Цезарь начал готовиться к деятельности оратора. Именно поэтому он поехал на Родос, чтобы брать уроки красноречия у Аполлония Молона. Возможно, это был и хороший предлог покинуть Рим, где он мог быть втянут в военный конфликт. Молон появился в Риме в 87 г. как посол Родоса во время Митридатовой войны. Оратор не знал латыни, и сенаторы в виде исключения разрешили ему говорить по-гречески. Возможно, это была не только дань красноречию посла, но и дань особой важности позиции Родоса во время тяжелых событий на востоке. В 81 г. Молон вернулся в Рим и стал популярным педагогом, у которого учились Цицерон и Помпеи. Римляне, вероятно, пользовались его услугами в области техники ораторского искусства.

Во время путешествия на остров, и произошла знаменитая история с пиратами. Недалеко от Милета, у острова Фармакусса, судно, на котором плыл Цезарь, попало в руки морских разбойников. Пираты потребовали выкуп в 20 талантов, но пленник предложил 50. Затем он разослал спутников и рабов в разные города и собрал нужную сумму, оставаясь только с личным врачом и двумя слугами. 38 дней Цезарь был в плену у разбойников, и его поведение, поражавшее пиратов, было непохоже на обычное поведение их пленников даже весьма высокого ранга. Он не обнаруживал ни малейшего страха, велел им не тревожить его покой, шутил, писал стихи и речи, демонстративно заставляя похитителей слушать его декламации, и периодически угрожал пиратам распять их на кресте. История напоминает авантюрный роман, вероятно, в ней есть его элементы. Наконец, деньги прибыли, и пленник был отпущен. Теперь Цезарь отправился к претору Юнку и потребовал дать ему войска. Юнк не прореагировал, и тогда Цезарь сам собрал отряд и расправился с разбойниками. Пираты были распяты, чтобы они не мучались, Цезарь приказал их заколоть (Plut. Caes., 3–4; Suet. Iul., 3–4).

В этой истории много неясного. Плутарх и Светоний дают разную последовательность событий. Согласно Плутарху, Цезарь попал к пиратам сразу после первого отъезда из Рима еще во времена Суллы, до осады Митилены, т.е. в 80 или 79 г. Согласно Светонию, это происходит после его отказа присоединиться к Лепиду и даже после процесса Долабеллы, т.е. в 78 или даже 77 г. Это очень важно, за это время Цезарь стал героем осады Митилены и одним из самых выдающихся молодых офицеров, имевших немало заслуг и влиятельных друзей и покровителей, включая самого Публия Сервилия. Видимо, это и было причиной бережного отношения к нему пиратов, быстрого сбора денег и вызывающего поведения Цезаря. Посягнуть на такое лицо пираты не решались, более того, создается впечатление их растерянности по поводу того, что делать с попавшим к ним героем восточных кампаний, тем более, что он предложил за свою голову невероятную сумму. Отношение Цезаря к пиратам было достаточно традиционным, попавшие в плен морские разбойники уничтожались. Кроме того, пираты обратились к опасному промыслу, захвату заложников, и это было уроком. Цезарь хотел дать урок не только пиратам, но и коррпумированным и некомпетентным римским наместникам. История придала ему романтический ореол и стала популярной в последующей традиции: ее рассказывают Плутарх, Светоний и Полиэн, причем, рассказ последнего отличается от других и носит уже совершенно фантастический фольклорный характер (Polyaen, VIII, 23, 1).

Светоний подробно описывает внешность Цезаря (Suet. Iul., 45), и его описание примерно соответствует достаточно многочисленным сохранившимся до нашего времени скульптурным портретам, относящимся, главным образом, к позднему времени. Тонкое аристократическое лицо с темными очень живыми глазами и удивительной пропорциональностью черт, временами напоминающее лицо ученого и мыслителя — таким предстает нам будущий правитель Рима. При всей возможной субъективности оценок, Цезарь считался очень красивым человеком. Небольшую, но яркую характеристику дает Саллюстий (Sail. Cat., 54).

Он пишет о мужестве и честолюбии Цезаря, его выдающемся красноречии, постоянной готовности оказывать помощь самым различным людям, что было вызвано не только политической необходимостью, но и склонностью характера, и стремлении к крупным предприятиям. Плутарх и Светоний сообщают, что он с большим вниманием относился к своей внешности и одежде и очень любил красивые вещи. По всей вероятности, молодой аристократ был одним из законодателей столичных мод (Suet. IuL, 45–47; Plut. Caes., 17). Вместе с тем, оба автора пишут о его умеренности в еде и питье (Suet. IuL, 53), а Плутарх подчеркивает его личную храбрость, выносливость и умеренность (Plut. Caes., 17).

