– Кто я? Бог его знает. Я имею в виду, разве можно определенно сказать, что собой представляет человек? При одних обстоятельствах ты такой, при иных -совсем другой… Нельзя сортировать людей, как яблоки… Яблоки, да? Не разбираюсь… Ну хорошо, тогда как картошку.

Придя домой, я снял костюм, бросил его на пол в гостиной, а сам залез в ванную с банкой пива. Я сидел, думал о своем завтрашнем появлении на телевидении, и на душе у меня было хорошо. Интересно, посмотрит Сэм эту передачу? Хоть бы, хоть бы, хоть бы посмотрела. Не хочу думать, что будет, если не посмотрит. Если она пропустит программу с моим участием, и все усилия пойдут прахом. Пытаюсь убедить себя, что она обязательно увидит телешоу, а затем фантазирую о будущем. Будущем, в котором она вернется ко мне обновленному, в котором квартира будет чистой, а я снова начну работать, возглавлю свою команду, возьмусь за Люка Рэдли и заставлю его подчиняться.

А потом мы заведем ребенка. Я представляю, как отец и мать Сэм играют с внуками, а мы, гордые родители, стоим рядом. Вполне разумные мечты. И вполне достижимые, если все пойдет по плану.

Довольный и счастливый, я вылезаю из ванной, вытаскиваю пробку и сливаю Колетт Кару из своей жизни. В спальне надеваю «картеровскую» одежду – потому что она чистая и новая, а еще потому, что она соответствует моему настроению. Затем сажусь на диван, не обращая внимания на беспорядок, и включаю передачу «Быть Феликсом Картером».

– Да, – говорит он, – у меня действительно проблема с алкоголем. Послушай, я ведь стоял у самых истоков рэйв-культуры. Тогда единственным, что имело значение, было веселое времяпрепровождение. Для того мы и жили. Затем я вдруг попал в хит-парады, молодежные журналы стали наперебой спрашивать меня, что я ем на завтрак. А я… мне было всего лишь двадцать, совсем еще пацан. Неожиданно у меня появилось все, о чем можно было только мечтать. Представь, ты вдруг стал станком для печатания денег. Ты делаешь деньги, и все вокруг делают на тебе деньги. А за станком нужно ухаживать, поддерживать его в рабочем состоянии, когда требуется, подливать масло… А мне, да – мне нужно много масла. Ха-ха-ха.

Феликс берет пачку сигарет. Он курит «Мальборо лайт», ту же марку, что и я. Тянусь за своими.

– Честно говоря, я бы сейчас выпил. А ты не хочешь? – спрашивает он журналиста. Тот, конечно, сидит за камерой, и похоже, что певец обращается ко мне.

– Конечно, Феликс, твое здоровье! – Я поднимаю бутылку.

– Вы сейчас пьете? – интересуется ведущий. Певец шутливо оглядывается по сторонам.

– Нет, а что, у тебя есть пиво?

– Несколько банок в холодильнике, Феликс, – говорю я. Хотя, конечно, ничего там нет. Я все выпил.

– Сейчас я чуть расслабился и не такой примерный, – продолжает Картер. – Дело в том, что выпивка для меня как женщина. Я не могу жить ни с ней, ни без нее. У других людей есть автомобили – они ездят на них, а потом заправляются. Я же, пока не заправлюсь, с места не тронусь. Зато и машины не нужно!

Я согласно киваю головой.

– А как вы обычно пьете? – задает журналист очередной вопрос.

– Ха, открываю рот, и оно само туда льется, – отвечаю я.

– Ха, знаешь, обычно так. – Феликс делает движение рукой, словно опрокидывает рюмку. Он говорит еще что-то, но я не слышу, потому что громко смеюсь над нашей совместной шуткой.

– Вы пьете в одиночестве? – осведомляется ведущий.

– Ода, все время…

Я немного веселею и поднимаю бутылку в следующем тосте.

– Бухать в одиночку, Феликс, – обращаюсь я к экрану, – единственно правильный путь. По крайней мере тогда ты уверен, что пьешь в хорошей компании.

Правда, я сомневаюсь, что на самом деле так думаю.

– Вы как-то сказали, что люди не верят, будто у вас есть проблема с алкоголем. Любопытно почему? – спрашивает журналист.

