Давай спросим по-другому. Как ты себя с утра чувствуешь?

Как старый алкаш. Нет, как молодой алкаш. Короче говоря, чувствую себя алкалиново. Алкалиновая батарейка – это про меня. Вечно заряжен. Нельзя использовать совместно с кислотными батарейками, возможна реакция. Не бросать в огонь. Следующий вопрос, пожалуйста.

Так ты считаешь себя алкашом?

Не знаю (тяжело вздыхает). Правда не знаю. Не знаю, кого можно считать алкоголиком. Ну, на самом деле знаю. Алкоголик – это когда ты признаешь, что бессилен перед спиртным, во всяком случае, так говорят в обществе «Анонимных алкоголиков». Порой мне кажется, что быть пьяницей или наркоманом противоречит всем правилам рабочей этики, которым меня когда-либо учили, понимаете? Просто слабость, потакание собственным недостаткам. Мой отец выпивал каждый божий день, но, черт побери, у него не было времени стать алкоголиком, ему это и в голову не приходило. Иногда я думаю, какая большая роскошь для человека вроде меня позволить себе заявление: «Ах, я алкоголик! Мне нужна помощь!» И ждать, что весь мир бросится тебя утешать: «Бедный ягненочек!» Разве можно не отвечать за то, сколько и чего ты заливаешь себе в глотку? Возьми себя в руки, ты же мужчина!.. Так что нет, я не алкоголик.

Хорошо, значит, у тебя случаются проблемы с алкоголем?

Да, что есть, то есть. Я начинаю бухать. Чувствую себя прекрасно. Иногда даже подумываю, что пора бы остановиться. Но потом появляется стремление продолжить – ну, знаете, чтобы полностью расслабиться. Видите ли, я очень хорошо умею пить. Не в том смысле, что могу удерживаться от выпивки вообще или бухать не пьянея. Просто когда я пьян, я способен продолжать пить еще и еще. У меня нет внутреннего ограничителя, который, похоже, есть у большинства. Меня не тошнит, не рвет. И где-то на полпути наступает минута, когда сознательная часть меня сдается, опускает руки, и тогда одурманенная часть гуляет напропалую. Провалы в памяти, приятель, самое страшное, что может произойти с тобой в этой жизни, но когда бухаешь, то добиваешься именно забытья. Вроде как даешь себе возможность отдохнуть от самого себя. А на другой день просыпаешься, тебя трясет, и ты до смерти боишься, что вляпался в какое-нибудь дерьмо. Ты-вчерашний для тебя совершенно чужой. Ты его не знаешь и не желаешь знать, но думаешь: «Твою мать, это ведь я». Наверное, где-то там, в глубине души, ты себя настолько ненавидишь, что сам стремишься… Нет, не хочу углубляться в эту тему.

Ты упомянул «Анонимных алкоголиков». Ты посещаешь их собрания?

Мои фотографии на одном из их собраний уже публиковались, так ведь? Единственный раз пошел – а ведь я мог туда пойти, чтобы помочь другу, твою мать! – а какой-то долбаный мудак подстерегал меня с фотоаппаратом.

Так ты был с другом?

Ха! А ты как думаешь? На самом деле это не важно, главное – принцип: я мог бы помогать другу. Так случилось, что я был один.

Ты принимал участие в собрании?

Вся суть «Анонимных алкоголиков» заключается в том, что ты можешь или принимать участие в собраниях, или просто сидеть и слушать. Что касается меня, то я просто сидел и слушал. А потом вышел оттуда и подумал, что мне там не место, что я не заслуживаю того, чтобы быть среди людей, которые скатились на самое дно пропасти. Они попали туда, потому что жизнь их сильно потрепала, и в девяти случаях из десяти выпивка – не причина, а симптом. А тут среди них во всей своей красе сижу я, изнеженная поп-звезда. Я чувствовал себя незваным гостем. Словно я подглядываю, как они занимаются сексом. Нет, к «Анонимным алкоголикам» я больше не пойду.

То, что ты звезда, облегчает положение или ухудшает?

