Неожиданный звук горна, приглашающего на вечернюю трапезу, испугал ее. Решив не обращать внимания на сигнал, Мод оперлась локтями на парапет и опустила голову на руки. Первые вечерние тени упали на речную гладь, и она вздохнула. По воде внезапно пробежал легкий ветерок; порыв воздуха отбросил с лица белую вуаль.

Как ей хотелось в эту минуту разделить спокойствие прекрасного вечера с тем, кому было отдано сердце. Со Стефаном… С тех пор как она в последний раз видела своего кузена, прошло уже девятнадцать месяцев, две недели и пять дней, но тоска по нему так и не покинула ее, даже усилилась.

Закрыв глаза, Мод снова вызвала в памяти влекущий образ возлюбленного: высокий, золотоволосый, с блестящими зелеными глазами, с улыбкой любви на губах. Руки его тянутся к…

— Мадам?

При звуке голоса Жоффруа, вторгшегося в эту вечернюю идиллию, Мод резко обернулась. Он неслышно подошел к ней сзади; на его лице было обычное выражение угрюмой неприязни.

— Что вам нужно? — Враждебность в ее голосе была под стать его отвращению. Мод приготовилась выслушивать обвинения.

— Вы что, не слышали горна?

— Слышала.

— Ну и?

— Что ну?..

— Чего вы ждете? Гости ожидают, когда вы спуститесь к ужину.

— Кто к нам приехал?

— Упоминания среди них заслуживают разве только граф Конон из Шампани и его супруга — старинные друзья моего отца, и епископ Анже.

— О, Пресвятая Дева, я не выдержу еще один вечер этой нудной болтовни. — Голос ее почти срывался. — Обсуждение достоинств шампанских вин нынешнего года по сравнению с прошлым; перечисления, кто родился, умер, женился и влюбился; рассказы о последней победе или поражении жирного Людовика Французского… Прошу вас, увольте меня от этой обязанности!

Жоффруа порозовел, пытаясь сдержать гнев.

— Очень жаль, что вы до сих пор воспринимаете вечера, призванные выказать анжуйское гостеприимство, как пытку, мадам.

— Мне тоже очень жаль. Скажите гостям, что я нездорова.

— Нет, мадам. Если у вас хватило сил и здоровья отправиться на ярмарку, то вы сможете присутствовать и за столом. — В его голубых глазах сверкнула ярость. — Если правила вежливости для вас ничего не значат, позвольте напомнить вам, что, когда вы станете герцогиней Нормандской, благорасположение священников, в том числе и епископа Анже, будет вам крайне необходимо, — ядовито прошипел он. — Если вы обидите доброго епископа, он надолго затаит обиду. Ваш отец обязательно принял бы это в расчет, мадам.

— Епископ Анже проводит больше времени в замке, чем в собственной епархии, — возразила Мод, прекрасно сознавая свою правоту. — Ах, ну да ладно, я скоро спущусь.

— Когда? Дворецкий не может подавать на стол до вашего появления.

— Я сказала: скоро, — ответила она, стиснув зубы.

Жоффруа резко повернулся на каблуках и быстро пошел прочь, вскоре пропав из виду за одной из башен.

Мод еще раз наклонилась над парапетом, но настроение было испорчено. Глядя на потемневшую реку и холмы, она удивлялась, как ей удалось прожить в Анже столько месяцев. И как вытерпеть еще хотя бы день? Если бы только отец… она отогнала прочь навязчивую мысль.

Мод прошла вдоль укреплений, спустилась по винтовой лестнице и вошла в большой зал. Она села за высокий стол рядом с мужем в деревянное резное кресло с высокой спинкой. Епископ Анже благословил трапезу; по знаку Жоффруа дворецкий дунул в горн, и слуги начали вносить блюда.

— Как приятно, что вы присоединились к нам, графиня, — произнес Ульгар, епископ Анже, дородный священник с проницательными карими глазами. Он сидел по правую руку от Жоффруа, на почетном месте.

Несмотря на недавние слова, сказанные ею мужу, Мод любила и уважала епископа Ульгара. Он был умным, обаятельным и образованным; Мод чувствовала, что епископ расположен к ней. Ульгар был не из тех ханжей-святош, которых не выносил покойный император. Мод дружелюбно улыбнулась ему.

Она заметила, что граф облегченно вздохнул, словно боялся, что жена скажет что-нибудь неподобающее.

