— Я скоро вернусь, — сказала Энди. — Джон не причинит мне вреда.

Девочки молчали, не веря ей.

Энди обошла Мэйла, стараясь держаться подальше от него. В наружной части подвала воздух был более прохладным и свежим, но Энди тотчас заметила, что он притащил туда еще один матрас. Она шагнула к лестнице; стальная дверь погреба захлопнулась, и Мэйл приказал:

— Не двигайся!

Она замерла, боясь пошевелиться. Мэйл уставился на Энди, и ей показалось, что он слегка шатается. Он был сильно пьян, его тяжелые веки опускались, на губах играла злобная презрительная ухмылка.

— Они понятия не имеют о том, где ты и кто тебя увез, — засмеявшись сказал Мэйл, но Энди почувствовала, что он не слишком уверен в себе. — По радио говорят об этом всю ночь. Легавые бегают, как цыплята с отрубленными головами.

— Джон, рано или поздно они придут сюда. По-моему, наилучшим выходом для тебя…

Она автоматически заговорила суховатым, рассудительным профессорским тоном. Так бывало всегда, когда Энди апеллировала к разуму пациентов. Этот тон часто помогал ей убедить их.

Только не сейчас.

Мэйл стремительно двинулся к Энди и сильно ударил ее по лицу. Она едва удержалась на ногах. Еще мгновение назад Энди вела себя как психиатр, сейчас она превратилась в раненое животное.

Когда Мэйл шагнул к ней, она почувствовала его запах.

— Не говори со мной так, — рявкнул он. — Нас никогда не найдут. Никогда! А теперь встань прямо.

Она поднесла руки к лицу, в голове ее был туман; мысли смешались, как магнитные буквы на упавшей школьной доске. Услышав какой-то треск, Энди посмотрела на Мэйла. Он сдавил в руке банку из-под пива и бросил ее в угол.

— Посмотрим на них, — сказал он.

— Что?

— Посмотрим на них, — злобно повторил он.

— Что? — удивилась Энди.

— На твои сиськи. Посмотрим на твои сиськи.

Она сделала шаг назад, потом второй, но больше отступать было некуда. За ней — старая угольная печь. Дальше темнело пустое пространство.

— Джон, ты ведь не хочешь причинить мне боль? Я заботилась о тебе.

Он выставил вперед палец.

— Лучше не говори об этом. Лучше помалкивай. Да, ты позаботилась обо мне. Отправила в эту чертову больницу. Хорошо позаботилась обо мне.

Он бросил на Энди разъяренный взгляд.

— Ну, посмотрим на них!

Она скрестила руки на груди.

— Джон, я не могу.

Он ударил ее ладонью так же быстро, как в первый раз, но не так сильно. Когда она подняла руки, Мэйл снова нанес удар, затем еще один. Она не могла ни защититься, ни остановить его.

Наконец Мэйл накинулся на Энди, отбросил ее к стене, стал рвать жакет, блузку. Она закричала:

— Нет, Джон, нет…

Мэйл снова ударил ее, сбил с ног, потащил за волосы к матрасу и уселся на ее спину. Она беспомощно молотила руками. Он схватил их и прижал к полу.

— Джон…

Она заплакала, не веря в то, что он посмеет продолжить.

Но он сделал это.

Когда Мэйл закончил, его злость только усилилась.

Он заставил Энди надеть рваную блузку, но отнял у нее бюстгальтер. Потом втолкнул ее в погреб.

Девочки, даже маленькая Женевьев, поняли, что произошло. Когда Энди рухнула на матрас, они прижались к ней и обхватили руками ее голову. Стальная дверь захлопнулась.

Энди не могла плакать.

Ее глаза пересохли или произошло что-то другое. Когда она вспоминала запах Мэйла, ее начинало тошнить, горло и желудок сжимались от спазмов.

Но плакать она не могла.

Избитое тело болело. Энди осмотрела себя: крови не было.

Когда Мэйл вернулся, она еще не пришла в себя.

Услышав какой-то приглушенный звук, они поняли, что он идет. Дверь открылась, и Энди одернула юбку.

Мэйл был в джинсах, клетчатой рубашке и больших солнцезащитных очках, в руке он держал пистолет. Он постоял мгновение, затем сказал:

— Я не могу оставить вас всех, — и он указал на Женевьев. — Идем, я отвезу тебя.

— Нет, нет, — крикнула Энди и схватила Женевьев за руку. Девочка прильнула к ней.

