— Он так сказал? — Поверив ему, она ощутила панический страх.

— Да. Он говорит, что ты считаешь меня исчадием ада. После этого я почувствовал, что не могу выбросить тебя из головы. Я никогда не забывал тебя, но ты была где-то в глубине моего сознания. Я не испытывал потребности заняться тобой. Но после звонка…

— Да? — Вновь почувствовав себя психиатром, Энди ощутила и свою власть над ним.

— Я помню, как сидел в тюремном помещении напротив тебя… ты была в таком платье… с этими грудями… от тебя пахло духами… иногда я видел твои ноги, мне казалось, что я вижу твою письку. По ночам я лежал и думал о ней. Я мог ее видеть? Или нет?

— Я не сознавала… — Энди провоцировала его.

— Ты не догадывалась, что меня заводит, а я не мог объяснить этого. Я сидел, смотрел на твои груди и чувствовал, что горю.

— Кто-то тебе звонил?

— Я не желаю говорить больше. — К нему внезапно вернулась злость. Мэйл замкнулся. — Я хочу трахаться. — Он сильно ударил ее в плечо, и Энди отпрянула. — Иди сюда, пока я не избил тебя.

Потом она спросила:

— Могу я кому-нибудь позвонить? Мужу или кому-то еще? Просто сказать, что мы живы.

— Нет, — раздраженно ответил он.

— Джон, очень скоро они решат, что мы мертвы, постепенно свернут все мероприятия, и начнется долгая беспощадная облава. Тебя поймают и навсегда посадят в тюрьму. Если они узнают, что я жива, ты сможешь… заключить с ними сделку.

Она заговорила спокойно, так, словно Энди беспокоилась о его будущем. Вдруг Мэйл оборвал ее:

— Сделки не будет. Со мной — не будет.

— Ты выиграешь от этого, — сказала она. — Подумав, что я мертва, они станут делать все что хотят. Если же они будут знать, что я жива, их положение осложнится. Уверена, ты как игрок понимаешь это. Пусть люди знают, что я еще здесь, и помнят обо мне.

Мэйл, начав одеваться, швырнул ей ногой одежду.

— Я подумаю об этом. Ты не будешь звонить сама. Возможно, мы что-нибудь запишем. Я воспроизведу запись из другого места.

— Джон, это было бы… — она с трудом улыбнулась, — это было бы очень хорошо.

На его лице появилось самодовольное выражение. Ему нравилась лесть, особенно из ее уст.

— Я подумаю об этом.

Вернувшись в погреб, она сказала Грейс:

— Мы должны продумать сообщение, которое он запишет на пленку. Изобрести какой-то код.

Она была возбуждена. Грейс так печально смотрела на мать, что Энди спросила:

— В чем дело?

— У тебя все лицо в крови, мама. Все лицо, — сказала Грейс.

Энди вытерла засохшую кровь: она потекла из носа, когда возбужденный Мэйл начал избивать ее.

Глядя на забившуюся в угол Грейс, Энди удивилась, что не заметила крови. Значит, она привыкла к этому.

Но на этот раз что-то изменилось. Что-то изменилось.

Усталая Роуз Мари Ру поднялась по лестнице.

Лукас и Т. Конрад Хауард вошли вслед за ней в дом Манета. В гостиной уже собрались люди. Напряженный, печальный Данн со взъерошенными волосами стоял спиной к холодному камину, держа в руке хрустальный бокал. Посмотрев мимо Ру и Хауарда, он кивнул Лукасу.

Хелен Манет сидела в кресле. Нэнси Вулф бросила на Лукаса взгляд, полный ненависти. Когда он ответил на ее взгляд, она поправила волосы и отвела глаза в сторону. Она потягивала спиртное, стоя перед портретом женщины с холодными, темными глазами.

Помощник адвоката готовил напитки; детектив в футболке поглощал кукурузные хлопья из целлофанового пакетика, прислонившись к дверному проему, и со скучающим видом ждал телефонного звонка.

Манет казался еще более усталым и старым, чем накануне. Наблюдая за ним, Лукас подумал, что, вероятно, Манет наслаждается ролью одного из главных героев трагедии.

— Ничего не вышло, — сказала Ру Манету, покачав головой. — Я очень сожалею.

— Проклятие! — Данн в бешенстве отвернулся от них.

