- В последние месяцы я едва сумела начать вспоминать что-то хорошее. Сейчас мне поверить сложно, что это не всплыло в моей памяти раньше, и тогда я все забыла!

- Ты не забыла, - покачал Уэс головой, - и никогда не забывала. Просто в тот момент ты не готова была к этим воспоминаниям. А сейчас ты стала сильнее и выпустила их, позволила себе вернуться в то время.

Я раздумывала над его словами, доедая вафлю.

- Наверное, ты прав. В самом начале думать о нем вообще было непросто, ведь мама решила отдраить весь дом и выбросить все папины вещи. Понимаешь, абсолютно все! И его как будто никогда не существовало.

- У нас дома все не так. Мама везде. Делия убрала большую часть ее вещей в коробки, но тогда она так переживала, что не стала заканчивать с этим, так что одно из маминых пальто висит в шкафу, а пара туфель стоит на обувной полке. И мы постоянно находим ее списки.

- Списки?

- Ну да, - он мягко улыбнулся, глядя на стол. – Она любила держать все под контролем и записывала все: что нужно купить в магазине, кому перезвонить, что сделать сегодня, завтра и на этой неделе… А потом она забывала куда их положила, и, спустя некоторое время, они обнаруживались везде. Это как голос, зовущий тебя сквозь года.

- Должно быть, это странно, - заметила я, но тут же поняла, что это может звучать неправильно, - или, наоборот, хорошо.

- И то, и другое. Берта это бесит, но мне нравится. Можно посмотреть и вспомнить, сделал ли ты то, что она записала в свой список, например. Иногда даже бывает полезно. Прибираешься ты дома – и находишь напоминание о том, что надо позвонить тетушке Сильвии, с которой давно не общался, - он пожал плечами, смутившись. – Так что я их не выбрасываю.

- Понимаю. Я и сама делаю нечто похожее.

- Правда? – удивился Уэс.

- Да. Папе очень нравилось делать покупки в телевизионном магазине, и они приходили даже после его смерти, потому что он получил статус золотого клиента. Мама хотела избавиться от них, но я не позволила ей это сделать, и все эти вещи так и лежат у меня. Например, какой-нибудь…

- Помощник по хозяйству, - подсказал Уэс.

- Ты знаешь о нем?

- Разумеется, - расхохотался он, - эту рекламу знают все. А вообще-то мне всегда хотелось иметь что-нибудь эдакое, - он помахал в воздухе рукой. – Упорядочиватель какой-нибудь, который сортировал бы вещи в шкафу.

- Так закажи, - хихикнула я.

- Ну уж нет. Опасаюсь я их.

- Как и я. Просто они приходят вот так, это словно папа все еще продолжает их заказывать, понимаешь? Будто он все еще рядом.

- Да, может быть. Может все эти вещи…

- Они?.. – я ждала продолжения.

- Может, они значат что-то большее. Никогда нельзя знать наверняка.

Я бросила взгляд за окно, где фары автомобилей рассекали темноту. Стрелки часов на стене уже показывали за полночь, но, судя по шоссе, не спали очень многие. В кафе тоже уже было не так пустынно – здесь сидели семьи с сонными детишками, в отдельной кабинке сидела пара примерно нашего возраста, разглядывая карту и решая, куда ехать дальше. А мы с Уэсом просто сидели и сидели, говорили обо всем на свете и ни о чем. Не помню, когда я в последний раз говорила так много. Может быть, никогда.

Я опередила Кристи и Монику на десять минут. Стелла спала, и в окно я видела, как машина останавливается напротив калитки и девчонки выходят наружу, машут парням на прощание, а затем, держа обувь в руках, крадутся к дому. Когда они вошли в комнату, я уже разворачивала спальный мешок, который Кристи приготовила для меня, и успела переодеться в пижаму. Увидев, что я еще не сплю, подруга явно удивилась.

- Удачный вечер? – поинтересовалась я, пока она стягивала юбку и топ и влезала в безразмерную футболку и пару боксерских шор.

- Нет, - она села на край кровати, взяла ватный тампон и очищающее молочко и стала стирать макияж. Когда половина лица освободилась от косметики, Кристи посмотрела на меня. – Скажу так: Шерман, бывший в отключке большую часть времени, был лучшей частью вечера. А эти ребята… Никакие они не необычные. Я разочарована. Что может быть хуже?!

