— Всего лишь умнейшая голова в королевстве, ваша светлость, как всем известно. — Мод сдержала улыбку, заметив довольное выражение, появившееся на лице епископа. — На месте Стефана я следовала бы вашим советам.

Анри быстро взглянул на нее: не насмехается ли она над ним? Но увидев, что Мод говорит серьезно, наклонил голову.

— Вы удивляете меня, мадам, — медленно произнес он. — Я не ожидал найти в вас защитника, который может оценить мои скромные способности.

Сердце Мод забилось сильнее. Не подает ли епископ ей знак? Весьма похоже, хотя его лицо абсолютно бесстрастно. Не зная, как продолжить разговор, она выдержала длинную паузу.

Мод могла предложить епископу очень немногое и понимала это. Должности в Кентербери больше не было, и Анри уже занимал высокую должность епископа Винчестерского, а также папского легата. Она знала, что Анри дал священникам слово: если Стефан будет коронован, то предоставит церкви все права и сохранит земельные законы. Но он до сих пор ничего не сделал. «Наверняка, — размышляла Мод, — епископ сейчас находится в неловком положении, и для его гордости это унизительно». Все это, вкупе с предательством Стефана по отношению к брату, должно сделать Анри более доступным. У Мод была единственная возможность выяснить, не ошибается ли она.

Она глубоко вздохнула.

— Я была очень расстроена, ваша светлость, узнав, как бесчестно повел себя ваш брат. Всем известно, что Стефан не мог быть коронован без вашей помощи. Он и меня предал точно так же. Значит, мы с вами как бы товарищи по несчастью.

Анри глядел прямо перед собой неподвижным взглядом, его узкое лицо стало пунцовым. Упоминая о предательстве Стефана, Мод знала, что касается открытой раны, но таким образом между ними возникала тоненькая ниточка, которая могла перерасти в прочную связь. Она поспешила воспользоваться благоприятной ситуацией и продолжила:

— Я всегда считала жизненно важным честно выполнять обещания и обязательства перед Святой церковью и делать все необходимое, чтобы она сохраняла свои права и привилегии.

— Так говорят все, кто хочет править и нуждается в расположении церкви, чтобы получить корону, — холодно заметил епископ. — Но стоит им усесться на трон, как забываются все обещания.

— Действительно. Но не все, кто правит, вероломны, — сказала Мод с убедительной, как она надеялась, улыбкой. — У меня большой опыт общения со Святой церковью, кузен. Ведь я была замужем за императором Священной Римской империи. У него я научилась твердости, верности и умению нести ответственность за собственные слова.

— Неужели? — Епископ медленно повернул голову, и их взгляды встретились. — Что ж, в другое время, возможно, мы еще поговорим об этом.

— Я всегда к вашим услугам, — доброжелательно отозвалась Мод. Она сделала замаскированное предложение, которое не было принято, но не было и отвергнуто. Хороший знак. Теперь можно было передохнуть.

Довольная своими успехами, Мод с новым интересом разглядывала окружающую их местность. Они ехали мимо желтых полей, готовых к жатве, но на них работала лишь горстка вилланов. Некоторые поля были полностью заброшены. Куда же подевалось множество земледельцев, которых она привыкла видеть? Время от времени на дороге им попадались раздувшиеся трупы домашних животных, усеянные птицами, поедавшими падаль. Но куда же исчезли люди?

Мод вспоминала, что, когда четырнадцать лет назад она впервые приехала в Англию, дороги были забиты путешественниками: преуспевающими фермерами, которые со своими женами не спеша ехали на базар, толпами пилигримов, молодыми людьми. Сегодня им встретились лишь несколько простолюдинов, и те бродяги: грубые оборванцы в отрепьях, для которых перерезать кому-нибудь горло — одно удовольствие.

— В стране голод? Или скот поразила какая-то болезнь? — спросила Мод епископа.

— Я ничего не знаю. Почему вы спрашиваете?

— Вся местность какая-то… безлюдная. На дороге никто не встречается, поговорить не с кем. Поля заброшены. Лежит мертвый скот. Все далеко не так, как было при моем отце.

— Бог тому свидетель, я могу это подтвердить, — пробормотал Анри.

Они рысью проехали крутой поворот дороги. Ехавшие впереди отряда, увидев маленькую деревню, замедлили ход.

— Я попрошу лорда Мулэна остановиться, здесь можно подкрепиться, — сказал епископ.

