— Чай должен быть теплым, — заметил он и тут же охнул и выругался: — Черт побери!

Нога его зацепилась за ножку низкого шаткого столика. Многочисленные фрагменты составной головоломки — картинки-загадки — водопадом хлынули на пол.

— Бес его возьми, — продолжал ругаться мистер Джонс. — Воистину для человечества был черным тот день, когда мои очки разбились. Простите за сквернословие, мистер Орел; телесные изъяны всегда ужасно раздражают, согласитесь?

— Вы складываете головоломки?

— Вы спрашиваете, складываю ли я головоломки? Нет, мистер Орел, я мастерю их. В годы вынужденного уединения это занятие служило мне единственным источником отдохновения. Надеюсь, со временем я достигну в этой области серьезного мастерства. Сейчас же мое умение придумывать и мастерить головоломки значительно превосходит умение решать их. Тем более что близорукость здесь совсем не помогает. Ох, что бы я не отдал за пару хороших очков!

Мистер Джонс налил в чашку кореньевого чаю и отнес ее к ложу Взлетающего Орла, по пути поскользнувшись на фрагментах картинки-загадки и с трудом избежав падения. Подав спасенному чашку, мистер Джонс опустился перед ним на прежнее место.

Удивительно, заметил себе Взлетающий Орел, до чего уютно и в безопасности чувствует он себя в этом убогом жилище. Домик, у внутренней стены которого он сейчас лежал, иначе как хижиной назвать было нельзя; две тростниковые циновки, брошенные на земляной, но хорошо подметенный пол на пристойном расстоянии друг от друга, служили здесь кроватями (на одной из них сейчас бессильно покоился его измученный остов). В полумраке у очага виднелись метла и вязанка хвороста. Стены хижины, сложенные из бревен, были промазаны глиной, крыша изготовлена тем же способом. Очаг из валунов и сейчас перевернутый непрочный стол. Несколько кастрюль. В дальнем углу комнатки старый большой сундук. Стены совершенно голые, не видно никаких украшений. Обстановка обители жителей таинственного острова была столь же далека от роскоши особняка миссис Крамм в Мориспании, как сама Мориспания от Китая, например.

Из-за стен хижины доносились разнообразные звуки: щебетание птиц. Шелест густого кустарника. Время от времени где-то в отдалении завывала дикая собака. Но не слышно было ни шагов, ни каких-либо других звуков человеческого присутствия. Единственное окошко затянуто куском мешковины, колеблющимся под дуновениями легкого бриза; дверной проем тоже прикрыт мешковиной. Жилище дикарей или потерпевших кораблекрушение. Виргилий Джонс вписывался в подобную обстановку не легче, чем слон в табакерку.

Выражая своим видом внимание и заботу, облаченный в приличный, хотя и весьма поношенный темный костюм, мистер Джонс сидел на полу. На голове у него сидел черный же котелок, живот пересекала золотая часовая цепочка. Цепочка уходила в жилетный карман, но золотых часов на ней не было. Обитая в непрезентабельной атмосфере, этот человек, отметил про себя Взлетающий Орел, каким-то образом ухитрялся сохранять достоинство и солидность. Близорукий болтун-путаник, воплощение сентиментального достоинства, оскорбленный обедневший аристократ, мистер Джонс напомнил Взлетающему Орлу когда-то виденный им на запасных путях паровоз: могучий гигант времен укрощения пара теперь тихо ржавел на обочине. Сила и мощь покинули его недра. Выброшенный за ненадобностью крепкий еще корпус, Джо Пыхач. Взлетающий Орел допил чай, поставил чашку на пол около себя, положил голову на руку и мгновенно уснул.

— Вот и хорошо, — тихо проговорил Виргилий Джонс. — Вам нужно набираться сил.

Снаружи на ветвях деревьев птицы согласно прощебетали что-то.

Пробудившись, Взлетающий Орел обнаружил близко над собой незнакомое лицо. Лицо смотрело прямо на него — то была старческая морщинистая коричневая обезьянья физиономия миссис О'Тулл. Взлетающий Орел вздрогнул от страха, и остатки сна быстро улетучились, но затем он понял: то, что он поначалу принял за оскал, на самом деле было приветливой улыбкой. Долорес О'Тулл оказалась самой уродливой женщиной, какую он когда-либо видел.

Взлетающий Орел собрался с силами.

— Могу я задать вам один простой вопрос? — спросил он. — Где я?