Черт, даже и не знаю. Думаю, знаменитости легче быть Мудаком. Вот, например, я задолбал своими приставаниями Терри Холла. А заурядного человека наверняка кто-нибудь поставил бы на место. И может быть, это остановило бы меня и заставило лишний раз подумать. Типа, Феликс, ты вел себя как козел, теперь пора собираться и уходить. Но когда ты знаменитость, тебя никто не останавливает, слова против не скажет. Так что в какой-то мере это хуже. В смысле, ты надираешься и бродишь вокруг, требуя наркотиков, и кто-нибудь обязательно их тебе приносит. И все сходит тебе с рук, потому что твоя композиция попала в хит-парады. Попробуй проделать это, не имея за душой ни контрактов со студией звукозаписи, ни фильма, ни чего-то другого, и тебе несдобровать. То, что ты знаменит, автоматически делает из тебя придурка. А уж если ты надрался как свинья и к тому же знаменит, то ты придурок из придурков.

С другой стороны, известность придает всему, что ты делаешь, некий магический блеск. Я всего лишь любитель поддать, но из-за того, что я – Феликс Картер, все считают меня самым крутым. Я не питаю по этому поводу никаких иллюзий. На их месте я бы сам считал, что это круто. 1/1 где здесь смысл?

Если бы вдруг по волшебству ты бы мог стать незнаменитым, стал бы?

Иногда – да. Например, прямо сейчас. Люди звонят мне и говорят, что я натворил, а я думаю, попадет ли это в газеты.

И, конечно, среди поклонников встречаются настоящие психи, значит, мне нужен телохранитель, а порой чертовски неудобно, что этот парень вечно торчит рядом…

Да, все так. Тем не менее, когда ты знаменит – это классно. Да, меня преследует какой-то псих, но ведь то же самое происходит с тысячами простых людей. С людьми, которые не могут позволить себе завести телохранителя. Понимаешь, тебя защищают оттого дерьма, которое выпадает на долю обычного человека. Часто слышишь, как знаменитости жалуются: «Мне приходится платить по счетам, как и всем»; и правда, платить приходится, ну так что? Разве я стою в очереди за выпивкой в баре? Жду автобус? Или меня толкают и пихают в переполненном вагоне метро? Когда мне в последний раз грубил продавец? Или не замечал официант? Даже и не вспомню…

А как быть с вниманием средств массовой информации?

От него никуда не денешься. Сейчас ты их ненавидишь, потому что они вываливают на тебя кучу грязи, а ты слишком устал, чтобы поднимать из-за этого шум. А потом вдруг пресса – словно зеркало, причем весьма правдивое. Как сегодня. Телефон разрывается от звонков, но никто не говорит: «Послушай, Феликс, ты выставил себя на посмешище, вел себя как мандюк!» Нет, они твердят: «Ну ты и крут! Куда сегодня намыливаешься?» Ты узнаешь, что натворил дел, именно из средств массовой информации. Не то чтобы их волновала твоя репутация, просто большую часть времени им невыгодно лизать твою задницу.

Так что же такое слава? Проклятие? Или что-то крутое, как секс?

Крутое, как секс. Нет, все-таки проклятие… Знаешь, это проклятие. Но классное, как секс.

Хотите чаю? Нет, спасибо.

Точно не хотите? А то бы Джек принес, правда, Джек? Он заботится обо мне, защищает меня. Похоже, вы здесь вполне освоились.

Да. Конечно. Здесь нет того дерьма, через которое мне пришлось пройти. Там, на воле, я был всего лишь Крисом Сьюэллом, потным малым, на которого вы бы в метро даже не взглянули. А в тюрьме я хоть и остался Крисом Сьюэллом, но меня все знают. Важные персоны вроде вас хотят со мной разговаривать. Не каждый может этим похвастаться, так ведь?

Наверное.

Значит, чаю не хотите? Нет, спасибо, продолжайте.

Думаю, в вашей жизни были длительные отношения с кем-либо? Были.

Тогда вам известно, что при подобных отношениях чаще всего слышишь и повторяешь – особенно в браке – одну сентенцию или же вариации на ее тему: «Мы будем вместе до конца наших дней».

Ее слышишь в минуты нежности, в знак подтверждения любви. Она то и дело всплывает при ссорах, призванная подчеркнуть, что любые разногласия мимолетны. Она возникает во времена сомнений и неуверенности в себе. Какой бы короткой ни казалась наша жизнь, все же в ней целая вереница дней и часов, которые нужно заполнить, и когда думаешь о том, что будешь делить их с другим человеком, понимаешь, насколько это серьезно.

А вообще-то эти слова – сплошное вранье. Даже если жена не уйдет из-за твоей тяги к спиртному, неприглядная правда состоит в том, что вы все равно не будете вместе до конца ваших дней – если только не погибнете одновременно под колесами автобуса. В лучшем случае будете вместе до конца жизни одного из вас. А это совсем не одно и то же.