Краснов отставил стакан, вытер усы.

   — Сладкая, но мы должны смотреть, чтобы она не стала горькая. Мы должны помнить, что восстановленная Россия обязана восстановить казачество во всех правах. Большая самостоятельность Дона в будущем в автономии: из этого надо исходить. И атаман Войска Донского будет непосредственно подчиняться лицу, возглавляющему центральную власть, ибо донцы не самостийники...

Захар Миронович толкнул соседа в бок:

   — Что ещё за «антономия»?

   — Значит, царю али ещё кому, кто у власти станет, подчиняться.

   — Тогда иное дело...

   — Я бы хотел, чтобы Донское правительство возглавил крепкий казак, уважающий Дон. Я уже высказывался об Африкане Петровиче Богаевском. А о составе правительства подумайте, господа делегаты, сами. Большие дела стоят перед Кругом, гарантом же воплощения в жизнь его идей, я думаю, должна быть постоянная казачья армия. Надеюсь, вы меня поддержите, если во главе её станет полковник Святослав Варламович Денисов, достойный носить звание казачьего генерала. Мы с ним воевали во 2-й Сводной казачьей дивизии, а вы его знаете как штабного работника в повстанческой армии.

Председательствующий на Круге Африкан Богаевский поднялся:

   — Мы избираем атамана на время до Большого Войскового Круга, когда весь Дон будет освобождён от большевиков и весь донской люд примет участие в выборах... А пока, ваше превосходительство, поскольку вы становитесь атаманом, то просим принять атаманский пернач.

Краснов низко поклонился.

   — Господа делегаты, атаманский пернач я смогу принять, если Круг примет заранее подготовленные мною законы.

   — Говори, ты наш войсковой атаман. И если мы с законами согласимся, быть по сему, — раздались голоса.

Краснов громко начал:

   — Главное — это закон об атаманской власти.

   — Против такого не перечим, — хором прокричал Круг.

   — Атаман утверждает законы.

   — И это так, — согласились делегаты.

   — Атаман назначает министров правительства, становится высшим руководителем всех внешних сношений, верховным вождём Донской армии...

   — Правь по разуму, — поддержал зал. — Власть должна быть в надёжных руках. Будь полноправным правителем Дона.

   — Первейшим законом нашим будет закон о вере. Хотя иноверцы пользуются правом свободного отправления их веры и богослужения, первенствующей верой на Дону считается православие.

   — Вера дедов наших и отцов. Во имя Отца и Сына и Святого Духа... Аминь...

   — Все права и обязанности Дона подтверждаем...

16 мая 1918 года Краснов был избран атаманом Войска Донского. В заключение он объявил:

   — Впредь до издания и обнародования новых законов Всевеликое Войско Донское укрепляется на твёрдых основах Свода законов Российской империи, за исключением тех статей, которые настоящими основными законами отменяются.

Отменялись же все законы Временного правительства и все декреты Совета народных комиссаров. Армия возвращалась к уставам, изданным до 23 февраля 1917 года. В законах оговаривалось создание нового правительства «Совета управляющих», создание отдела финансов и войскового суда. Предлагались донские флаг, герб и гимн. Флаг: три продольные полосы синего, жёлтого и алого цветов, символизирующие три народности, издревле живущие на донской земле: казаков, калмыков и русских. Герб изображал нагого казака в папахе, при шашке, ружье и амуниции, сидящего верхом на бочке. Гимном становилась казачья песня: «Всколыхнулся, взволновался православный Тихий Дон...»

   — Вот это по-нашенски, по-казачьи. Не то что «Вставай, проклятьем заклеймённый», — произнёс Захар Миронович. — Придумали же — «проклятьем заклеймённый», — и сплюнул на пол зала...

А Краснов говорил:

   — Вы хозяева земли Донской, я ваш управляющий. Всё дело в доверии. Если вы мне доверяете, вы принимаете предложенные мною законы, если вы их не примете, значит, вы мне не доверяете, боитесь, что я использую власть, вами данную, во вред Войску. Тогда нам не о чем разговаривать. Без вашего полного доверия я править Войском не могу.