— Отличный вопрос, — одобрительно заметил Виргилий Джонс.

— Среди друзей, — объяснила миссис О'Тулл, успокоительно оскаливаясь в ответ.

Взлетающий Орел был в крайней растерянности.

— Мы находимся у подножия горы, — объяснил ему мистер Джонс. — Это остров Каф и гора называется тоже Каф. По сути дела гора занимает весь остров.

— И здесь больше никого нет? — продолжил расспросы Взлетающий Орел.

— Здесь — да, больше никого. Здесь мы одни, — ответил Виргилий Джонс. — В известном смысле, конечно. В лесу, естественно, обитают птицы и безопасные для людей хищники, и потом, у нас есть цыплята.

— Значит, на острове, кроме вас, других людей нет?

— Ох, — отозвался мистер Джонс, — нет, это не так. Ответив вам утвердительно, я исказил бы истину.

— Да, — согласилась миссис О'Тулл, — это была бы неправда.

Взлетающий Орел почувствовал, что его собеседники оказались в затруднительном положении.

— Выходит, здесь живут люди? — снова спросил он. — И где же они?

— О-хо-хо, — отозвался Джонс.

— Очень далеко отсюда, — объяснила Долорес.

Голова у Взлетающего Орла снова разболелась; он все еще чувствовал себя нездоровым. По крайней мере, сил и дальше по крупицам добывать сведения из кусающей губы парочки у него не было.

— Прошу вас, — взмолился он, — расскажите.

Виргилий Джонс явно что-то решил для себя.

— Склоны горы, — заговорил он, — покрыты густой растительностью. В лесу можно встретить бродяг, но с ними мы дела обычно не имеем, поэтому сказать точно, где их искать, я не могу.

— И это все? — спросил Взлетающий Орел.

— Н… н… нет, — вынужден был признаться Виргилий Джонс.

— Есть и другие, — сдаваясь, поддакнула Долорес.

— Вы можете рассказать мне о них? — спросил Взлетающий Орел, которому начинало казаться, что его череп сейчас лопнет от внутреннего напряжения, как перезрелый арбуз.

— Так вы хотите знать о них? — цепляясь за последнюю соломинку, переспросил мистер Джонс. — Вы уверены?

— Ничего интересного в этих людях нет, — добавила миссис О'Тулл.

Взлетающий Орел закрыл глаза.

— Прошу вас, — тихо проговорил он.

— Он просит так жалобно, — заметила Долорес О'Тулл.

И тогда они все ему рассказали.

По словам Долорес, К. был городом распутников и нечестивцев; эгоистичных и развращенных людей — находиться в обществе подобных субъектов приличная женщина не может себе позволить. Но, в конце концов, Взлетающий Орел женщиной, приличной или нет, определенно не был. От Виргилия Джонса он узнал все, что надеялся узнать. Это был тот самый остров, о котором говорил Сиспи. Остров вечноживущих, которые не могли сносить тяготы своего бессмертия в обычном мире, но уходить из жизни при этом не желали; по указке Сиспи они отправлялись на остров Каф, чтобы там сосуществовать с себе подобными.

— Известно ли вам имя Птицепес? — спросил удивительную парочку Взлетающий Орел.

— Птицепес, — повторил Виргилий Джонс. На его лице появилось новое странное выражение, непонятно, с чем связанное, с тревогой или с напряженными попытками вспомнить. — Эта леди ваш друг?

— Она моя сестра, — объяснил Взлетающий Орел.

— Нет, — ответил тогда Виргилий Джонс. — Мне это имя неизвестно.

Позже той же ночью Взлетающий Орел внезапно понял, что ему солгали. Откуда мистер Виргилий Джонс мог знать, что имя Птицепес принадлежит женщине?

Кроме того, непонятным оставалось и другое: почему обитатель прибрежной хижины решил ему солгать?

На следующее утро Взлетающий Орел снова заговорил о вчерашнем.

— Дражайший мистер Орел, — ответил ему мистер Виргилий Джонс, — я бы настоятельно советовал вам всецело сосредоточить внимание на восстановлении сил и здоровья. Несчастный случай, приключившийся с вами, очень сильно ослабил ваш организм. Когда вы поправитесь, мы с миссис О'Тулл ответим на все ваши вопросы. Тут на все нужно смотреть сообща; мне было бы гораздо легче, если бы вы поскорее пришли в себя.