— Ты стал щепетильным, Глостер, — сказал Майлс. — Сейчас самое время перестать баловать Стефана, как изнеженное дитя. Позволь обращаться с ним, как с преступником, каковым он и является.

— Следовало применить строгие меры еще после нападения на Вестминстер, — согласился Давид Шотландский. — Не будет вреда, если Стефан попробует того, что он заставил испытать бедного Роджера из Солсбери и других, — да покоятся они с миром. Ренальф сделал хорошее предложение.

Два самых могущественных сторонника Мод — граф Честер и король Шотландии — враждовали поколениями из-за своих земель между Англией и Шотландией, граничащими друг с другом. Из-за спорных территорий происходили постоянные схватки. Первая ссора Честера со Стефаном, которого граф вначале поддерживал, произошла из-за земли, принадлежавшей ему, — эту территорию Стефан подарил королю Шотландии. Все мужчины в зале, за исключением Роберта, высказались за поддержку плана Честера.

Роберт пожал плечами.

— Если все согласны, пусть так и будет. Но окончательное решение остается за моей сестрой.

— Сомневаюсь, что она разделит ваше отношение к этому, — заметил Честер.

Стефан в оковах, как простой преступник? У Мод оборвалось сердце. Но ей никак нельзя отрицать выгодность предложения Ренальфа. Душа кричала в немом протесте, и Мод вся сжималась от ужасных картин, рисовавшихся в воображении. Но мужчины смотрели на нее, и Мод знала, какого ответа они от нее ждут. Малейшее проявление колебания или мягкости будет расценено как признак слабости. «Что поделаешь, — женщина…» — таково будет мнение.

— Превосходное предложение, — заставила себя произнести Мод. — Брайан, вы поедете в Бристоль и проследите, чтобы это распоряжение было выполнено?

— Можете на меня положиться, миледи, — заверил ее Брайан.

— Тогда действуйте. Кстати, я решила, как поступить с епископом Винчестерским.

— Вы собираетесь заключить с этим предателем мир? — спросил Честер. — После того, как он подлым образом бросил вас на расправу дикой лондонской черни?

Мод поднялась из-за стола.

— Как же я могу позволить себе не заключить с ним мир? Мы не должны проявлять слепоту в отношении наших главных интересов, Ренальф. Чтобы вернуть утраченную землю, мы нуждаемся в поддержке епископа. Если есть какой-либо другой путь, доступный мне, я с удовольствием последую им.

Все присутствующие согласно закивали.

— Прежде всего, я пошлю к епископу Роберта, чтобы он уговорил его вернуться. В случае отказа мы двинемся на Вестминстер и покажем им, на что способны.

— Напасть на Вестминстер? Это самое неразумное, — сказал Майлс. — Мой совет…

— Когда мне понадобится ваш совет, Майлс, я попрошу вас об этом, — остановила его Мод. — Мое решение обсуждению не подлежит. — Она живо повернулась к своему единокровному брату: — Роберт, ты можешь подготовиться к отъезду в Винчестер сегодня же?

Он кивнул, и Мод улыбнулась:

— Отлично! Я уверена, что ты справишься с Анри лучше всех.

Мужчины переглянулись, явно уязвленные ее властным поведением и недовольные тем, что она не собиралась с ними советоваться. Мод, замерев в кресле, наблюдала за ними. Со времен Вестминстера ее словно щитом ограждали от всего. По правде говоря, она и теперь не особенно доверяла своим сторонникам: сегодня они могут быть вместе с ней, а завтра с такой же легкостью бросят ее.

Стефан обедал в одиночестве в своей комнате в Бристоле. Вдруг дверь резко распахнулась и вошел Брайан Фитцкаунт в сопровождении стражников и сыновей Роберта, Вильгельма и Филиппа. Стефан вскочил, инстинктивно потянувшись к мечу, прежде чем вспомнил, что оружия у него нет. Взглянув на мрачное лицо Брайана, он почувствовал, что встревожился не напрасно.

— Брайан, почему ты здесь?

— Сейчас ты отправишься в подземелье. Это необходимо ради твоей собственной безопасности.

— Зачем? — запротестовал Стефан. Горло его внезапно пересохло, а сердце заколотилось.

— Я уже тебе сказал. Не беспокойся, тебе не причинят вреда.