— Это еще не полный крах, — сказал Хауард. Он не любил иметь дело с богатыми людьми, близко знакомыми с сенаторами Соединенных Штатов.

— Мы засекли его, но не смогли удержать надолго. Мы отслеживали его двадцать секунд, потом он догадался. Мы имеем представление, где он: это южный пригород, Иган или Эппл-Вэли.

— У тебя есть там объекты, — сказал Манет Данну. Глаза Данна сверкнули от ярости.

— Да, но сегодня вечером я не отвечал там на телефонные звонки, — рявкнул он.

— Я имел в виду не это, — заметил Манет. — Я хотел сказать, что ты знаешь этот район.

— Да, мне известно, что в этом проклятом районе живут триста тысяч человек…

— Очевидно, преступник считает, что мистер Дейвенпорт отвечает за радиопоиск, — вставил Хауард.

— Вы правы, — отозвался Данн, — из всех полицейских, с которыми я разговаривал, только он не прячет голову в задницу. — Данн шагнул к Лукасу.

— Я хочу назначить вознаграждение. Мне все равно, какое. Миллион.

— Не надо так много, — сказал Лукас. — На нас обрушится лавина сумасшедших. Начните с пятидесяти тысяч.

— Хорошо. Я объявлю об этом сегодня же, — проговорил Данн.

Манет молча покачал головой и скептически улыбнулся.

Выйдя из дома, Ру сказала:

— Счастливая семейка.

— Нэнси Вулф и Тауэр Манет — что вы об этом думаете? — спросил Лукас.

Ничто не удивляло Роуз Мари Ру — она слишком долго жила в мире политики.

— Когда мы беседовали с ними вчера вечером, она коснулась его руки.

— А сегодня пыталась удержать его от стычки с Данном. Оберегала Тауэра, — заметил Лукас.

— Знаете, Лукас, в вас развито женское начало.

— Что???

— Не берите в голову.

— Но что вы имели в виду? — заинтересовался Лукас.

— Вы больше, чем другие мужчины, полагаетесь на интуицию. Вы подозреваете, что у Нэнси Вулф роман с Тауэром Манетом?

— Сейчас я в этом уже не сомневаюсь.

— Только потому, что она взяла его за рукав? — спросила Ру. — Это серьезный аргумент!

— Важно то, как она коснулась его рукава. Если вы считаете это проявлением женского начала, я не возражаю.

Глубокой ночью они стояли у висевшей на стене карты, глядя на обведенный красным карандашом квадрат, который находился к юго-востоку от аэропорта.

— Это уже кое-что, — заметил Лестер. — Он оказался умнее, чем мы думали. Господи, нам не хватило минуты! Еще минута, и мы бы его взяли.

Лукас бросил в мусорную корзину бумажный стаканчик из-под кофе.

— Мы должны начать тотальную облаву. Он позвонит снова. Удивляюсь, что он еще не сделал этого.

— Можем приступить завтра, — сказал Андерсон. — Сейчас мы готовы на восемьдесят процентов. К утру мы обретем полную силу.

— Нам следовало уже приготовиться, — возразил Лукас.

— Мы готовы, но не на сто процентов. Понадобятся люди из других смен. — Андерсон повернулся к нему.

— Нужно оцепить район шоссе номер 494, послать дополнительные силы на шоссе номер 35 от начала и до конца Эппл-Вэли, — распорядился Лукас.

— Хитрый мерзавец, — произнес Лестер, мрачно разглядывая карту.

Когда Лукас лег, Уивер уже спала. Ему хотелось поговорить с ней, но он решил не будить ее и пролежал без сна около часа, обдумывая дневные события и ощущая тепло Уивер.

Когда зазвонил телефон, Уивер уже ушла, а Лукас только что принял душ. Он замер, а затем поспешил в гостиную, оставляя за собой мокрые следы.

— Как дела, Лукас? — бодро осведомился Мэйл.

— Они живы?

Патрульные машины должны выехать через тридцать секунд.

— Пытаешься выследить меня?

Лукас повторил свой вопрос:

— Живы они или нет?

— Да, живы, — злобно ответил Мэйл. — У меня есть сообщение от Энди Манет.

— Я возьму карандаш.

— Оно записано на пленку. Но это тебе не поможет. Я пользуюсь сотовым телефоном, но на этот раз нахожусь весьма далеко.