Деревня, за которой стоял темно-синий лес, выглядела опустевшей. Отряд поехал по главной улице. В воздухе висела серая завеса, пахнущая дымом и гарью. Никто из жителей не вышел поглядеть на проезжающих, нигде не было видно и ребятишек, играющих вдоль дороги. В конце деревни стояла маленькая церковь, окруженная тисами. Она была темной и пустой, зияла открытая дверь. Поблизости валялось несколько зарезанных овец, их окровавленные внутренности клевали грифы. К западу от деревни Мод разглядела еще тлеющие скирды пшеничных снопов на жнивье выжженного поля. На другой стороне поля бешено хлопали на ветру крылья мельницы, из пролома в ее стене валил дым. От этого места веяло чем-то зловещим, что напомнило Мод Нормандию после того, как по ней прошли солдаты Жоффруа.

Уолерен и его люди спешились и начали стучать в двери уцелевших хижин. Никто не выходил к ним навстречу. Наконец один из рыцарей ударом ноги распахнул дверь и вошел внутрь, но тут же возвратился и что-то сказал Уолерену.

— Епископ! — позвал тот.

Анри подъехал к хижине, Мод последовала за ним, страшась того, что ей придется увидеть.

— Здесь была кровавая резня, — сказал Уолерен, когда Анри и Мод спешились. — Большая часть деревни, кажется, уничтожена.

Часть мужчин распахивали двери уцелевших хижин, а остальные направились в церковь.

— Пока что одни мертвые! — крикнул кто-то.

Вдруг из церкви донесся пронзительный вопль: один из рыцарей вывел оттуда молодую женщину с маленьким ребенком и усадил их на траву. Платье женщины было изодрано в клочья, лицо измазано кровью. Она то кричала, то что-то бессвязно бормотала. Ребенок, у которого, кажется, никаких внешних повреждений не было, вцепился в мать. От ужаса он онемел. Другие рыцари начали вытаскивать из церкви мертвые тела.

— Эти мужчины тоже мертвы… их пытали, судя по всему, — сказал рыцарь, поддевая ногой одно из изрубленных тел. — Там есть женщины, над которыми грубо надругались. Выжила только одна эта.

Почувствовав тошноту при виде жестоко искалеченных тел и распространяющегося трупного запаха, Мод отвернулась, подавляя приступ дурноты. Это было хуже того, что ей довелось видеть в Нормандии.

— Кто виновен в этой бойне? — спросила она нетвердым голосом.

Уолерен посмотрел на женщину, сидящую на земле. Мод заметила кровоподтеки на ее плечах, видневшиеся сквозь разорванный лиф платья. Юбки были разодраны, измяты и испачканы кровью.

— По стране скитаются беззаконные банды. Возможно, это была одна из них, — предположил Уолерен.

Сердце Мод сжалось от жалости, и она бросилась развязывать седельную сумку. Пальцы нащупали серую шерстяную шаль. Мод приблизилась к женщине. Когда она поняла, что ей не причинят вреда, вопли перешли в рыдания.

— Это согреет тебя, — мягко сказала Мод. Закутывая женщину в шаль и поправляя мягкие складки, она вытерла кровь с ее лица.

— Подумать только, что можно было взять у этих несчастных? — сказал Анри.

Один из рыцарей крикнул:

— Милорды! Что нам делать с телами?

— Мертвых нужно похоронить, а за упокой их душ следует отслужить мессу, — распорядился епископ.

— Если вы собираетесь молиться за всех умерших англичан, милорд епископ, то у вас ни на что больше не останется времени, — усмехнулся Уолерен.

Пока рыцари рыли общую могилу, епископ расспрашивал женщину.

— Она утверждает, что банда бродяг и разбойников недавно проехала через деревню, — передал он Мод и Уолерену. — Они разыскивали пищу и припрятанные богатства. Мужчины отдали мошенникам все свои запасы и почти весь скот, но на требование отдать еще и деньги стали утверждать, что у них нет ни гроша. Бандиты разъярились, начали пытать их, а потом убили. Затем мародеры сожгли поля, некоторые хижины, подожгли мельницу и осквернили церковь, разворовав ее ценности. Эту женщину бросили умирать, а мальчик избежал смерти только потому, что спрятался за алтарь. Она думает, что деревенский священник и еще несколько крестьян со своим скотом могли спрятаться в лесу.