— Нет, Джон, пожалуйста, не забирай ее, здесь я могу заботиться о ней, она не доставит хлопот, Джон…

Мэйл отвел глаза.

— Я отвезу ее в супермаркет и оставлю там. Она достаточно умна, чтобы обратиться к полицейским и попасть домой.

Энди встала и проговорила с мольбой в голосе:

— Джон, я буду заботиться о ней, клянусь, она не доставит хлопот.

— Она порождает проблемы. Я думаю о ней, и это уже проблема.

Он направил пистолет на Грейс, и девочка отпрянула.

— Старшую придется оставить, потому что она может привести сюда полицейских. А маленькой я надену на голову мешок и отвезу в супермаркет.

— Джон, пожалуйста! — взмолилась Энди.

Мэйл крикнул Женевьев:

— Выходи отсюда, не то я изобью тебя и вытащу сам.

Энди встала на колени, потом поднялась на ноги и шагнула к нему.

— Джон…

Он отступил, выбросил вперед руку и сжал горло Энди; на мгновение ей показалось, что она уже мертва. Потом Мэйл отбросил ее назад.

— Не суйся… Выходи, крошка, в дверь, — приказал он Женевьев.

— Подожди, подожди, Жен, возьми плащ, там холодно…

Энди надела плащ на девочку и застегнула пуговицы. Присев на корточки, она посмотрела в глаза дочери.

— Слушайся Джона. Он ничего тебе не сделает…

Женевьев неуверенно пошла к двери, и Энди поспешно пробормотала:

— Женевьев, милая, подойди к полицейскому. Когда ты окажешься в супермаркете, обратись к полицейскому и скажи ему, кто ты. Тебя отвезут домой к папе.

Дверь захлопнулась. Энди услышала лишь приглушенные шаги.

— С ней все будет в порядке, — сказала Грейс плача. — Жен бывала во многих супермаркетах. Она найдет полицейского и попадет домой. Папа будет ухаживать за ней.

— Да. — Энди опустилась на матрас и закрыла руками лицо. — Господи, Грейс! О Господи!

— Ненавижу богатых, — пробормотала Шеррил.

На ней был тот же плащ, что и вечером, зеленая бейсбольная кепка и голубые кроссовки. Она напоминала девчонку-сорванца с большой грудью. Глядя на ее розовые щеки и непринужденную улыбку, Блэк подумал, что она весьма аппетитна.

Они припарковали машину на стоянке возле офиса Энди Манет. Шеррил подумала, что здание спроектировано весьма претенциозно: черные окна и стены из красного кирпича. К дому примыкал пруд; его берега поросли рогозом; перед входом стояла абстрактная скульптура из железа. Остановившись перед ней, Блэк прочитал надпись: «Кортен. Страдания Ригли».

— Ты понимаешь, что это означает? — спросил он.

— Похоже на огромную жевательную резинку, — сказала Шеррил.

— Да ты настоящий искусствовед, — усмехнулся Блэк.

Шеррил пошла вперед по мостику, перекинутому через узкую часть пруда. Кто-то бросил в воду зерна, а теперь дикие утки и канадские гуси выискивали их на мелководье среди водорослей. Мелкие золотистые рыбешки медленно кружили у поверхности воды. Дождь прекратился, неяркие солнечные лучи падали на пруд сквозь желтые ветви плакучих ив.

— Дейвенпорт приехал, — сказал Блэк, и Шеррил посмотрела на стоянку.

Лукас выбирался из своего «порше». Среди заурядных «шевроле» и «фордов» тут стояли также «БМВ» семисотой серии, «мерседесы», несколько «лексесов» и «кадиллаков», а также один «ягуар». Лукас остановился у черного «акура-НСХ», припаркованного в стороне от других машин.

Через несколько секунд Лукас подошел к ним.

— Если бы я занимался угоном автомобилей, то пришел бы сюда. Прочистка мозгов — дорогое удовольствие.

Они изучили список квартир, размещенный на изящном прямоугольном щитке под скульптурным изображением птички. Офис Манет, находившийся в задней части здания, оказался многокомнатным помещением с серыми коврами и скандинавской мебелью. Секретарша вводила что-то в компьютер, но при их появлении подняла голову.

— Чем могу?..

— Сотрудники полиции Миннеаполиса. Лукас Дейвенпорт, заместитель начальника полиции. У нас ордер на обыск офиса доктора Манет. Мы можем войти?