Наверно вам уже известно, что мой работодатель, хозяин — человек по имени Николас Деггл. Не далее как вчера он заходил навестить меня. (Пользуясь случаем, приношу свои извинения за то, что так давно не брался за перо. Дело в том, что события последних дней не давали мне свободно продохнуть). Думаю, Деггл заглянул ко мне просто от нечего делать. Эта его привычка, нагрянуть неожиданно, сильно раздражает. Но я прощаю ему, потому что при необходимости он охотно дает мне деньги вперед. А учитывая некоторые мои особые обязанности, его визит становится понятным.
Дело в том, мой дорогой друг, что я копаю могилы не только для людей, но и для домашних животных! — погребение которых организует предприимчивый Деггл. Я без счета предаю земле спаниелей, любимцев семьи, и горько оплакиваемых пожилых кошечек. Как говорится, всем приходится с чего-то начинать. Нельзя придумать более смиренного начала, чем то, что досталось мне.
Место на кладбище отведено домашним любимцам в самом дальнем углу, на опушке густой лесной чащи. Приготовив надлежащую ямку для третьего за день песика, я решил сделать перерыв на обед, о, совсем скромный: пара печений и кусок сыра. И направился к деревьям, чтобы найти удобное место в тени. И увидел Это.
Поначалу я решил, что это какое-то заброшенное надгробье. При более подробном ближайшем рассмотрении я отверг это простое объяснение. Предмет, целиком вырезанный из камня, был высотой в рост человека. Внешними контурами Это напоминало Розу сложных очертаний, отчего впоследствии и возникло его название: Каменная Роза.
Роза стояла прямо посреди зарослей кустарника. Не думаю, что кто-то хотел спрятать ее там специально. Просто она была там, и все. Расчищая себе путь, я сильно оцарапал руки и порвал рукав куртки.
Именно здесь, мой друг, у вас может появиться недоверие к моему рассказу. Добравшись до Розы, я, естественно, прикоснулся к ней рукой, и в то же мгновение со мной случилась странная, пугающая вещь. Голова у меня закружилась, окружающее исчезло, и я увидел иную, совершенно незнакомую странную местность. Должно быть, я ненадолго потерял сознание. Очнувшись, я обнаружил, что лежу на земле возле Розы, куртка моя в пыли и царапин на руках и лице прибавилось. К стыду своему, должен признаться, что первым моим желанием в тот миг было броситься наутек. Я торопливо выбрался из кустов, но тут же взял себя в руки и закончил погребение оставшихся зверей. Тут, как всегда кстати, появился Деггл. Раздраженный его снисходительностью, я отвел его к Розе. Мне хотелось увидеть, какой эффект произведет на него неизвестный предмет. Если Деггл вырубится так же, как и я, то наверняка надолго оставит свои насмешки.
Так и вышло. Чтобы привести своего патрона в чувство, мне пришлось щедро плеснуть ему в лицо водой. Должен сознаться, что, возможно, при этом я вылил чашку-другую лишнюю.
Испуганные и потрясенные, мы вышли из леса и внезапно обнаружили неподалеку от места событий рассматривающего нас высокого белого мужчину, на вид не то чтобы гораздо старше своих лет, но создающего впечатление какой-то древней умудренности. По моему мнению, незнакомцу было за пятьдесят, он очень хорошо сохранился, но определенно казался принадлежащим другим, более давним временам. Причем впечатление это определенно никак не было связано с только что пережитым нами с Дегглом испытанием. Мужчина явился к нам с просьбой похоронить на особом участке кладбища птицу, странную, с ярким райским оперением. Незнакомец отрекомендовался Гримусом; судя по акценту, он был родом откуда-то из Европы, скорее всего беженец-эмигрант.
Должно быть, мы выглядели здорово напуганными, потому что в конце концов он поинтересовался у нас, не случилось ли чего. Выслушав наш короткий рассказ, в продолжение которого интерес незнакомца постепенно нарастал, он попросил нас отвести его в лес к Предмету, к которому, едва оказавшись рядом, он немедленно и решительно прикоснулся. Реакция человека, назвавшегося Гримусом, тоже была бурной — он отшатнулся от Розы и схватился руками за голову, но сознания при этом не потерял, из-за чего в его отношении к нам немедленно появилось неуловимое превосходство. Возможно, поэтому мы согласились с его просьбой до поры молчать о находке, по крайней мере до тех пор, пока он не поймет Розу лучше.
