Она испугалась, сидит — ничего не говорит; а он сам за неё отвечает:

— Здравствуй, Булат-молодец! Здоров ли Иван-царевич? — Слава богу, здоров! — А что же ты, Булат-молодец, стоишь? Возьми ключик, отопри шкапчик, выпей рюмочку водочки и ступай с Богом.

Прибегает Булат-молодец к Ивану-царевичу.

— Что сидишь? — говорит. — Подавай утку.

Тот отрезал правое крылышко, подал на тарелочке. Булат взял тарелочку и понёс к башне:

— Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! Иван-царевич приказал кланяться и прислал вам эту уточку.

Она сидит — ничего не говорит; а он сам за неё отвечает:

— Здравствуй, Булат-молодец! Здоров ли царевич? — Слава богу, здоров! — А что же ты, Булат-молодец, стоишь? Возьми ключик, отопри шкапчик, выпей рюмочку и ступай с Богом.

Прибегает Булат-молодец домой и опять говорит Ивану-царевичу:

— Что сидишь? Подавай гуся.

Тот отрезал правое крылышко, положил на тарелочку и подал ему. Булат-молодец взял и понёс к башне:

— Здравствуй, Василиса Кирбитьевна! Иван-царевич приказал кланяться и прислал вам гуся.

Василиса Кирбитьевна тотчас берёт ключ, отпирает шкапчик и подаёт ему рюмку водочки. Булат-молодец не берётся за рюмку, а хватает девицу за правую руку; вытащил её из башни, посадил к Ивану-царевичу на лошадь, и поскакали они, добрые молодцы, с душой красной девицей во всю конскую прыть.

Поутру встаёт-просыпается царь Кирбит, видит, что у башни верх сломан, а дочь его похищена, — сильно разгневался и приказал послать погоню по всем путям и дорогам. Много ли, мало ли ехали наши витязи — Булат-молодец снял со своей руки перстень, спрятал его и говорит:

— Поезжай, Иван-царевич! А я назад ворочусь, поищу перстень.

Василиса Кирбитьевна начала его упрашивать:

— Не оставляй нас, Булат-молодец! Хочешь, я тебе свой перстень подарю?

Он отвечает:

— Никак нельзя, Василиса Кирбитьевна! Моему перстню цены нет — мне дала его родная матушка; как давала — приговаривала: "Носи, не теряй, мать не забывай!"

Поскакал Булат-молодец назад и повстречал по дороге погоню; он тотчас всех перебил, оставил только единого человека, чтоб было кому царя оповестить, а сам поспешил нагнать Ивана-царевича. Много ли, мало они ехали — Булат-молодец запрятал свой платок и говорит:

— Ах, Иван-царевич! Я платок потерял; поезжайте вы путём-дорогою, я вас скоро опять нагоню.

Повернул назад, отъехал несколько вёрст и повстречал погоню вдвое больше, перебил всех и вернулся к Ивану-царевичу. Тот спрашивает:

— Нашёл ли платок?

— Нашёл.

Настигла их тёмная ночь; раскинули они шатёр, Булат-молодец лёг спать, а Ивана-царевича на караул поставил и говорит ему:

— Каков случай — разбуди меня!

Тот стоял-стоял — утомился, начал клонить его сон, он присел у шатра и уснул. Откуда ни взялся Кощей Бессмертный — и унёс Василису Кирбитьевну. На заре очнулся Иван-царевич; видит, что нет его невесты, и горько заплакал. Просыпается Булат-молодец, спрашивает его:

— О чём плачешь?

— Как мне не плакать? Кто-то унёс Василису Кирбитьевну.

— Я же тебе говорил: стой на карауле! Это дело Кощея Бессмертного; поедем искать.

Долго-долго они ехали, смотрят — два пастуха стадо пасут.

— Чьё это стадо?

Пастухи отвечают:

— Кощея Бессмертного.

Булат-молодец и Иван-царевич выспросили пастухов: далеко ли Кощей живёт, как туда проехать, когда они со стадом домой ворочаются и куда его запирают? Потом слезли с лошадей, нарядились в платья пастухов и погнали стадо домой; пригнали и стали у ворот.

У Ивана-царевича был на руке золотой перстень — Василиса Кирбитьевна ему подарила; а у Василисы Кирбитьевны была коза — от той козы молоком она и утром, и вечером умывалась. Прибежала девушка с чашкою, подоила козу и несёт молоко; а Булат-молодец взял у царевича перстень и бросил в чашку.

— Эх, голубчики! — говорит девушка. — Вы озорничать стали!

