Согласно Плутарху, на первый период пребывания Цезаря в Риме приходятся триумфы и переписи граждан (Plut. Caes., 55), а все прочие мероприятия, из которых Плутарх упоминает политику милосердия, упорядочение хлебных раздач, вывод колоний и реформу календаря, относятся ко второму периоду (Ibid., 57–59). Достаточно сходна последовательность Аппиана: до Испанской войны Цезарь был занят празднествами и общей оценкой ситуации (Арр. B.C., II, 102), тогда как все реформы (оформление собственной власти, создание нового сената, подготовка к восточному походу) проводились после испанской кампании (Арр. B.C., II, 106–109). Согласно Диону Кассию, первый период нахождения в Риме Цезарь был занят, прежде всего, празднованием триумфов (Dio, 43, 14–23), хотя и в это время он “принял много законов” ('ενομοθετειτο πολλα — Dio, 43, 25). Тогда же он провел все властные реформы (Dio, 43, 25; 27) и осуществил реформу календаря (Ibid., 43, 26). Во второй период он продолжил административные реформы и готовился к восточному походу. В это же время он начал колонизацию, включая восстановление Карфагена и Коринфа.
Порядок Светония Транквилла диктуется особой структурой его сочинения. Все мирные реформы Цезаря он помещает после рассказа о военных деяниях. Впрочем, эта особенность компенсируется обширной информацией о реформах и, вероятно, именно у Светония Цезарь в полной мере предстает не только военным, но и политическим реформатором. Подробно рассказав о триумфах и празднествах (Suet. Iul., 37–9), Светоний сообщает о реформе календаря (Ibid., 40), административных реформах, масштабной колонизации, экономических мероприятиях и судопроизводстве (Suet. Iul., 41; 42; 43), культурной программе Цезаря и его обширных планах (Ibid., 42; 44). После этого Светоний переходит к описанию характера и личной жизни диктатора, в данном случае не особо соблюдая хронологический порядок (Ibid., 45–74), и политики милосердия (dementia), оформлению власти и проявлениям оппозиции (Ibid., 75–79). Большое внимание последним уделяют и другие авторы (Plut. Caes., 60–61; Арр. B.C., II, 108–110). Сообщения эпитоматора Ливия, Веллея и Флора слишком кратки, чтобы добавить какие-либо сведения принципиального характера. Веллей упоминает только о триумфах (Veil., II, 53), делая это после рассказа о войнах, то же самое делает Флор, очень кратко упоминая о мирной деятельности диктатора (Flor, II, 90). В кратких эпитомах Ливия (Liv. Epit., 115–6) рассказу об испанской войне предшествует рассказ о триумфах, цензе и политике милосердия, а после них говорится об апофеозе его власти и нарастании оппозиционных настроений.
Итак, данные о реформах дают все наши источники, однако можно отметить, что писателей больше интересуют беллетристически выигрышные сюжеты, такие как оппозиция, эскалация власти и заговор. Последовательность событий часто диктуется удобством изложения, а логика развития реформ зачастую сменяется иной логикой, логикой развития сюжета (триумф, эскалация власти, падение), интересной для развития образа, но не отражающую логику действий Цезаря. Разумеется, ряд реформ (колонизация, предоставление гражданства и др.) относятся и к более раннему времени, но нам представляется возможным взять за основу последовательность Диона Кассия, вероятно, учитывая некоторые коррективы.
Можно вполне определенно сказать, что первый месяц, август 46 г. и, возможно, часть сентября, были связаны с празднованием и экономическими мероприятиями. В сентябре-октябре Цезарь, видимо, начал свои реформы в области реформы администрации и сената, строительную и культурную программы и, возможно, колонизацию. Этот весьма интенсивный старт был прерван испанской кампанией (ноябрь 46- осень 45 гг.), после чего реформы разворачивались во второй период, также занятый подготовкой к походу.
После Тапса началась третья диктатура Цезаря. Он получил должность диктатора на 10 лет вперед, причем, формально диктатура была годичной магистратурой, данной ему на длительный срок (Dio, 43, 14). Одновременно Цезарь продолжал быть консулом 46 г., а на 45 год его избрали единственным консулом. Были оказаны и внешние почести. В честь победителя было устроено 40-дневное молебствие (Ibid.). На Капитолии была установлена конная повозка Цезаря, а его имя было теперь написано на храме Юпитера Капитолийского вместо имени Катула (Dio, 43, 15). Последнее было не только данью смене власти: храм был достроен Помпеем по инициативе Цезаря. Очень быстро началось строительство. Диктатор построил храм Венере Прародительнице (Venus Genetrix) и установил священные участки у Форума. Культ Венеры был тесно связан с самим родом Юлиев, причем, любопытно, что рядом со статуей богини было поставлено изображение Клеопатры (Арр. B.C., II, 102).
