Тем временем кризис прогрессировал. Достаточно неожиданно проявилось еще одно последствие деятельности Брута и Кассия. Лидеры республиканцев направили к парфянам Квинта Лабиена, сына бывшего легата Цезаря и Помпея. Парфянские отряды участвовали в сражениях при Филиппах, но это было только начало. В конце 41 или в начале 40 г. началось вторжение парфян в Сирию. Вторжение возглавили сын царя Орода Пакор и оставшийся на парфянской службе Квинт Лабиен. Разгромив легата Сирии Децидия Саксу, парфяне заняли провинцию, а затем вторглись в Финикию, где к ним присоединились бывшие сторонники Брута и Кассия. В руках парфян оказались Антиохия и Апамея (Dio., 48, 24–25; Plut. Ant., 30; Flor, IV, 9, 1–5). Парфянские армии разделились: Пакор продолжал движение по Иудее, сместил Гиркана и посадил на престол Аристобула, заставив Ирода бежать к Антонию, а Лабиен вторгся в Азию, быстро вытесняя римлян с полуострова. Парфянское вторжение поставило под угрозу все римские владения на востоке (Dio., 48, 26; Plut. Ant., 30; Veil., II, 78, 1; Liv. Epit., 127).
Основные события происходили в Италии. Октавиан начал наделение землей ветеранов, земель не хватало, колонии выводились на земли городов, шел болезненный земельный передел (Арр. B.C., IV, 22; Liv. Epit., 125; Suet. Aug., 30; Dio, 47, 14). Эти действия вызвали массовые недовольства. Чтобы покрыть дефицит средств, Октавиан брал деньги у храмов. В Италии царила разруха (Dio, 48, 5, 6; Suet. Aug., 13). По всей стране начались кровавые столкновения (Dio, 48, 9–10). В 41 г. активизировался Секст Помпей. Перерезав подвоз продовольствия, Помпей, Агенобарб и Мурк создали сложнейшую ситуацию в столице и италийских городах (Арр. B.C., V, 16–17). Рим был на грани голода, во всей Италии шли повальные грабежи, а солдаты собирались на Форуме, угрожая мятежом (Ibid.).
Ситуацией воспользовались родственники Антония, его брат Луций, жена Фульвия и управляющий делами Маний. Маний и Фульвия стремились направить главный удар против Октавиана, чья популярность была низка как никогда. Луций Антоний, бывший консулом 41 г., все больше становился противником триумвирата как такового (Арр. B.C., V, 14, 19), выступая в защиту италийского населения, страдавшего от произвола военного режима. Наконец, Луций и Фульвия приступили к открытым военным действиям (Арр. B.C., V, 20–21; Veil., II, 73; Liv. Epit., 125; Suet. Aug., 14; Dio, 48, 10).
Армия Луция Антония насчитывала 6 легионов, Октавиан мог противопоставить им только четыре, однако из Испании были вызваны 6 легионов Сальвидиена Руфа (Арр. B.C., V, 24). Все зависело от стоящего в Галлии Калена с 12 легионами и войск Вентидия, Азиния Поллиона и Планка (Ibid., V, 24, 30). Все эти полководцы подчинялись Марку Антонию, но в операциях не участвовали. Никаких приказов от триумвира не поступало. Лепид поддержал Октавиана, перед выступлением из Рима наследник Цезаря добился объявления Луция и Фульвии врагами отечества (Арр. B.C., V, 28–29; Dio, 48, 12).
Октавиан и Сальвидиен успешно действовали против главных сил повстанцев в Умбрии, Этрурии и области сабинов (Арр. B.C., V, 30; Dio, 48, 13). Неожиданным ударом Луций Антоний занял Рим, народ приветствовал его императором. Луций торжественно заявил, что в случае смещения Октавиана и Лепида, Марк Антоний добровольно сложит триумвирские полномочия. Впрочем, главные силы Луция были вынуждены оставить столицу, которую вскоре занял Октавиан. Реальное командование армией последнего все больше переходило в руки Випсания Агриппы, ближайшего друга наследника Цезаря, уже отличившегося при Мутине и Филиппах (Арр. B.C., V, 30–31; Dio, 48, 13). Октавиан нашел человека, который смог вести для него военные операции, а Агриппа оказался одним из лучших римских полководцев эпохи гражданских войн.
Военные действия вступали в решающую фазу. Октавиан, Агриппа и Садьвидиен блокировали Перузию, где находились Луций и Фульвия. Осажденные обратились за помощью к Поллиону, Вентидию и Калену, но генералы Антония действовали крайне вяло. Вскоре, по совету Планка, они вообще прекратили военные действия (Арр. B.C., V, 32–33; Veil., II, 74, 3).