Приходит к Василисе Кирбитьевне и жалуется:

— Нонче пастухи над нами насмехаются, бросили в молоко перстень!

Та отвечает:

— Оставь молоко, я сама процежу.

Стала цедить, увидала свой перстень и велела послать к себе пастухов. Пастухи пришли.

— Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! — говорит Булат-молодец.

— Здравствуй, Булат-молодец! Здравствуй, царевич! Как вас Бог сюда занёс?

— За вами, Василиса Кирбитьевна, приехали; вы от нас нигде не скроетесь: хоть на дне моря и то отыщем!

Она их за стол усадила, всякими яствами накормила и винами напоила. Говорит ей Булат-молодец:

— Как приедет Кощей с охоты, расспросите его. Василиса Кирбитьевна, где его смерть. А теперь не худо нам спрятаться.

Только что гости успели спрятаться, прилетает с охоты Кощей Бессмертный.

— Фу-фу, — говорит, — прежде русского духу слыхом не слыхать, видом не видать, а нониче русский дух воочию является, в уста бросается.

Отвечает ему Василиса Кирбитьевна:

— Сам ты по Руси налетался, русского духу нахватался, так он тебе и здесь чудится!

Кощей пообедал и лёг отдыхать; пришла к нему Василиса Кирбитьевна, кинулась на шею, миловала-целовала, сама приговаривала:

— Друг ты мой милый! Насилу дождалась тебя; уж не чаяла в живых увидеть — думала, что тебя лютые звери съели!

Кощей засмеялся:

— Дура баба! Волос долог, да ум короток. Разве могут меня лютые звери съесть?

— Да где ж твоя смерть?

— Смерть моя в голике, под порогом валяется.

Как скоро Кощей улетел, Василиса Кирбитьевна побежала к Ивану-царевичу. Спрашивает её Булат-молодец:

— Ну, где смерть Кощеева?

— В голике под порогом валяется.

— Нет, это он нарочно врёт! Надо расспросить его похитрее.

Василиса Кирбитьевна тотчас придумала: взяла голик — вызолотила, разными лентами украсила и положила на стол. Вот прилетел Кощей Бессмертный, увидал на столе вызолоченный голик и спрашивает, зачем это сделано?

— Как же можно, — отвечала Василиса Кирбитьевна, — чтоб твоя смерть под порогом валялась; пусть лучше на столе лежит!

— Ха-ха-ха, баба-дура! Волос длинен, да ум короток; разве здесь моя смерть?

— А где же?

— Моя смерть в козле запрятана.

Василиса Кирбитьевна, как только Кощей на охоту уехал, убрала козла лентами да бубенчиками, а рога ему вызолотила. Кощей увидал, опять рассмеялся:

— Э, баба-дура! Волос длинен, да ум короток, моя смерть далече: на море на океане есть остров, на том острове дуб стоит, под дубом сундук зарыт, — в сундуке — заяц, в зайце — утка, в утке — яйцо, а в яйце моя смерть!

Сказал и улетел. Василиса Кирбитьевна пересказала всё это Булату-молодцу да Ивану-царевичу; они взяли с собой запасу и пошли отыскивать Кощееву смерть.

Долго ли, коротко ли шли, запас весь проели и начали голодать. Попадается им собака со щенятами.

— Я её убью, — говорит Булат-молодец, — нам есть больше нечего.

— Не бей меня, — просит собака, — не делай моих деток сиротками; я тебе сама пригожусь!

— Ну, Бог с тобой!

Идут дальше — сидит на дубу орёл с орлятами. Говорит Булат-молодец:

— Я убью орла.

Отвечает орёл:

— Не бей меня, не делай моих деточек сиротами; я тебе пригожусь!

— Так и быть, живи на здоровье!

Подходят они к морю-океану широкому; на берегу рак ползает. Говорит Булат-молодец:

— Я его пришибу!

Отвечает рак:

— Не бей меня, добрый молодец! Во мне корысти немного, хоть съешь — сыт не будешь. Придёт время — я сам тебе пригожусь.

— Ну, ползи с Богом! — сказал Булат-молодец, посмотрел на море, увидал рыбака в лодке и крикнул: — Причаливай к берегу!

Рыбак подал лодку; Иван-царевич и Булат-молодец сели и поехали к острову; добрались до острова и пошли к дубу.

Булат-молодец ухватил дуб могучими руками и с корнем вырвал; достал из-под дуба сундук, открыл его — из сундука заяц выскочил и побежал что есть духу.

— Ах, — вымолвил Иван-царевич, — если б на эту пору да собака была, она б зайца поймала!