Микроавтобус свернул и остановился. Мужчина обернулся, поднял черный пистолет калибра 0.45 и с дикой злобой произнес:

— Если ты разобьешь окно, я убью детей.

Разглядев лишь правую часть его лица, она внезапно подумала: я его знаю, но сейчас он выглядит иначе. Откуда он? Где она его видела? Энди опустилась на пол, мужчина отъехал от обочины дороги бормоча:

— Только попробуй разбить окно, только попробуй.

— Кто вы? — спросила Энди.

Это разозлило его еще сильнее. Кто же он?

— Джон, — резко бросил он.

— Какой Джон? Что вам надо?

Какой Джон? Какой, черт возьми, Джон?

— Ты знаешь, какой Джон.

Из носа Грейс текла кровь, в глазах блестели слезы. Женевьев сжалась в углу. Энди беспомощно спросила:

— Какой Джон?

Он обернулся, в его глазах сверкнула ненависть. Когда он сорвал с головы светлый парик, Энди прошептала:

— О нет! Нет! Только не Джон Мэйл!

Холодный дождь раздражал. Случись это двумя месяцами позже, они попали бы в метель и стояли по щиколотку в снегу. Такое не раз бывало с Марси Шеррил, и ей это совсем не нравилось: просто кровь в жилах стынет. Дождь, даже холодный, все очищает. Шеррил посмотрела на темное небо и подумала: маленькая удача.

Стоя в свете фар патрульной машины, Шеррил сунула руки в карманы плаща. Она смотрела на ноги мужчины, торчавшие из-под задней двери кремового «лексеса» с обшитыми натуральной кожей сиденьями. Каждые несколько секунд ноги дергались.

— Что ты делаешь, Хендрикс? — спросила она.

Мужчина, лежавший под машиной, что-то невнятно пробормотал.

Напарник Шеррил наклонился, чтобы мужчина, лежавший под машиной, услышал его.

— Кажется, он сказал, что трахается.

Капли дождя падали с его шляпы. Он ждал, не заговорит ли мужчина, новообращенный христианин-сектант, но ничего не услышал.

— Хоть бы дождь кончился, — сказала Шеррил и взглянула на небо. «Репортерам „Нэшнл инквайрер“ это понравится, — подумала она. — Чертовски гнусная погода». В свете фонарей рваные грозовые тучи казались зловеще алыми.

Вдоль улицы, за полицейскими машинами, выстроились под дождем телевизионные автобусы, возле них стояли представители прессы, посматривая на Шеррил и полицейских. Это были операторы и «рабочие перья». «Таланты» сидели бы в машинах.

Шеррил поежилась, опустила голову и смахнула воду с волос. Прежде у нее был непромокаемый капюшон, но она потеряла его, выехав на какое-то место преступления, когда шел дождь, град или снег. Что только не падало ей на голову…

— Зря ты не взяла шляпу, — сказал ее напарник Том Блэк. — Или зонт.

Когда-то у них был зонт, но скорее всего его украл кто-то из полицейских. Ледяные капли катились по шее Шеррил. Она злилась: была уже половина седьмого, а она все еще работала. Между тем ее муж наверняка блистает сейчас остроумием перед барменшей в «Эпплби».

Ее раздражало и то, что Блэк совсем не промок, чувствовал себя уютно и даже не подумал предложить ей свою шляпу.

Впрочем, если бы Блэк и предложил ей шляпу, она все равно отказалась бы от нее. Шеррил, одна из двух женщин в отделе по расследованию убийств, испытывала необходимость постоянно доказывать, что способна сама постоять за себя. Она делала это уже двенадцать лет, работая в форме и штатском и играя роль приманки для торговцев наркотиками и сексуальных маньяков. Теперь перешла в отдел по расследованию убийств.

— Хендрикс, — сказала она, — я хочу спрятаться от этого проклятого дождя…

На улице с визгом затормозил автомобиль. Посмотрев через плечо Блэка, Шеррил протянула: «О…» «Порше-911» притормозил у тротуара возле поставленного полицейскими ограждения. Две телекамеры начали снимать автомобиль; один из полицейских указал на передвижную криминалистическую лабораторию. «Порше» быстро, как шустрый зверек, свернул к стоянке.

— Дейвенпорт, — констатировал Блэк. Блэк всегда сохранял абсолютное спокойствие.

— Плохие новости, — отозвалась Шеррил. Высокая, стройная, черноволосая, она сознавала, что в отделе ее считают лакомым кусочком.