Блокада Перузии продолжалась, в армии Луция начался голод. После длительной осады, Луций, Фульвия и бывшие с ними сенаторы и всадники сдались. Решающую роль снова сыграли солдаты. Войска Луция приветствовали Октавиана императором, а солдаты Октавиана добились их помилования (Арр. B.C., V, 33–34; 36–47; Dio, 48, 14; Veil., II, 74, 3; Suet. Aug., 14; Flor., IV, 5). Луция и Фульвию пришлось отпустить, но многие из их сторонников были казнены (Арр. B.C., V, 48–49; Plut. Ant., 30; Dio, 48, 4; Veil., II, 74, 3–4). Больше всего пострадали жители города. Согласно Аппиану, Октавиан хотел отдать его на разграбление солдатам, но не смог сделать это из-за пожара (Арр. B.C., V, 48). Многие горожане погибли, а город (кроме храмов Гефеста и Геры) был срыт (Dio, 48, 14), весь перузийский сенат был казнен (Арр. B.C., V, 48). После взятия Перузии были подавлены и другие очаги восстания.
Организованное сопротивление было сломлено. Фульвия и Луций бежали в Грецию, войска легатов отступили в Брундизий, Равенну и Тарент, многие сторонники Антония покидали Италию или переходили на сторону Октавиана. Важнейшим следствием войны была сдача 12 легионов в Галлии. После смерти Фуфия Калена, его сын передал войска Октавиану (Арр. B.C., V, 50; Veil., II, 76, 2; Dio, 48, 15; Plut. Ant., 30).
Перузийская война стала переломным событием в отношениях Октавиана и Антония и серьезной победой наследника Цезаря. Он блестяще справился с необычайно тяжелой задачей, вполне эквивалентной роли Антония в сражениях при Филиппах. Это была последняя война на территории Италии. Страна стала привыкать к мысли, что ее лидером и хозяином является Октавиан, а новый лидер все больше и больше берет курс на поддержание особой роли Италии как центра и основы Империи. Не менее важным был и военный паритет, теперь Октавиан контролировал около 40 легионов (Арр. B.C., V, 53). После победы, триумвир вступил в Рим в триумфальной одежде (Dio., 48, 16).
Вероятно, Антоний имел возможность покончить со своим противником, и его невмешательство было серьезным политическим просчетом. Впрочем, его бездействие было вызвано не только субъективными, но и объективными причинами. Движение было направлено против триумвирата в целом, а потому выступление на стороне повстанцев было открытым нарушением принятых на себя обязательств перед коллегами. Известное значение имела и парфянская угроза, а зимнее плавание с большим флотом было исключительно трудным предприятием. Наконец, желание оставаться с Клеопатрой в Александрии также могло перевесить практические соображения. О неоднозначности его реакции может свидетельствовать холодный прием, оказанный им Фульвии (Plut. Ant., 30). Вероятно, Антоний так и не смог принять определенное решение.
Весной 40 г. Антоний все-таки покинул Египет и с большим флотом в 200 кораблей направился к Брундизию, будучи готов как к военному, так и к мирному развитию событий. Сухопутных войск было немного, и это обстоятельство позволяет предположить, что его целью была демонстрация с целью сохранения военного и политического паритета (Арр. B.C., V, 52, 55; Plut. Ant., 30). Азиний Поллион перевел 7 легионов в Грецию, при его помощи Антоний вступил в союз с Домицием Агенобарбом, который присоединился к нему с 80 кораблями и 2 легионами (Арр. B.C., V, 50; Veil., II. 76, 2; Dio, 48, 15–16). Начались переговоры с Секстом Помпеем.
Гарнизон Брундизия отказался впустить Антония и Агенобарба, город был осажден. Воспользовавшись ситуацией, флот Помпея под началом Менодора занял Сардинию. Ситуация беспокоила обе стороны, но, как и в 43 году, армия решительно вмешалась в борьбу за власть и потребовала примирения (Арр. B.C., V, 59). Мирный процесс ускорился смертью Фульвии. Через солдатских представителей начались переговоры вначале их вели Азиний Поллион и Меценат, затем состоялась встреча на высшем уровне (Арр. B.C., V, 60–64).
Так называемый Брундизийский договор (начало октября 40 г.) стал отражением установившегося равновесия. Антоний и Октавиан заключили союз, скрепленный браком Антония и сестры Октавиана Октавий. Западные провинции перешли под власть Октавиана, восточные контролировались Антонием. Антоний санкционировал войну Октавиана с Секстом Помпеем, а Октавиан обещал содействовать в отражении парфянского вторжения. Оба триумвира получили равные права набора войск в Италии (Liv. Epit., 127; Veil., II, 76, 3; Dio, 48, 28). Антоний получал половину армии Калена (Арр. B.C., V, 66). Октавиан признавал амнистию сторонников Луция Антония и Домиция Агенобарба. Произошел даже своеобразный «обмен» тайными связями: по просьбе Октавиана, Антоний велел убить Мания. В свою очередь, он раскрыл своему партнеру измену Сальвидиена, который также был казнен Октавианом (Dio, 48, 29–30, 33; Арр. B.C., V, 66; Suet. Aug., 66). Двусторонний договор фактически означал устранение Лепида, которому оставалась только Африка (Dio, 48, 28; Plut. Ant, 30).