А что такого плохого в том, чтобы не быть необычным? Но вслух я сказала лишь:

- Не переживай. Это просто не самый удачный вечер.

- Может и так, - она прошла к двери в ванную, - но девушке легко разбить сердце в этом мире, знаешь ли.

Она скрылась в ванной и включила воду, а я вытянулась в полный рост в спальном мешке. В окне над своей головой я видела сад и луну над ним. Через несколько мгновений я поняла, что устала даже смотреть в окно и глаза мои закрываются. Из полудремы меня вырвали шаги Кристи и ее зевки, затем скрип кровати, когда она свернулась на ней калачиком.

- Просто меня это раздражает, - пробормотала она. – Вечер заканчивается, а ты так ничего и не добилась путного. Вот тебя это не бесит?

- Бесит, - согласилась я. Она снова громко зевнула и перевернулась на другой бок.

- Спокойной ночи, Мейси, - сказала она сонным голосом. – Сладких снов.

- И тебе.

Минутой позже ее дыхание успокоилось и стало размеренным, Кристи заснула очень быстро. Я лежала, снова уставившись на луну над своей головой. Мягкий свет лился на меня, и я приподнялась, разыскивая одну вещь. Найдя то, что мне было так нужно сейчас, я крепко сжала эту бесценную вещь в ладони – карандаш, разрисованный вафлями и пахнувщий сиропом.

Утром мои руки лежали под головой, а пальцы все еще сжимали карандаш.

- Мейси? Это ты?

Я сняла обувь, положила сумочку рядом с туфлями на пол и прошла в комнату. Обычно по выходным мама вставала рано и ехала в агентство или в магазин, но сейчас было уже почти десять, и она сидела за столом с чашечкой кофе в руке и журналом. Она выглядела полностью собравшейся и готовой к новому дню, чего чаще всего не происходило, если она собиралась остаться дома. Значит, мама ждала меня.

- Хм, ну да, - я инстинктивно одернула футболку и пригладила волосы. – Кристи приготовила завтрак, так что я задержалась. А ты что делешь дома?

- О, я просто решила задержаться на часик, дела могут подождать, - мама отложила магазин. – Да и к тому же мне уже давно кажется, что мы не разговаривали целую вечность. Присядь, расскажи, как ты.

Мне вспомнилась Кэролайн и серьезные утренние разговоры в гостиной после того, как она приходила или приползала домой далеко заполночь. Я присела на пуфик возле мамы. Солнечный свет заполнял собой всю комнату, и я почувствовала себя неуютно в нем, словно яркие лучи могут высветить любой мой недостаток. Мне хотелось спрятаться от него, пересев на другой стул или встав у дверей, но я не стала этого делать, чтобы не вызывать подозрений.

- Итак, как вчера поработала? – поинтересовалась мама.

- Хорошо.

Она взглянула на меня в ожидании ответа.

- Забавно. Вчера у нас была настоящая предсвадебная суматоха, все сходили с ума, носились, кричали и нервничали из-за каждой мелочи. А потом еще и чуть пожар не начался! Такое чувство, что все кругом сходит с ума, хотя в этой истории с плитой мы не были виноваты.

На мамином лице был написан вежливый интерес, как если бы она прикладывала усилия к тому, чтобы прислушаться к моим словам. Я как будто рассказывала ей о стране, в которой она никогда не была и не собирается.

- Да, - сказала она, наконец, - в последнее время ты тратишь очень много времени на работу в этом ресторане.

- Не так уж и много, - возразила я, затем, поняла, что мои слова звучат так, будто я защищаюсь, и добавила: - В смысле, мы так заняты в последние несколько недель, потому что Делия взяла очень много заказов. Она хочет подкопить денег перед рождением ребенка, потому что совсем скоро нам, наверное, будет нечего делать.

Мама положила журнал на колени.

- У тебя все еще останется работа в библиотеке, так?

- Да, конечно, - быстро согласилась я. Слишком быстро. – В смысле, я никуда с нее не денусь.

Пауза. Слишком долгая. Все в этом разговоре сегодня какое-то «слишком».