– С днем рождения, Ханна, с днем рожденья тебя! – орали скваттеры.
– Все, – пробормотал Фрэнк сквозь стиснутые зубы, – им это так не сойдет.
Глава 36
– Смотрите-ка, это я!
С такими словами обратился ко мне Феликс Картер. Где?
Извините… На телестудии. Он проходит мимо и говорит: «Смотрите-ка, это я!», а я сижу в огромном удобном кресле в фойе здания, где размещается телекомпания, и жду машину, которая отвезет меня домой. Которая, по-видимому, и не собирается приезжать.
То, что машина до сих пор не приехала и нет никаких признаков, что она вот-вот появится, для меня не просто маленькая неприятность. Мне срочно нужно домой. Мне нужно домой, потому что я, как сказал бы Майк Хакнелл, солист группы «Симпли ред», едва сдерживаю слезы.
День не задался с утра, пошел наперекосяк, совершенно не так, как планировалось. Простите за каламбур, но для меня этот понедельник оказался весьма несчастливым.
Видите ли, если Сэм включила телевизор на шоу «Счастливый понедельник» или запрограммировала видеомагнитофон, чтобы записать его и посмотреть вечером, то, наверное, никак не могла понять, зачем я просил ее об этом в своем письме. Причем не без основания – ведь на экране я так и не появился.
Утром меня разбудил звук… Вернее, целая какофония звуков – телик орет, в дверь звонят, голова гудит.
Дверной звонок продолжал надрываться. Я пробормотал слабым голосом: «Нет, прекрати!» и вдруг вспомнил, какой сегодня день, о телестудии и о том, что за мной в восемь часов должна прийти машина. «Ровно в восемь!» – весело предупредил меня Расе по телефону несколько дней назад. Тогда я повесил трубку и решил, что мне ни в коем случае нельзя напиваться накануне шоу, что бы ни произошло.
И конечно же, в воскресенье вечером я надрался в стельку. Впрочем, я пил весь уик-энд.
Я с трудом оторвал себя от дивана, медленно, как человек, впервые в жизни вставший на протезы, пробрался к входной двери и схватил трубку домофона, которая выскользнула у меня из пальцев.
– Алло, – сказал я, подтягивая за шнур трубку. Если звонящего и удивил стук, то виду он не показал.
– Машина с телевидения для Криса Сьюэлла, – раздался бестелесный голос.
Я представил себе водителя в кепке, стоящего с другой стороны двери.
– Можете подождать пять минут? – с трудом выдавил я.
– Конечно. Не торопись, приятель. Буду в машине.
– Хорошо.
Я повесил трубку домофона на место только со второй попытки.
И некоторое время стоял, привалившись к стене, силясь сообразить, вырвет меня или нет. Наконец решив, что нет, я добрел до ванной и посмотрел на себя в диск Мэрайи Кэрри.
Ну хорошо, подумал я. Встал с бодуна. Не самое приятное пробуждение. Но мы справимся. Мы сотни раз находили выход из подобной ситуации. Похмелью обязательно нужно бросать вызов, тогда и демоны не будут хлопать крыльями слишком громко. И чем не вызов – появление в «Счастливом понедельнике», реклама самого себя в образе Феликса Картера, шанс вернуть Сэм? Лучше уж потратить пять минут на то, чтобы освежиться после пьянки, чем потом долгие часы не находить себе места. Заставить похмелье работать на себя – вот в чем фокус.
Поэтому я плеснул себе в лицо пригоршню ледяной воды, затем еще и еще. Затем снял свою новую футболку, в которой, правда, спал всю ночь, и вымыл под мышками; перед тем как вновь натянуть футболку, побрызгал там дезодорантом. На лице проступила щетина? Не беда: Феликс часто появляется на публике небритым, и, если я верно запомнил, во вчерашнем документальном фильме его щеки тоже были подернуты тенью пробивающейся растительности. У меня теперь очень короткая стрижка, я даже не стат причесываться. Тщательно почистив зубы, я почувствовал, что выгляжу достаточно хорошо, чтобы явить себя миру.