   — Доверяем! — хором ответили делегаты. — Законы принимаем.

На этом Круг свою работу завершил...

Перед тем как разъехаться, делегаты прослушали в войсковом соборе молебен в присутствии именитых гостей: самого атамана и членов правительства. Захар Миронович с Сергеем Минаевичем выстояли службу у самого выхода из собора.

Сергей Минаевич обиделся:

   — У алтаря, вишь ты, нам не по чести стоять.

   — Да не обижайся, кум, там места лучшие, а мы кто, хуторяне навозные. Да оно и хорошо, скорей выйдем.

Из Новочеркасска выехали в полдень. Сергей Минаевич фуражку новую купил, с козырьком лаковым, а Захар Миронович уздечку наборную для Воронка.

   — Мишке скоро на службу итить, звона на Круге речь вели о войске казачьем.

Ехали по майской степи, уже освободившейся от снега, в первом цвету шелковистой зелени. Кричали перепела, выскакивали из-под колёс, убегали испуганно.

Дорога потянулась по-над Доном. Захар Миронович думал: «Озимые уродились добрые, поднимаются, ишшо бы дождичек майский, совсем хорошо было бы...»

   — А что, кум, — спросил вдруг Сергей Минаевич, — удачного мы хозяина Дону выбрали?

   — Кажись, толкового.

   — Под началом его и мой Стёпка служил и твой Ванька. Правда, чует моё сердце, не всем он ко двору. Особливо новочеркасским енералам.

   — Им угодить невмоготу, каждый хотел бы в атаманы выбиться, да не у всякого ума хватит.

   — Ничего, он им хвосты понакрутит.

   — А вот знаешь, кум, — сказал Захар Миронович, — я всё думаю, к чему это мы за Расеей тянулись? У нас одна жизня, у них другая.

   — Это верно. Надо бы Дону помене за Расеей плестись, как тому жеребёнку за кобылицей.

   — Оно так и есть. А вот Африкана Богаевского в председатели правительства — стоит. Он казак правильный, не чета брату его, Митрофану. Тот за Корнилова держался, теперь за Деникина уцепился.

Старики подъехали к Вёшенской, когда солнце садилось краем за высокие тополя.

А что же генерал Краснов? Так ли сильно он придерживался германской ориентации? Атаман Войска Донского в данном случае исходил из конкретной обстановки. Слухи о его тесных связях с немцами стали распускаться сторонниками генерала Деникина, как только стало ясно: Войско Донское не сольётся с Добровольческой армией.

В своих выступлениях Краснов утверждал, что спасут Россию не союзники и не немцы, а сами русские. Однако жизнь диктовала свои условия. Немцы хозяйничали на Украине, вели переговоры с советской Россией. Германия способствовала созданию Украинской державы. Да и донское правительство всегда чувствовало поддержку немецких штыков. Дон покупал оружие из украинских арсеналов, которыми ведала Германия. Краснов стремился к тому, чтобы Дон встал на ноги, имел всё своё, чтобы вести борьбу с советской властью.

Едва только город Таганрог вошёл в состав Войска Донского, как Русско-Балтийский завод начал выпуск оружия, снарядов и патронов. Генерал Краснов гордился тем, что Донская армия одета во всё своё, имеет лошадей донской породы и казаки вооружены своим оружием.

Когда Краснов просил у Вильгельма машины для фабрик, он думал со временем освободиться от иностранной зависимости. Но, естественно, те, кто упрекал Краснова в немецкой ориентации, не хотели признавать, что ориентация Деникина на союзников погубила Добровольческую армию.

Перед заседанием Круга у Петра Николаевича состоялся разговор с тогдашним главой правительства Яновым. Тот проинформировал генерала, что 5 мая было предложено владельцам крупных предприятий Дона выделить заем в сумме 42 миллиона рублей, однако владельцы заводов и фабрик заем задерживают, хотя и настроены антибольшевистски.