Стражники направили на него копья и повели к подземельям замка. Вильгельм открыл заржавевшие железные ворота, и Стефан пошел по холодному каменному коридору. Стены были покрыты зеленой плесенью, в воздухе чувствовались зловоние и сырость. Стражники резко повернули за угол и остановились у маленькой каморки, застеленной свежей соломой. Она находилась отдельно от других камер, и никто, глядя в коридор, не мог даже подозревать о ее существовании.

На полу лежал соломенный тюфяк, покрытый грубым серым одеялом из грязной шерсти, и стояли два ведра — одно пустое, другое с водой. От старости и сырости массивные каменные стены были покрыты плесенью, и все здесь смердело от запаха старых экскрементов и немытых тел узников, находившихся здесь бесчисленные годы. Зловоние было таким ужасным, что Стефану захотелось заткнуть себе рот и нос. В одной стене была узкая щель, пропускавшая луч слабого света.

— Его заковать, милорд? — спросил один из стражников, показывая на железные кандалы.

Кровь отхлынула от лица Стефана, когда он оглядел мрачную камеру и увидел железные цепи.

— Брайан, почему со мной так поступают? — прошептал он.

— Это приказ Domina, — ответил Брайан, не глядя на него. — Непременно закуйте его, — сказал он стражнику, и тот застегнул на ногах Стефана тяжелые железные кандалы. — Нет, руки оставьте свободными, — добавил он, когда стражник начал надевать кандалы на запястья узника.

— Domina… — повторил Стефан. — Значит, Мод еще не коронована. Почему?

— Потому что лондонцы… — начал было Филипп.

— Придержи язык, Филипп, оборвал его Брайан.

Стефан перевел взгляд с Филиппа на Брайана. Что же, во имя Господа, случилось? Неприятности… Как он и предсказывал, у Мод возникли серьезные неприятности.

— Я не верю, что это приказ миледи, — произнес он. — Почему здесь нет Роберта? Бристоль — его замок, и только он должен приказывать, как со мной обращаться.

— Думай что хочешь. Какая разница, кто отдал приказ. Оба они — и Роберт, и миледи — согласились с Честером… — Брайан внезапно умолк, и Стефан понял, что тот явно сказал лишнее.

При упоминании об изменнике-графе Стефана охватила холодная дрожь. Иисусе! Так это была идея Честера! Но почему? Что же случилось, из-за чего с ним вдруг так грубо обошлись?

— У камеры будет постоянно стоять стражник, и еще четверо — снаружи у входа в подземелье. Вильгельм, — сказал Брайан старшему сыну Роберта. — С пленником нужно обращаться так, как приличествует его положению, кормить так, чтобы не повредить его здоровью, но ни в коем случае не позволять ему выходить из камеры и не освобождать от цепей.

— Какая бессмысленная жестокость! — закричал Филипп. — На такое злодейство способны только анжуйцы! — В его темных глазах заблестели слезы. — Стефан не простой преступник, он — король Англии! Это все дела моей тетушки Мод, ненавижу ее!

— Если ты произнесешь еще хоть слово, Филипп, я всыплю тебе розог сию же минуту, и, клянусь Христом, ты не скоро забудешь это! — закричал Брайан, угрожающе поднимая руку.

Такая вспышка была настолько нехарактерна для хладнокровного, уравновешенного Брайана, что Стефан не знал, что и подумать. Постепенно ему становилось ясно, что Брайан, вероятно, не вполне согласен с остальными и если бы вместо него приехал Честер, то цепи оказались бы не только у него на ногах, но и на руках. Возможно, его бы даже пытали. Брайан по-своему, не нарушая данных ему указаний, пытался облегчить положение Стефана. «Спасибо тебе, старый друг», — подумал он, но промолчал, зная, что при любой его попытке выразить свою благодарность Брайан будет горячо отрицать малейшее проявление сочувствия.

— Объясни все-таки, что вызвало такие действия? — попросил Стефан.

Брайан, избегая взгляда Стефана, покачал головой. Стефан догадался, что планы приверженцев Мод расстроены. С прошлой весны, с тех пор, когда он разрешил архиепископу Кентерберийскому поддержать свою кузину, никто, даже графиня Глостерская, не рассказывал ему, что происходит в мире. Он изголодался по новостям и только теперь наконец узнал, что Мод не коронована, и, должно быть, столкнулась с трудностями.