он пять миль тащил по лесу на плечах подстреленного им громадного оленя аж с восемью отростками на рогах, что говорило о его возрасте и величине. Рыбу сэр Ховард ловил редко. Это занятие казалось ему недостаточно активным. Кроме того, стоило ли добираться до Хитрого озера, чтобы обнаружить там мирно покачивающуюся на водной глади лодку с Ледьяром и Салли Миттен? Ничего забавного в угрюмом стоянии с удочкой на берегу рыцарь не находил и после второй встречи с милой парочкой на Хитром озере больше не появлялся. Он предпочел ходить с биноклем вниз, на озеро Маленького Лося, и там скорбно наблюдал за парой скоп — хищных птиц, нырявших за рыбой. По вечерам он запоем читал.

Ближе к концу сентября, когда клены уже окрасились в осенние золото и багрянец, в лагерь пришел Максвел Бодж, чтобы обсудить подробный план восстания в штате Йорк. К своему удивлению, сэр Ховард узнал, что ему поручено возглавить отряд тяжелой кавалерии, повести его против прыгунов из Олбани и вступить в бой, если до них не сумеют добраться блохи. План был составлен давно, теперь оставалось только разъяснить отдельным участникам, где и когда они должны быть и что конкретно предстоит делать.

Сэр Ховард с гордостью продемонстрировал свой шлем.

— Эта часть называется чашкой, — пояснил он. — Вот это — забрало. А вот это — нагрудник.

— Силы небесные! — воскликнула Салли Миттен. — Наверно, каждая часть доспехов, даже самая малюсенькая, тоже имеет свое название?

— Ладно, ладно, моя дорогая; ни к чему тыкать меня носом в то, что я наконец-то выискал хоть одну вещь, которую знаю лучше, чем ты. Разумеется, каждая деталь доспехов имеет свое предназначение, а значит — и название. И все это я знаю до тонкостей.

— Бедный, бедный Ховард! Тебе ужасно не повезло.

— К-а-ак?

— А так. Если мы победим, столь милые твоему сердцу железки мгновенно выйдут из употребления, верно? Ведь у людей появится огнестрельное оружие.

— Боже милостивый! Об этом я как-то не подумал. Ты опять прав.

— А кроме того, появятся машины с мотором. Не захочешь же ты трястись куда-то на лошади, если в твоем распоряжении будет автомобиль, на котором можно мчаться со скоростью сто миль в час!

— Похоже, ты опять выиграла наш спор, юная леди. Надо же. А ведь я долгие годы учился правильно сидеть на лошади, ковырять врага зубочисткой и размахивать мечом. В моем арсенале кавалерийских трюков больше, чем мух на навозной куче. И вот теперь я своими руками помогаю превратить все это в груду бесполезного барахла!..

— Уверена, что ты на правильном пути. Ты очень способный молодой человек. Кстати, никогда не видела, как полностью вооруженные воины в доспехах выполняют команду «кругом!» Наверно, они похожи на семейство черепах, вдруг вздумавших разом двинуться в обратную сторону.

— Да нет, все выглядит не так уж плохо. Вес равномерно распределен, а соединения лат дают достаточно свободы. Однако, поднимаясь по лестнице, сразу понимаешь, какую тяжесть приходится носить.

— Мне казалось, воины должны предпочитать кольчужные рубахи. Ведь они легче и, наверняка, более гибки?

— Так думают лишь те, кто никогда сам их не носил. Доспехи, обеспечивающие одинаковую защиту, весят почти одинаково. Кроме того, ты не учитываешь прокладку.

— Какую еще прокладку? — искренне поразилась Салли Миттен.

— Толстую. Полтора-два дюйма хлопковой ткани. Без прокладки кольчуга защитит от меча и копья, но только от их острия, а не от удара, который запросто может переломать кости. Когда все эти тряпки на тебя надеты, гибкость кольчужных доспехов становится ничуть не лучше, чем у пластинчатых. К тому же, летом всегда паришься в кольчуге, словно у дьявола в аду. Вот рубаха из легкой кольчуги, как у Лаймана Хааса — совсем другое дело. Очень помогает в случае, когда темной ночью какой-нибудь добрый человек вознамерится проверить кинжалом прочность твоей кожи.

Рыцарь затянул последний ремешок, надел шлем и встал. Огонь в очаге отбрасывал на сталь красноватые блики.

— Твои ребята готовы? — спросил он.

— Ага, — ответил Кахун. — Давно.

— Уже полчаса, как готовы, — сказал Хаас. — Твоя возня — для меня хороший урок. Придется давать лобстерам больше времени, чтобы они успели залезть в свои панцири.

— Ховард…

— Да, Салли.

— Хочу тебя кое о чем попросить…

— Да?

— Будь осторожен, когда они вас заметят. Не лезь вперед понапрасну. Люди, в которых никогда не стреляли из ружья, не представляют себе, насколько смертоносна эта штука.

— A-а… Ты вот о чем… Понятно. Не беспокойся, я и сам чертовски боюсь ружей. Надеюсь, еще встретимся.

Цок-цок-цок, звенели копыта. Со стороны Мохаука наползал такой густой туман, что люди в отряде едва видели дорогу под ногами лошадей. Туман оседал на тусклой стали доспехов и маленькими струйками стекал вниз.

Миновав Шенектади, они проехали громадные мачтовые антенны радиостанции. Маленький фонарь у основания ближайшей мачты плыл оранжевым пятном в серой полумгле. Около мачты стояли три человека, четвертый на коленях рядом с фонарем рубил подводящий кабель мясницким топором. Чвак, — с хлюпаньем ударял топор, — чвак, чвак, чвак.

— Тут недалеко подворье Маккормака, — сказал кто-то. — Настоящий медвежий угол.

— Зачем только Вейер повел нас здесь? — откликнулся другой голос. — Через Колони было бы гораздо ближе.

— А я знаю? Может, по Мохаукскому шоссе должен идти кто-то другой.

Отряд остановился. Впереди слышался топот множества копыт.

— В колонну по одному! — раздалась сзади команда сэра Ховарда. — Шагом!

Они выровнялись в колонну, и мимо них, по шоссе Шерри-Вэлли, рысью прошел большой отряд без доспехов, но с арбалетами за спиной.

— Эй, лобстеры! — окликнул один из арбалетчиков. — Куда гребете? От вас столько же толку, как от натуральных омаров. Для настоящей драки годимся только мы!

— Наш черед крошить прыгунов придет, когда вы начнете уносить ноги, а они погонятся за вами, — отбрил один из людей Ховарда. — Вам попадались по дороге прыгуны?

— Одного видали! — крикнул в ответ арбалетчик. — Возле Дуанесбурга. Он просто сидел в своем циклете и ничего не делал. Всего лишь смотрел, как мы скачем мимо. Наверно, принял за отряд, участвующий в какой-то местной войне.

— Совсем ничего не спросил? Это хорошо.

— Я же говорю, он ничего не делал. Даже забыл приказать: «Стой, человек!» Думаю, он весьма удивился, когда стрела Шайлера проткнула его насквозь.