Не прошло и трех минут, как я был готов. Почти. Перед выходом из дома я взял джинсовую куртку, обшарил все карманы и нашел три маленькие бутылочки. Одна из них была пуста, и я бросил ее на диван. Остались две – смородиновая и перечная. Я жадно проглотил смородиновую, почувствовал, как она проникает в кровь, посмаковал ягодный аромат, а другую бутылочку сунул обратно в карман.
Напоследок бросил взгляд на лежащий на столике револьвер. Хотел было взять его с собой, но передумал. Вряд ли мне удастся свободно бродить по телестудии с пушкой, заткнутой за пояс.
Наконец я собрался. Перешел от почти бессознательного состояния до готовности покинуть квартиру чуть больше, чем за три минуты. Совсем не плохо.
Водителя я представлял себе совсем иначе. На нем был серый костюм – никакой кепки; он молча сел за руль «лексуса» и повез меня через реку, а я устроился сзади и смотрел на проносящийся мимо город, подавляя тошноту и пытаясь держать голову прямо. Водка теплом разлилась по телу, и я радовался, ощущая ее действие. То что доктор прописал!
Телестудия располагалась в самом центре промышленной зоны, находящейся на другом берегу реки.
– Тебе туда, – сказал водитель, показывая на вход. – Кто-нибудь тебя встретит и обо всем позаботится.
Расе появился, как только я вошел внутрь. Он заметил меня и поспешил навстречу, точно такой же, каким я его запомнил. Только блокнот у него был новый.
– Ага, – произнес он, – вы последний из Феликсов, которые пришли на съемки. Настоящего, конечно, еще нет… Бетти с вами созвонилась?
– Какая Бетти?
– Костюмерша! Она что, вам не звонила?
– А, из костюмерной. – Тут я вспомнил слегка невнятную беседу с женщиной, которая оказалась не Самантой. – Да, конечно, звонила, спасибо. Я дал ей размеры своей одежды.
– Классно! Послушайте, – обратился он ко мне и махнул рукой в сторону кресла, стоящего напротив стойки администратора, – пока присаживайтесь, я быстренько расскажу о том, как все будет происходить, а потом дежурная проводит вас в гримерную.
– В гримерную?
– Ну да, у вас будет личная гримерная, как у настоящей звезды.
Не желая того, я улыбнулся, хотя тон Расса был явно снисходительным – «настоящей» звезды, надо же! У меня будет собственная гримерная – классно!
– Так, – сказал он, когда мы сели. – Вы когда-нибудь снимались в телепередачах, идущих в прямом эфире?
– Нет.
– А вообще в телесъемках участвовали?
– Нет.
– Ясно. Ну, вот так примерно все будет происходить. Минут через сорок пять появятся операторы с камерой, и вас позовут. Что-то вроде маленькой репетиции, чтобы подобрать правильный ракурс съемки, включить-выключить музыкальные заставки, проверить телевизионный суфлер и бог знает что еще. Вам обязательно нужно присутствовать. Думаю, пока не закончится, переодеваться не стоит. Затем небольшой перерыв на обед, а после репетиция в костюмах, и тут вы снова понадобитесь, уже в костюме. До того, как вы переоденетесь, вами займутся гример и парикмахер. Когда генеральный прогон закончится и мы всех отпустим, вы или подождете в своей гримерной, пока не придет ваша очередь показаться в шоу, или ответственные за размещение гостей откроют зеленую комнату, и вы посидите там, что-нибудь выпьете и посмотрите передачу на мониторах. Выходить в студию вам нельзя. Сразу же после генеральной репетиции мы запустим зрителей, и если они вас заметят, шутка будет испорчена.
– Шутка?
– Ну да. Ваша роль в шоу. Что-то вроде розыгрыша, который удастся только в том случае, если до назначенного времени зрители вас не увидят. Подробнее объяснит режиссер, хорошо?
– Ладно.
– Прекрасно. И еще: как сыграете свою роль, сразу не исчезайте. Необходимо все, так сказать, «подчистить». Это значит, что никто без разрешения не уходит. Просто на всякий случай, мало ли что может произойти. Зато после того, как все закончится и мы освободим студию, в зеленой комнате будет небольшой междусобойчик, вас тоже приглашаем. Ну, как вам план?
– Похоже, что вы уже выступали с этой речью.
Он посмотрел на меня со странным выражением лица.
– Извините? Похоже на что? Я повторил:
