Гримус пробежал через комнату и дернул за шнур звонка на стене. Была уже поздняя ночь, но все равно ровно через минуту к ним явилась Птицепес, запыхавшаяся от спешки. И снова при виде того, какому унижению подвергается его единокровная сестра, Взлетающий Орел почувствовал, как в груди поднимается тошнотворная бессильная ярость. «Хотя, возможно, — подумал он, — меня, как и ее, обманывают, заманивают в ловушку». Усилием воли он заставил себя успокоиться.

— Птицепес, — позвал Гримус.

— Да.

— Это мой последний приказ тебе, — проговорил он.

— Да, — снова отозвалась Птицепес, и ее взгляд застыл.

– Приказ Последний, — четко выговаривая слова, произнес Гримус.

Птицепес повернулась и направилась к двери. Взлетающий Орел вскочил с места, бросился следом и схватил сестру за плечо.

— Остановись, — крикнул он ей в лицо. — Нужно бороться. Соберись с силами. Скажи «нет».

— Мне нужно идти, — тихо ответила Птицепес. — Я хочу, чтобы он умер.

Под негромкий смех Гримуса руки Взлетающего Орла разжались и отпустили плечо сестры. Птицепес вышла в холл и закрыла за собой потайную дверь.

Гнев — вот все, что осталось у Взлетающего Орла.

— Гримус, — еле сдерживаясь, заговорил он, — если вы сейчас же не покажете мне Каменную Розу, то я придушу вас собственными руками за то, что вы сделали с моей сестрой. Прямо сейчас, на месте, прежде чем пробьет час вашей так давно и тщательно планируемой смерти. И уверяю вас, это будет самая жалкая и ничтожная кончина, какую только можно представить.

— Господи, — вздохнул Гримус. — Просто диву даешься, как неуклонно вы следуете предначертанным курсом — в это трудно поверить. Я как раз собирался вести вас к Розе. Мне нужно перенастроить ее, чтобы открыть Врата.

Гримус повернулся и спокойно направился в угол комнаты, тот, что располагался ближе всего к центру дома.

Одним быстрым и коротким движением он распахнул там вторую потайную дверь. Внутри, в самом сердце дома, в гробу покоилась Каменная Роза.

Теперь становилось ясно, отчего у дома были такие безумные очертания. Лабиринт его комнат должен был сбивать с толку и лишать ориентации, чтобы тайная каморка оставалась незамеченной. Взлетающий Орел, уже несколько раз с момента своего прибытия пытавшийся мысленно нарисовать себе устройство дома, и не догадывался о том, что в его недрах, в самой середине, может существовать такая комната.

— Входите же и посмотрите, — позвал его Гримус. — Начинается последняя часть Танца Смерти и Мудрости.

Каменная Роза не походила не только на розу, но и на цветок вообще. Затаив дыхание, Взлетающий Орел следил за тем, как Гримус странными ловкими движениями настраивает свое сохраняемое в гробу в маленькой потаенной комнатке сокровище, и многое начинал понимать.

Вокруг центрального стержня Розы, ее стебля, имелось несколько тонких звездообразных каменных отростков — шипов. Всего Взлетающий Орел насчитал их семь. У двух верхних было по четыре острия, у следующей пары — уже по восемь, у следующей по шестнадцать, и так далее, в прогрессии. Каждый шип-звезда мог вращаться относительно стебля совершенно независимо от других. Настройка Розы, по всей видимости, представляла собой установку ее шипов в необходимое положение друг относительно друга. Именно этим сейчас и занимался Гримус. Примерно на половине длины стебля, на удобной для руки высоте, располагалось специальное утолщение, рукоять.

— В некоторых других Измерениях, — сообщил Орлу Гримус, — Предмет выглядит совершенно иначе. В любом случае форма Предмета устанавливается в соответствии с особенностями телосложения индивидуума-владельца. Поворачивая шипы, Розу можно настраивать для различных вариантов искривления пространства, Перемещений в параллельные измерения и прочего.

— Только не думайте, Гримус, что вам удалось убедить меня, — отозвался Взлетающий Орел. — Мое решение непоколебимо — я по-прежнему намерен уничтожить это устройство. Вы неспособны управлять им. Не вы, а оно управляет вами. Отсюда и провалы во времени. Роза неисправна, Гримус. Роза опасна для мира. Поэтому опасны и вы.

