- Знаешь, я тут подумала, - Кэролайн, сидящая за кухонным столом с каким-то каталогом руках, даже не взглянула в мою сторону – она и так знала, что иду именно я, - а ведь мы могли бы использовать потолочные светильники здесь.

- Что использовать? – я достала свои кроссовки из напольного шкафчика возле двери.

- Потолочные светильники, - она повернула каталог так, чтобы я могла видеть картинку. – На нашей кухне они бы неплохо смотрелись, как считаешь?

- Вполне возможно, - согласилась я и вышла на улицу, ныряя в теплый солнечный воздух и объятия соленого ветерка. Мама сидела на крыльце в кресле-качалке с чашечкой кофе в руках.

- Доброе утро, - улыбнулась она. Я подошла, чтобы поцеловать ее в щеку. – Какая преданность делу, однако.

- Вовсе нет, - пробормотала я, подавляя зевок. – Я еще сплю.

- Не споткнись на дороге, - рассмеялась мама. – Удачи.

- И тебе, - я потянулась, спускаясь с крыльца и потягиваясь.

Теперь, когда дом на пляже был полностью отремонтирован, практически все выходные мы проводили именно здесь. Вначале было не так-то просто входить в эти двери, и я не могла перестать плакать – так сильно скучала по папе. Но сейчас стало легче. Даже со всеми этими новыми обоями и свежими слоями краски на стенах, дом оставался именно тем местом, которое так любил папа, а его рыболовные снасти и старенький гриль все еще стояли на своих законных местах, словно и их хозяин тоже был рядом.

Мама с удовольствием ездила на побережье, хоть и брала с собой ноутбук и папку с какими-то документами, а ее сотовый телефон все так же звонил, не переставая. Мы с Кэролайн пытались научить ее не реагировать на него и привыкнуть к тому, чтобы звонок переводился на голосовую почту, но пока что успехи были невелики. А что до меня – то я снова начала бегать, на этот раз не обращая внимания ни на расстояние, ни на время. Я бегала лишь ради бега, а не для того, чтобы добраться до финиша. И мы с мамой стали больше разговаривать, поездки в дом на пляже очень помогли в этом. Иногда с нами ездили Уэс или Кристи, но быть наедине с мамой мне тоже очень нравилось. Сидя в машине под ярким солнечным светом, было легче вслух говорить о том, что тебя тревожит, словно ты оставляешь все сожаления и опасения позади, выбрасываешь их из окна автомобиля и стремительно несешься вперед.

Кэролайн присоединялась к нам не так часто, но время от времени притаскивала с собой и Уолли, с гордостью показывая ему творение рук своих. Работа над нашим домом так вдохновила мою сестру, что она решила сделать ремонт в домике на побережье, который покупали они с Уолли, так что теперь она проводила большую часть своего свободного времени, листая каталоги и рассматривая фотографии.

Я спустилась к дюнам, где соленый морской ветер теперь доносил до меня брызги, и оглянулась. Кэролайн тоже вышла на крыльцо, и теперь они с мамой вместе смотрели мне вслед и махали руками. Я махнула в ответ, а затем побежала. Первые шаги всегда кажутся тяжелыми, но в ушах у меня неизменно начинал звучать папин голос: «Умница, Мейси! Ты все делаешь замечательно!».

Уэс бежал в размеренном темпе, но уже был довольно далеко, однако это не помешало мне добежать до него за несколько секунд, и вот мы уже бежим бок о бок, он откидывает волосы с лица, а я улыбаюсь ему.

- Неплохая форма, - бросает он.

- Сомневался?

Какое-то время мы бежим в молчании, затем он смотрит на меня.

- Ну что, готова?

Я киваю.

- Да, давай. Твоя очередь.

- Так-так-так, посмотрим…

Мы начинали медленно, чего бы дело ни касалось – наших отношений, бега или игры в «Правду». Ни к чему спешить, когда у тебя впереди есть целая вечность. А если ее и нет, ты все равно об этом не узнаешь, значит, треволнения не нужны. «Навсегда», «вечно», «бесконечно» - у этих слов есть множество определений, и каждый раз они могут означать и двадцать минут, и миллион лет. Каждый выбирает свое значение, но для меня все было ясно, как день: то, что происходит сейчас – бесконечно, и каждый момент ценен. Самое главное – начать.