Глядь — а собака уж тащит зайца. Булат-молодец взял его и разорвал — из зайца вылетела утка и высоко поднялась в поднебесье.
— Ах, — вымолвил Иван-царевич, — если б на эту пору да орёл был, он бы утку поймал!
А орёл уж несёт утку. Булат-молодец разорвал утку — из утки выкатилось яйцо и упало в море.
— Ах, — сказал царевич, — если б рак его вытащил!
А рак уж ползёт, яйцо тащит. Взяли они яйцо, приехали к Кощею Бессмертному, ударили его тем яйцом в лоб — он тотчас растянулся и умер. Взял Иван-царевич Василису Кирбитьевну, и поехали в дорогу.
Ехали-ехали, настигла их тёмная ночь; раскинули шатёр, Василиса Кирбитьевна спать легла. Говорит Булат-молодец:
— Ложись и ты, царевич, а я буду на часах стоять.
В глухую полночь прилетели двенадцать голубиц, ударились крыло в крыло и сделались двенадцать девиц:
— Ну, Булат-молодец да Иван-царевич! Убили вы нашего брата Кощея Бессмертного, увезли нашу невестушку Василису Кирбитьевну; не будет и вам добра: как приедет Иван-царевич домой, велит вывести свою собачку любимую, она вырвется у псаря и разорвёт царевича на мелкие части; а кто это слышит да ему скажет, тот по колена будет каменный!
Поутру Булат-молодец разбудил царевича и Василису Кирбитьевну, собрались и поехали в путь-дорогу.
Настигла их вторая ночь; раскинули шатёр в чистом поле. Опять говорит Булат-молодец:
— Ложись спать, Иван-царевич, а я буду караулить.
В глухую полночь прилетели двенадцать голубиц, ударились крыло в крыло и стали двенадцать девиц:
— Ну, Булат-молодец да Иван-царевич! Убили вы нашего брата Кощея Бессмертного, увезли нашу невестушку Василису Кирбитьевну; не будет и вам добра: как приедет Иван-царевич домой, велит вывести своего любимого коня, на котором сызмала привык кататься; конь вырвется у конюха и убьёт царевича до смерти. А кто услышит да ему скажет, тот будет по пояс каменный!
Настало утро, опять поехали.
Настигла их третья ночь; разбили шатёр и остановились ночевать в чистом поле. Говорит Булат-молодец:
— Ложись спать, Иван-царевич, а я караулить буду.
Опять в глухую полночь прилетели двенадцать голубиц, ударились крыло в крыло и стали двенадцать девиц:
— Ну, Булат-молодец да Иван-царевич! Убили вы нашего брата Кощея Бессмертного, увезли нашу невестушку Василису Кирбитьевну, да и вам добра не нажить: как приедет Иван-царевич домой, велит вывести свою любимую корову, от которой сызмальства молочком питался; она вырвется у скотника и поднимет царевича на рога. А кто нас видит и слышит да ему скажет, тот весь будет каменный.
Сказали, обернулись голубицами и улетели.
Приехал царевич домой, женился на Василисе Кирбитьевне и спустя день или два говорит ей:
— Хочешь, я покажу тебе свою любимую собачку? Когда я был маленький, всё с ней забавлялся.
Булат-молодец взял свою саблю, наточил остроостро и стал у крыльца. Вот ведут собачку; она вырвалась у псаря, прямо на крыльцо бежит, а Булат-молодец махнул саблею и разрубил её пополам. Иван-царевич на него разгневался, а за старую дружбу промолчал — ничего не сказал. На другой день приказал он вывести своего любимого коня; конь перервал аркан, вырвался у конюха и скачет прямо на царевича. Булат-молодец отрубил коню голову. Иван-царевич ещё пуще разгневался, приказал было его схватить и повесить, да Василиса Кирбитьевна упросила:
— Если б не он, — говорит, — ты бы меня никогда не достал!
На третий день велел Иван-царевич вывести свою любимую корову; она вырвалась у скотника и бежит прямо на царевича. Булат-молодец отрубил и ей голову.
Тут Иван-царевич так озлобился, что никого и слушать не стал; приказал позвать палача и немедленно казнить Булата-молодца.
— Ах, Иван-царевич, коли ты хочешь меня палачом казнить, так лучше я сам помру. Позволь только три речи сказать…
Рассказал Булат-молодец про первую ночь, как в чистом поле прилетали двенадцать голубиц и что ему говорили, — тотчас окаменел по колена; рассказал про другую ночь — и окаменел по пояс. Тут Иван-царевич начал его упрашивать, чтоб до конца не договаривал. Отвечает Булат-молодец:
— Теперь всё равно — наполовину окаменел, так не стоит жить!