— Ммм, — пробормотал Блэк. — Ты до него уже добралась? Я имею в виду Дейвенпорта.

— Конечно, нет, — ответила Шеррил. Блэк явно преувеличивал ее сексуальные возможности. — Никогда не пыталась.

— Если надумаешь, не откладывай. Он женится.

— Да?

«Порше» остановился на стоянке, фары погасли, а дверца открылась.

— Так я слышал. — Блэк бросил окурок сигареты на газон.

— Он далеко не подарок, — заметила Шеррил.

— Майк ведь тоже ходок?

Майк был мужем Шеррил.

— Я с ним справляюсь, — сказала Шеррил. — Хотела бы знать, что Дейвенпорт…

Вдруг что-то ярко вспыхнуло; ноги, торчавшие из-под машины, дернулись.

— Черт возьми! — воскликнул Хендрикс.

Шеррил посмотрела вниз.

— Что случилось, Хендрикс?

— Я чуть не сгорел, — отозвался из-под машины Хендрикс. — Этот дождь… как чирей в заднице.

— Не ругайся, — сказал Блэк. — Здесь дама.

— Извините, — смущенно пробормотал тот.

— Вылезай оттуда и дай нам эту чертову туфлю. — Шеррил пнула торчавшую из-под машины ногу.

— Перестань, я пытаюсь ее сфотографировать.

Шеррил бросила взгляд на стоянку. Дейвенпорт приближался к ним большими быстрыми шагами профессионального спортсмена, сунув руки в карманы плаща. Он походил на крупного, широкоплечего гангстера, мафиози в дорогом шерстяном костюме со следами от пуль на теле. Нью-йоркский киногерой, подумала она.

— От него и впрямь исходят какие-то… — она поискала нужное слово, — …флюиды.

— А, ощутила, — спокойно отозвался Блэк.

Шеррил внезапно представила себе Блэка и Дейвенпорта вдвоем в постели и еле заметно улыбнулась. Блэк, умевший угадывать ее мысли, сказал:

— Пошла ты к черту, милая.

Заместитель шефа полиции Лукас Дейвенпорт, пересекая стоянку, вытащил капюшон, накинул его на голову и стал похож на монаха. Ему, как и Блэку, было тепло и сухо. Протянув Шеррил теннисную кепку, он грубовато сказал:

— Наденьте это. А что мы здесь делаем?

— Под машиной лежит туфля, — пояснила Шеррил, надевая кепку. Дождь перестал заливать ее лицо, и она сразу почувствовала себя комфортнее. — Вторая туфля валялась на стоянке. Видно, ее ударили очень сильно, если туфли соскочили с ног.

— Да, не слабо, — согласился Блэк.

Высокий Лукас, с широкими плечами и крупными руками боксера, и лицом походил на бойца: дерзкие голубые глаза, смуглая кожа, тонкий белый шрам на лбу. Другой шрам появился на шее после пулевого ранения и сделанной складным ножом трахеотомии. Дейвенпорт наклонился возле торчавших из-под машины ног.

— Вылезайте оттуда, Хендрикс.

— Да, да, минуточку. Но вы все равно не сможете забрать туфлю. На ней кровь.

— Заканчивайте поскорее. — Лукас выпрямился.

— Вы говорили с Гедлером? — спросила Шеррил.

— Кто это?

— Свидетель.

От Шеррил пахло хорошими духами. Подумав об этом, она обрадовалась.

Лукас покачал головой.

— Я обедал в Стиллуотере, каждые пять минут мне звонили в машину и сообщали политические новости. Больше я ничего не знаю. Что у вас тут?

— Женщина… — начал Блэк.

— …Манет, — сказал Лукас.

— Да, Манет и ее дочери, Грейс и Женевьев, вышли из школы после родительского собрания. Мать и одна из девочек оказались в красном микроавтобусе. Мы не знаем, как они туда попали — возможно, преступник воспользовался слезоточивым газом, избил или ранил их. А через несколько секунд со школьного крыльца взяли другую дочь.

Блэк указал на школу:

— Мы полагаем, что мать и Женевьев схватили, когда они побежали под дождем к машине. Старшая дочь ждала, что они подъедут к ней. Тут ее тоже схватили.

— Почему она не убежала? — спросил Лукас.

— Не знаем, — пожала плечами Шеррил. — Может, она видела этого человека раньше.

— Свидетели есть?