70 год был очень важен для Цезаря. Он активно поддерживал реформы и участвовал в агитации популяров. Его важнейшим личным достижением была амнистия для бывших серторианцев и сторонников Лепида, в числе которых был и Л. Цинна (Suet. Iul., 5). Видимо, примерно в это время установились его отношения с Помпеем и Крассом.

На Помпея делали ставку многие силы, а союз с ним мог дать оппозиции реальные возможности. Сам Помпеи старался придерживаться надпартийной позиции. Он отличался обаянием, умел воздействовать на народные массы и, вопреки общим представлениям, был хорошим оратором и образованным человеком. Разумеется, на первом плане были его военные успехи. В определенном смысле, Помпеи стал символом революции 70 года и на данном этапе был сторонником преобразований. Обе стороны видели в нем полководца республики, способного решить все ее проблемы.

С Крассом Цезаря связывало большее. Оба происходили из одного круга Крассов-Сцевол. Интересно, что если отношения с Помпеем всегда отличались долей недоверия и взаимного контроля, когда стороны постоянно взвешивали свои заслуги и уступки, то отношения с Крассом, как это ни парадоксально, отличались взаимным доверием. Конфликтов между ними не было, а позже в Галлии, Цезарь будет тщательно опекать Публия, а затем — второго сына Красса, Марка. С другой стороны, будучи чужим в кругах сулланской олигархии, Красс сделал смелый ход, сделав ставку на Цезаря и другие антисенатские и антисулланские силы, и вложив свои миллионы не в обреченные на гибель правящие структуры, а в оппозицию, за которой и было будущее. Цезарь получил то, что было ему особенно необходимо, огромные деньги.

Революция 70 г. ликвидировала основной блок сулланских законов. Это была первая серьезная победа над системой. Впрочем, пожертвовав законами Суллы и отчасти — маргинальными кругами его сторонников, сулланский сенат сохранил реальное доминирование, власть и ее рычаги. Отчасти это соответствовало планам Помпея и сулланских генералов, которые вынесли на своих плечах основное бремя кризиса и были готовы отдать часть, чтобы сохранить целое. Господство в сенате и власть в провинциях оставалась в руках сулланской и постсулланской знати, и весьма символично, что именно в 70 г. цензоры узаконили положение принцепса сената за Катулом. Оппозиция была еще крайне разрознена. Впрочем, даже эти уступки раздражали сулланскую элиту, готовую пересмотреть итоги революции. И все же шаг был сделан, события 70 г. открыли новый перспективный путь, продолженный Цезарем.

60-е гг. отмечены спадом напряженности. Из больших войн оставалась только кампания Лукулла на востоке, которую продолжил Помпеи. В 70–69 гг. действовали только 15 легионов (вдвое меньше, чем в 70-е гг.), а в 68–59 гг. численность армии колебалась от 10 до 25легионов, имея тенденцию спадать к низшей грани^{154}.[35] Это было и время динамичного наступления оппозиции, завершившегося ее крупным успехом. Цезарь все больше и больше превращается в ее лидера.

В 68 г. он стал квестором. Тем не менее, это был особо тяжелый год, когда он лишился двух очень близких людей, жены и тети. Вопреки обыкновению, он произнес laudatio не только в честь знаменитой пожилой матроны Юлии, вдовы Гая Мария, но и в честь своей молодой жены. Как и в античной традиции, общим местом новой литературы стали многочисленные любовные романы Цезаря. Интересно, что все конкретные указания Светония относятся ко времени после смерти Корнелии (Suet. Iul., 50–52). Возможно, определенный образ жизни был характерен для него и раньше, а обаятельному красивому римскому аристократу, окруженному множеством соблазнов, было нелегко сохранять супружескую верность. Тем не менее, это была большая любовь, одна из самых больших в жизни Цезаря, ставшая, быть может, единственным настоящим чувством. Теперь он оставался один. Оставалась дочь, Юлия, на которую Цезарь перенес эти чувства. Возможно, ранняя смерть Корнелии была воспринята им как еще одно зло, которое принесло «дело Суллы».

Похороны тети, вдовы Мария, несомненно, стали политической манифестацией. В этой речи Цезарь, видимо, впервые публично заявил о происхождении Юлиев и Марциев (Suet. Iul., 6). Другой еще более важной демонстрацией было то, что Цезарь выставил изображения Мария. Это было первое публичное появление изображений великого полководца после его фактического «осуждения памяти» при Сулле. Такого рода реабилитации, как правило, становятся знаковыми событиями (Plut. Caes., 6). Пока что она была связана с семейной историей и носила личный характер, но Цезарь четко заявил о своей преемственности, что было встречено явным одобрением народа.