— Графиня, — пояснил Жоффруа, — сожалеет о своем опоздании. В последнее время ей нездоровилось, не правда ли, дорогая?

— Напротив, — возразила Мод с лучезарной улыбкой. — В последнее время я чувствовала себя превосходно.

Повисло неловкое молчание. Внесли новые блюда, и гости склонились над тарелками. Рядом с епископом сидел граф из Шампани — седеющий пожилой человек с красным носом и внушительным брюшком, то и дело делающий комплименты искусству поваров Жоффруа.

— Так было в Анже при жизни вашей матери, — повторял он. — И мне приятно видеть, что старые традиции не умерли.

— Превосходно! Как называется это блюдо? — спросила у Мод жена гостя, отправляя в рот очередной кусок.

— С подобными вопросами лучше обращаться не ко мне, — произнесла Мод, и глаза ее озорно сверкнули.

Жоффруа поспешно вмешался:

— Насколько я помню, моя мать говорила, что это пюре из лука-порея. Этот рецепт она привезла из Майна. — Он немного помолчал. — Попробую вспомнить… Да, это смесь лука-порея с измельченной свининой, сваренная в молоке, с хлебными крошками, вымоченными в бульоне, и приправленная свиной кровью, уксусом, перцем и чесноком.

Графиня удивленно повернулась к Мод.

— Какое счастье, что ваш муж так интересуется кулинарией! Мне хотелось бы осмотреть вашу кухню и узнать секреты ваших чудесных рецептов.

— Не сомневаюсь, что граф с удовольствием проводит вас, — ответила Мод. — Я не знаю, где находится кухня, и не знакома с местными рецептами.

— О да, понимаю, — пролепетала гостья, удивленно переводя взгляд с Мод на Жоффруа. — Я, видите ли, предполагала, что вы… как бы это сказать… — Она умолкла, беспомощно взглянув на мужа, который в свою очередь во все глаза глядел на Мод.

— Вполне простительная ошибка, — сладким голоском сказала Мод. — Естественно, вы не ожидали, что мой супруг окажется настолько сведущ в вопросах, которыми обычно занимаются женщины.

Наступила зловещая тишина. Жоффруа побледнел, а затем его красивое лицо залилось ярким румянцем. С удовольствием глядя на смущение мужа, Мод испытала минутную радость, но очень скоро раскаялась в своем поступке. Однако было уже поздно. Слова нельзя было взять обратно. Похолодев от смущения, ошеломленные гости старались не смотреть на хозяев замка. От полной катастрофы ужин был спасен лишь благодаря вмешательству епископа Анже.

— Милорд, — мягко обратился он к гостю, словно ничего не произошло. — Насколько мне известно, в этом году, благодарение Господу, в Шампани собрали исключительно богатый урожай винограда. Не поведаете ли вы нам об этом?

Таким образом, трапеза продолжалась. Мод больше не произнесла ни слова; Жоффруа постепенно оправился от потрясения и вступил в беседу с епископом и графом Кононом. Мод понимала, что на сей раз она зашла чересчур далеко. Месть мужа будет ужасна. Она ждала, что последует за ее выходкой.

Когда Жоффруа пришел в ее спальню, Олдит и служанки готовили Мод ко сну.

— Я должен поговорить с вами, мадам, — заявил он, не обращая внимания на Олдит и прочих женщин.

Мод, оставшаяся в одной ночной сорочке, поспешно набросила на плечи накидку.

— Вам придется подождать с разговором, — холодно ответила она, стараясь скрыть волнение. — Я устала и хочу отдохнуть.

— Дело не терпит отлагательств. Ваше поведение сегодня за ужином переходит всяческие границы. Я не желаю, чтобы впредь меня оскорбляли за моим собственным столом в присутствии гостей. Это была последняя капля. Поскольку вы не скрываете, как тяжело вам жить в моем замке, я даю вам разрешение покинуть Анже.

Мод удивленно взглянула на него.

— Покинуть Анже? И куда же я поеду?

— В Нормандию, Англию, обратно в Германию, куда захотите, черт возьми, лишь бы вы убрались за пределы Майна и Анжу.

— Что ж, когда я пожелаю уехать, вы об этом узнаете.

Жоффруа скрестил руки на груди.

— Ваши желания меня отныне не заботят. Я настаиваю на вашем отъезде. У вас нет выбора.