Глаза Гримуса на мгновение блеснули, но потом снова стали спокойными и непроницаемыми.

— Прошу вас, подождите, — заговорил он тоном, в котором, как показалось Взлетающему Орлу, звучала мольба. — Я хочу показать вам еще одно мое приобретение. Если оно окажется не в силах убедить вас в огромной ценности Розы, в необходимости сохранять и оберегать ее после того, как меня не станет, то я больше не буду стоять на вашем пути — исполняйте задуманное. Но позвольте мне показать вам этот прибор, это не займет много времени.

Конечно, Взлетающий Орел не мог отказать. Его ведь просили о такой малости. Теперь, когда он знал, где находится Роза, Гримус не мог его остановить. «А кроме того, — подумал он, — у меня есть оружие против Гримуса». И речь не о луке со стрелами, а о другом оружии, гораздо более мощном — о долге. Перед Виргилием. Перед самим собой, за свое прошлое, полное останков разрушенных судеб. На этот раз его ионы послужат благому делу: уж коль скоро он разрушитель, то лучшего кандидата для разрушения вещи, представляющей опасность для всего мира, трудно найти.

Гримус прошел в дальний, темный угол потайной комнаты. Остановившись там, он снял покрывало с маленького предмета, покоившегося, как и прочие артефакты Гримуса, на специальном пьедестале. Это оказался прозрачный, яйцевидный объект с двумя рукоятками по концам. Гримус взялся за одну из рукояток яйца, и внутри того немедленно зажегся свет.

— Я предвидел, — сказал он, — те трудности, с которыми мне придется столкнуться, разъясняя вам мою точку зрения. Для облегчения процесса взаимопонимания я припас вот этот Субсумматор. Если вы возьметесь за вторую его ручку, мы с вами сможем общаться телепатически. Общение будет происходить через посредство этого яйца. Что скажете, мистер Орел?

Взлетающий Орел секунду помедлил в нерешительности.

— Что, испугались? — весело спросил Гримус своим певучим детским голоском.

— Нет, — поспешно отозвался Взлетающий Орел.

Конечно нет, он может пройти через все, через что готов пройти Гримус, этот древний младенец. Ведь ему уже приходилось доказывать силу своей воли и не раз.

Взлетающий Орел положил посох ю-ю на край гроба Розы и шагнул к Гримусу. Потом, сделав глубокий вдох, ухватился за рукоятку — как это называется? — Субсумматора.

Последнее, что он запомнил еще будучи Взлетающим Орлом, был высокий, пронзительный и очень довольный голос Гримуса, крикнувшего ему следующее:

– Матушка всегда говорила мне: чтобы заставить человека принять новую идею, его нужно обмануть!

(Я был Взлетающим Орлом.)

(Я был Гримусом.)

Я. Я сам. Я и, отдельно, он. Я и он вместе внутри сияющего яйца. Да, примерно так и было. Я и он перетекаем из своих оболочек внутрь сияющего яйца. Как все просто. Ты поглощаешь меня, я поглощаю тебя. Соединение, сплавление, смешение. Да здравствует полное объединение! Станем же одним! Я это ты это я. Такими были его мысли.

Да, все было примерно так. Похоже на печать. Да, на печать. Нажим, и его мысли отпечатались поверх моих, под моими, в моих и среди моих. Я он. Нет ничего легче поглощения. Легче, чем полет стрижа. Двое вместе, два стрижа, и тут же один наполовину-орел-наполовину-он и он же наполовину-он-наполовину-орел. Да, именно так. Мы были одним внутри сверкающего яйца, двое в одной плоти. Да.

Мой сын. Мысли Гримуса лавиной устремились мне навстречу. Ты мой сын, я дал тебе жизнь. Я становлюсь тобой, я становлюсь тобой, а ты мной. Сознание Гримуса, его неудержимые, молниеносные мысли. Монах в оранжевом одеянии излился в меня в едином мыслительном оргазме. Незаконнорожденный аристократ, военнопленный, его противоречия, безважность личности вместе с совершенной необходимостью объясниться, мыслительное существование Гримуса, раздираемое неудержимой, наркотической тягой броситься навстречу, смешаться, соединиться. Его «я» летит навстречу моему «я», подгоняя себя мощными ударами крыльев. Сын мой, сын мой, я взрастил тебя так, как только может сделать это отец, навечно приговоренный к бесплодию.