Еще одной чертой, характерной для Цезаря, обычно считают fides, качество, которое римляне всегда считали своей национальной особенностью. Речь шла о верности слову, взятым на себя обязательствам и личным связям, а также готовности отдавать долги, независимо от того, кому он был обязан тем или иным благодеянием. Светоний пишет о его преданности друзьям и клиентам (Suet. IuL, 71), умении прощать обиды, умеренности и мягкости, отсутствии чувства мести (Ibid., 73–75). Многие отмечали личную доброту Цезаря. Он отличался харизматическими данными и обаянием и имел огромный успех у женщин (Suet. IuL, 50–52). Цезарь, несомненно, был одним из лучших ораторов Рима, что вполне определенно признавал и Цицерон[32]. Его ораторские манеры и литературные произведения отличали четкость и лаконизм, ясность и правильность речи, убедительность и отсутствие сознательных литературных прикрас, что однако, не лишало его выступления сильнейшего воздействия на аудиторию (Plut. Caes., 3 Suet. Iul., 35).

Политический стиль Цезаря представляет собой достаточно интересную проблему. Многие исследователи (Ж. Гаже, Г. Ферреро, С.Л. Утченко и др.)^{148}склонны особенно подчеркивать его внешние харизматические данные, личное обаяние, блестящие ораторские данные и умение создавать нужный политический имидж. Они отмечают роскошь устраиваемых им зрелищ, рассчитанные на публику особенности поведения, включая мельчайшие детали одежды, и, наконец, прекрасное владение им всеми методами «политтехнологий», тщательно разработанными римскими политиками и детально описанными в «Наставлении к соисканию должности» Квинта Цицерона, адресованном его брату Марку, и самих произведениях знаменитого оратора. Все это, несомненно, играло определенную роль, равно как и образ «критика системы» и «защитника обиженных», который создавался вокруг молодого политика. Одной из отличительных черт Цезаря считалась щедрость (liberalitas) в тратах денег, в том числе и на пропагандистские акции и предвыборные кампании.

Все это было не только формой. Навыками подобных «политтехнологий» владели практически все римские политики, а с появлением риторического образования это умение ставилось на высокий профессиональный уровень. Римский политик постоянно жил в условиях выборов, а сходные методы были характерны и для многих других, Помпея и Красса, Лукулла и Гортензия, Цицерона и Катона (Plut. Crass., 4; Pomp., 122; Cato, 4–6; Cic, 34–37). С другой стороны, искушенного римского избирателя было не так легко обмануть: народ также неплохо знал «законы жанра» и понимал всевозможные «демонстрации стиля», а личного обаяния и умения хорошо говорить было явно недостаточно. За блестящей формой и напускным изяществом, образом законодателя мод и покорителя женских сердец, несомненно, стояло, нечто большее и нечто совсем иное.

Программа Цезаря стала последовательной программой демонтажа политической, социальной, правовой и идеологической системы сулланского Рима с его деструктивной внешней и внутренней политикой, коррупцией, политическими репрессиями и полной бесконтрольностью олигархического сената и его лидеров. Эта программа включала в себя большое число политических и идеологических акций и, вместе с тем, она находилась в строго правовом поле и имела мирный характер. Цезарь противопоставил сулланскому террору и коррупции право и мирную конструктивную политику. На первом этапе (до 67 г.) его деятельность носила вполне конкретный, по преимуществу правозащитный характер, мало отличный от современного понятия. Она включала в себя защиту конкретных людей, пострадавших от сулланского террора и постсулланского «правосудия» и столь же конкретные действия против коррумпированных представителей системы и ее репрессивного характера. Именно эта конкретная нравственная оппозиция, которую молодой политик впервые проявил в отношениях с Суллой, и была основой его деятельности: действия Цезаря разоблачали скрытую за слоем политической риторики и рассуждениями об «интересах государства» и «политической необходимости» реальную суть сулланской и постсулланской политки. Последняя приобретала свой истинный облик убийств, грабежей, казнокрадства и коррупции. На данном этапе главным оружием становились не армии и вооруженные отряды, а выборы и судебные процессы.