В тот же вечер по приглашению Гримуса мы посетили для дальнейших переговоров его дом, а точнее говоря, особняк в большом поместье, владельцем которого он оказался. После недолгих уговоров мы согласились на его необычное предложение. Вернувшись под покровом темноты на кладбище, мы взяли на находящемся в моем ведении складике один из пустых, приготовленных к ритуалу гробов, при помощи веревок и шестов вывернули из земли Розу и, не прикасаясь к ней руками, уложили ее в гроб и закрыли крышкой. После этого, напоминая троицу типичных кладбищенских воров, мы отнесли гроб к грузовику Гримуса. В продолжение всей операции я чувствовал себя преступником, хотя никакого преступления мы не совершили.
Просторный дом Гримуса располагался близ юго-западной окраины нашего городка. Дом этот, роскошный не только снаружи, но и внутри, был битком набит разными диковинами, предметами искусства и старинными книгами. Гримус был обладателем огромной коллекции чучел экзотических птиц; это явно свидетельствовало о том, что ему довелось много странствовать и повидать мир. По стенам комнат его дома в изобилии были развешаны большие и маленькие картины и гравюры, как мне кажется, восточного происхождения, в подавляющем большинстве на орнитологические темы. Гримус очень интересовался птицами и связанной с пернатыми мифологией и, что любопытно, сам был очень похож на птицу. Принимаясь говорить или рассказывать что-то, он всплескивал руками как птица крыльями, а торопливый журчащий голос его напоминал птичье щебетание. Профан в вопросах орнитологии, я как мог поддерживал беседу, проявляя заинтересованность; Гримус обладал замечательной способностью заражать своей страстью слушателей, так что нам с Дегглом скучать не приходилось.
По словам хозяина особняка, его настоящее имя было вовсе не Гримус. Он признался нам в этом сразу же и совершенно откровенно. Новое имя ему пришлось взять вследствие того, что прежнее было совершенно непроизносимым на языке нашей страны, куда он прибыл около тридцати лет назад. Как добавил Гримус, его теперешнее имя представляло собой анаграмму имени мифической птицы: Симург.
— Симург — это Великая Птица, — с жаром растолковывал он нам. — Симург огромен, всемогущ и существует в единственном числе. Он включает в себя всех остальных птиц. В известной поэме суфиев рассказывается о том, как тридцать разных птиц решили отправиться на гору, где жил Симург, чтобы разыскать его там. Когда тридцать птиц достигли наконец вершины горы, то с удивлением обнаружили, что сами они и есть, или, можно сказать, к этому моменту стали Симургом. Само имя Симург может быть переведено как «тридцать птиц». Си — означает тридцать. Мург — птицы. Замечательная поэма, еще более замечательный миф, на котором она основана. Миф о горе Каф.
— Хаф? — переспросил Николас Деггл.
— Нет, Каф, — специально для Деггла отчетливо повторил Гримус. — Так произносится арабская буква «к»[1].
Было видно, что Гримус способен говорить на такие темы дни напролет, но Деггл прервал его, задав прямой вопрос о дальнейшей судьбе Розы.
— Ах, да! — воскликнул Гримус. — Роза. В Розе заключена Сила.
— Вы что же, оккультист? — спросил я разочарованно. Оккультисты всегда нагоняли на меня тоску. Уж очень безрадостная наука.
— Не совсем, — прощебетал в ответ Гримус. — Можно сказать, что у меня просто очень расширено сознание — вот и все. Так что если Роза заключает в себе Силу, то в качестве следующего шага необходимо узнать, что это за Сила.
— Откройте гроб, — приказал он мне.
Его приказной тон мне не очень понравился, но я не стал возражать и исполнил, что требовалось. Гримус сделал шаг к Розе и, прежде чем мы успели понять, что он собирается сделать, крепко схватил ее за стебель. Испустив громкий крик боли, он не ослабил хватки. Я отчетливо увидел, как у Гримуса пульсируют зрачки: сужаются и тут же расширяются во всю радужку.