Новый этап эскалации власти Цезаря был, как это всегда бывало у римлян, связан с почестями и личной экзальтацией. Впрочем, как отмечают современные ученые, римская концепция власти предполагала восприятие последней не только как обязанности и поручения (administratio), но и как награды (honos) за прежние заслуги{239}. С другой стороны, ситуация требовала длительного сохранения концентрации властных полномочий: несмотря на кажущуюся полную свободу, противник еще не был разгромлен, внутренний мир еще не был установлен, обществу требовались масштабные перемены, а внешнее положение требовало длительного и масштабного урегулирования.
В августе 45 г. Цезарь отпраздновал четыре триумфа: галльский, египетский, понтийский (над Фарнаком) и нумидийский (над Юбой). Триумфы подробно описаны всеми нашими авторам_и, что понятно, если учитывать особый интерес древности к зрелищным программам (Арр. B.C., II, 102; Suet. Iul., 37–39; Dio, 43, 19–25; Plut. Pomp., 55; Veil., II, 56). Пышность торжеств должна была превзойти все, что было ранее. Согласно Аппиану, (Арр. B.C., II, 102) в триумфах несли 65 000 талантов денег и 2 822 золотых венка весом в 20 414 фунтов. Только денежные доходы втрое превышали добычу Помпея в 62 г.[64]
Денежный эквивалент этих сумм был огромен. 1 талант равнялся 6 000 драхм (драхма — 6 г), что означало сумму в 390 млн. драхм. Драхма, как правило, приравнивалась к денарию, состоящему из 10 ассов или 4 сестерциев (традиционная римская денежная единица) и в переводе на сестерции сумма превышала 1,5 млрд. Внушительные суммы денег составляли и венки. При оценке римского фунта в 327,5 г их вес составлял 66 586 кг, т.е. примерно 1 857 (11,14 млн. драхм или 44,56 млн. сестерциев). Рим получил суммы денег, беспрецедентные в своей истории.
Под триумфальные мелодии проходила грандиозная финансовая реформа, создававшая новую общественную ситуацию. Первым результатом стало пополнение римской казны и создание государственных финансов и стабилизационного фонда. После победы Суллы, по подсчетам Т. Моммзена, казна составляла 40 млн. сестерциев, находясь практически “на нуле”, к 62 г. произошло медленное накопление до 280 млн., после походов Помпея — 480 млн.{240} Гражданская война и действия Помпея и его сторонников могли привести к финансовому краху. Даже в лучшие годы размеры казны уступали размерам состояний крупных олигархов: состояние Красса достигало 42–45 млн. денариев (160–180 млн. сестерциев) (Plut. Crass, 2; Plin. N.H., 33, 134), состояние Помпея — 70 млн. сестерциев (примерно — военный бюджет республики). Того же порядка были состояния Домиция Агенобарба, Лукуллов или клана Метеллов. Элита помпеянских олигархов в своей совокупности превосходила финансовые возможности государства, состояния средних римских богачей достигало десятков миллионов сестерциев, более мелких — исчислялось миллионами. Олигархи провинциальной Утики вполне могли собрать 200 млн. сестерциев.
Теперь ситуация резко изменилась. Согласно Веллею Патеркулу, Цезарь внес в казну 600 млн. сестерциев (Veil., II, 56, 2), огромные суммы пошли на зрелища, строительство, и украшение Рима и других городов, около 160 млн. (подсчет Т. Моммзена){241} составили личную долю диктатора (официальная “доля” полководца), причем, личное имущество Цезаря, а позже — Августа, становилось дополнительным “стабилизационным фондом”, часто используемым на нужды государственных программ или раздач населению. По завещанию диктатора, каждый житель Рима должен был получить по 300 сестерциев (население города составляло 150–200 000 человек), на что могло уйти 50–60 млн. сестерциев (порядка трети имущества) (Арр. B.C., II, 143; Suet. Iul., 83; Plut, Brut., 20; Ant., 14). Дион Кассий сообщает о сумме в 300 драхм или 1200 сестерциев, что, вероятно, ошибочно (Dio, 44, 35). С другой стороны, прекращение гражданской войны, внешнеполитическая стабилизация и наведение порядка в провинциях способствовали собираемости налогов, что создавало выгодные перспективы. К концу диктатуры Цезаря казна возросла до 700–800 млн. Динамика была задана. При Августе, несмотря на гражданские войны и активную внешнюю политику, казна, вероятно, достигла 2–2, 5 млрд. сестерциев, при Тиберии она выросла до 2, 7 млрд. (Suet. Calig., 48), сохраняя этот уровень до времени Антонина Пия. Это была только часть средств, которые могла контролировать власть. В 69 г. Веспасиан заявил, что для восстановления после гражданских войны ему потребуется 40 млрд., причем, сумма была собрана без особых усилий.