Рассказал про третью ночь и оборотился весь в камень. Иван-царевич поставил его в особой палате и каждый день ходил туда с Василисой Кирбитьев-ной да горько плакал.
Много прошло годов; раз как-то плачет Иван-царевич над каменным Булатом-молодцом и слышит — из камня голос раздаётся:
— Что ты плачешь? Мне и так тяжело!
— Как мне не плакать? Ведь я тебя загубил.
— Если хочешь, можешь меня спасти: нацеди своей крови и той кровью помажь камень.
Нацедил Иван-царевич крови, и только помазали ею камень, как Булат-молодец ожил.
На радостях задали пир на весь мир. На том пиру и я был, мёд и пиво пил, по усам текло, в рот не попало, на душе пьяно и сытно стало.
Иляна Косынзяна
Молдавская сказка
Жил-был на свете богатый человек. Всего у него было в доме вдоволь, одного не хватало: хоть и был он в возрасте, а детей всё не было.
Однажды говорит ему жена:
— Погляди-ка, муженёк, сколько у нас добра всякого, а дитя нам Господь не дал. И на старости лет не на кого нам будет опереться, некого будет приласкать.
Хуже ничего и нет на свете. Ступай-ка к знахаркам, попробуем их снадобьев, авось повезёт…
Ходил, ходил муж, пока набрёл на искусную знахарку. Выслушала его старуха и так велела:
— Ты не кручинься. Ступай домой и спроси у жены, чего бы ей покушать хотелось, а дома того нет. А потом придёшь ко мне и скажешь.
Вернулся домой муж и стал жену расспрашивать, чего бы ей покушать хотелось, а дома того нет.
— Да у нас дом — полная чаша, — говорит жена. — Мне и не придумать такого, всего у нас вдоволь.
— А ты подумай, подумай, вдруг вспомнишь.
Думала жена, думала да вспомнила, что хотелось бы ей покушать рыбки-уклейки. Услыхал муж такое, побежал к знахарке и всё ей поведал.
— Вот и ладно, — говорит знахарка. — Это и будет тебе снадобьем. Ступай на ярмарку. По дороге встретишь рыбака. Купи у него рыбку-уклейку и дай жене покушать.
Муж так и сделал: пошёл на ярмарку и встретил дорогой рыбака.
— Мэй, рыбаче, не продашь ли ты мне рыбки немножко?
— И продал бы, мил человек, да всё уже продано.
— А ты посмотри хорошенько в корзине, авось хоть что-нибудь найдёшь. Мне немного надо.
Порылся рыбак в корзине и нашёл под листьями двадцать одну уклейку. Взял у него муж рыбу и заплатил за неё не скупясь. А потом в радости великой домой вернулся, велел жене уху сварить и всё съесть. Жена так и сделала и с того часа зачала.
Ну и радости же у них было…
Пришло жене время рожать. Родила она сына, родила второго, затем третьего, четвёртого… К вечеру появился на свет и двадцать первый…
А муж сидит во второй комнате и по писку новорождённых считает. Как насчитал он двадцать одного сына, схватился за голову и воскликнул:
— Дети мне нужны были?.. Такая орава съест меня с потрохами!
Стали сыновья расти, и кое-как человек с женой из нужды выкарабкались. Стали мальчики подрастать, работали дружно, и опять на славу зажили. Были они проворными и смекалистыми, так что вскоре трудами своими нажили в двадцать раз больше добра, чем прежде у отца их было.
И однажды такую речь братья повели:
— Отец, ты нам свет подарил, а теперь пришла пора нам жениться. Ступай же по свету да сосватай нам двадцать одну сестру, чтобы мы могли своим хозяйством осесть.
Пошёл отец по свету, много дорог исходил, а двадцать одну сестру не нашёл. Однажды шёл он по лесной тропинке, понурив голову, думу горькую думал, да и встретился с какой-то старухой. Рассказал он старухе, какая его участь ждёт, а та его пожалела и такой совет дала:
— Ступай по этой дороге и иди всё вперёд, пока не дойдёшь до дворца Иляны Косынзяны — в её косе роза в росе. На всём свете только у неё ты найдёшь двадцать одну дочь. Попробуй сосватать её дочерей, авось выйдет дело.