По всей вероятности, в 67 г. Цезарь был провинциальным квестором и отправился в Испанию, где служил под началом пропретора Гая Антистия Вета (Veil., II, 43, 4; Plut. Caes., 5). Никаких деталей этих событий нет, кроме знаменитой фразы об Александре (Suet. Iul., 5), возможно, выдающей мнение молодого политика о несоответствии его официального и реального положения. Позже сын Антистия был легатом Цезаря в период гражданской войны (Plut. Caes., 5; Cic. Att., XIV, 9, 3).

После возвращения, Цезарь женится на Помпее, внучке Кв. Помпея Руфа, коллеги Суллы по консульству 88 г., убитого солдатами Помпея Страбона. Самое любопытное, что по материнской линии Помпея была внучкой Суллы: сын Помпея Руфа, погибший вместе с отцом, был женат на дочери диктатора. В известной степени, это было символом той сложной игры, которую начинал Цезарь с сулланской знатью.

Вероятно, примерно в это же время начинаются многочисленные связи Цезаря с великосветскими дамами. Светоний называют пятерых: Постумия, жена Сервия Сульпиция, Лоллия, жена Авла Габиния, Тертулла, жена Красса, жена Помпея, Муция и, видимо, самая любимая из них, мать Брута Сервилия. Конкретных данных не так много. Знаменитый юрист Сервий Сульпиций Руф, друг Цицерона, был братом или кузеном известного трибуна 88 г. В 65 г. он был претором, консулом Сульпиций стал только в 51 г. Столь же трудно сказать что-либо определенное о романе с Лоллией, ее муж, Авл Габиний, еще не раз появится в последующих событиях. Долгое время будучи связан и с Помпеем, и с Цезарем, Габиний стал цезарианцем. Все эти связи, вероятнее всего, приходятся на период 70–59 гг., равно как и связь с женой Красса Тертуллой, о чем также пишет Светоний (Suet. Iul., 50).

Светоний мог основывать свою информацию на выпадах Г. Скрибония Куриона, одного из видных сулланцев. Курион родился в 125 г., в 100 г. он был в числе выступавших против Сатурнина, в 91 г. стал сторонником Друза. В 88 г. Курион поддержал переворот Суллы и находился в его свите (Cic. Brit., 227; 311). Курион был претором 80 и консулом 76 г., он часто и остро выступал против Цезаря в период 63–59 гг. (Suet. Iul., 9; Cic. Att., 11, 7, 3; 8, 1; 12, 3). В 53 г. Курион умер. Возможно, время некоторых романов Цезаря можно сузить до 67–63 гг.

Муция (или Муция Терция) была третьей женой Помпея. Он женился на Муции, дочери консула 95 г. Кв. Муция Сцеволы, сразу после смерти Эмилии. У них было трое детей, Гней, Секст и дочь Помпея. В 62 г. Помпеи развелся с Муцией, обвинив ее в неверности. Ее романы, в том числе, и с Цезарем, видимо, произошли во время отсутствия знаменитого полководца в 66–62 гг.

Сервилия была тесно связана с будущими главными врагами Цезаря. Ее отцом был Квинт Сервилий Цепион, сын виновника Араузионского поражения и противник Друза, а матерью — дочь Друза Ливия. Сервилия была сестрой Катона по матери (вторым мужем Ливии был отец Катона). Первым мужем Сервилий был М. Юний Брут, союзник Лепида, казненный по приказу Помпея. В 82 г. от этого брака родился Марк Брут, будущий убийца Цезаря. После гибели Брута, Сервилия вышла за М. Юния Силана, будущего консула 62 г. Их дочери стали женами уже нового поколения политиков, П. Сервилия (консул 49 г.), Эмилия Лепида и Г. Кассия Лонгина. Роман с Цезарем, видимо, проходил в середине 60-х гг., в разгар заговора Каталины. По всей вероятности, их отношения начали охлаждаться ко времени гражданской войны. В момент заговора Сервилия активно помогала сыну. Впрочем, отношения были живы еще в 48 г. Плутарх полагал, что Цезарь пощадил Брута в угоду Сервилии (Plut. Brut., 5).