– Надо уметь держаться, – говорит певец. – Иногда кажется, что у организма уже не осталось защитных механизмов, и тогда все, даже мысль о том, как несправедлив мир, сводит меня с ума. Ко мне будто вновь и вновь прилетают демоны, и от них можно избавиться, только начав пить.

Он произносит последние слова, смотря прямо в объектив телекамеры, прямо мне в глаза. Я вздрагиваю. Феликс тоже знает о демонах.

Затем эта часть передачи заканчивается, идет рекламная пауза. После нее показывают отрывки из концертов Феликса, и я, спотыкаясь и пошатываясь, пытаюсь копировать его сценические движения, вместо микрофона держа пустую бутылку из-под водки.

Впервые за много недель я счастлив. Будто бы я уже не один и впереди меня ждет только хорошее.

Примерно за две недели до сенсационного убийства поп-звезды Феликса Картера его личный телохранитель Фрэнк обдумывал некую проблему.

Эта проблема не касалась того, что у его хозяина, пьяницы и наркомана, безбашенного Феликса Картера, появился преследователь, некий Брайан Форсайт. Она также не имела ничего общего с тем, что его хозяин, поп-певец и кинозвезда Феликс Картер, имел привычку сбегать от опеки и вляпываться в неприятные ситуации, из которых его нужно было спасать.

Такие задачи Фрэнка, профессионального телохранителя, бывшего военного, специалиста по тэквондо, отличного шахматиста и поклонника футбольного клуба «Эвертон», научили решать, и он решал их мастерски. На самом деле проблема скорее касалась его семьи и заключалась в скваттерах*, которые поселились неподалеку.

* Скваттер – человек, самовольно въезжающий в пустующую квартиру или дом. – Примеч. пер.

Фрэнк не был твердо уверен, что вновь прибывшие люди – скваттеры. Он не мог заглянуть в их книжки по оплате за квартиру или проверить банковские счета. Хотя признаки говорили довольно определенно. Например, все до единого из этого сброда – и мужчины, и женщины – носили дреды, а большинству из них, судя по всему, пирсинг нравился ничуть не меньше косичек. Эти люди предпочитали ярую цветастую одежду. Рядом с их домом, а иногда, к вящему неудовольствию Фрэнка, и рядом с его домом, часто стоял чертов громадный зеленый фургон с ветровым стеклом, залепленным наклейками. Вроде «Пропуск на музыкальный фестиваль в Гластонбери-Грин-Филдз» или «Пропуск на фестиваль этнической музыки».

В общем, даже если эти люди и не были скваттерами, впечатление они производили несимпатичное. Фрэнк насквозь их видел: испорченные детки из богатых семей. Никакого уважения к деньгам, обществу, другим людям или самим себе. У Фрэнка хватало ума не пускаться в размышления на тему «Армия бы их живо исправила», хотя такие мысли периодически к нему приходили. И он ничего не мог с собой поделать. Сам Фрэнк был дисциплинированным человеком. Вначале очень ответственная служба в особых войсках, секретные операции в разных частях света. Затем работа инструктором боевых искусств, еще до того, как он стал вышибалой в одном из самых престижных лондонских клубов. Феликс дорос до должности главного швейцара в этом клубе, а затем благодаря доверию и связям, которые установил с важными клиентами, стал персональным телохранителем. Теперь его подопечным был сам Феликс Картер, и значит, Фрэнк мог смело назвать себя одним из главных телохранителей страны.

Он достиг такого высокого положения, потому что умел решать поставленные жизнью задачи. Если возникала проблема, Фрэнк избавлялся от нее без шума и огласки. Он мог бы рассказать пару-тройку историй… Кто знает, вероятно, в один прекрасный день он так и сделает. Наверняка он будет не первым телохранителем, опубликовавшим свою автобиографию. И конечно, Фрэнку удавалось добиваться цели, в первую очередь благодаря своим мозгам. Если этого было недостаточно, в ход шли кулаки или складная дубинка, которая всегда лежала у него в кармане брюк. Если уж и этого было мало, то он знал нужных людей. Опасных людей. Людей из его прошлого, тех, чью жизнь или карьеру ему удалось спасти. Людей, которые были ему должны.

Какая же проблема беспокоила его сейчас? С подобным сталкиваться ему еще не доводилось, а то, что ее источник находился в непосредственной близости от его жилья, только усложняло дело. Фрэнк был обескуражен, более того, его раздражало собственное бессилие.