Назначение зависело от нужных людей, с которыми необходимо было войти в контакт. Так как Уилли Пейсек прибыл с хорошими рекомендациями, за ним наблюдали первое время. Он водил тяжелый грузовик средних размеров, на котором перевозились декорации с одной съемочной площадки на другую. Он помогал специалистам грузить ценное оборудование. Каков бы ни был груз, Пейсек неизменно проявлял ко всему самый живой интерес — не только к грузу, но и к специалистам. Он жадно стремился к знаниям, и профессионалы, понимая, что он не может быть их конкурентом, делились опытом с этим смешным коротышкой из Бронкса.

Уилли восхищали молодые люди, работающие в съемочных группах, которые покинули родные дома где-нибудь в Айове или Арканзасе и прибыли сюда за своей мечтой. Он видел ребят, считавших себя счастливчиками, потому что им удалось сняться в эпизодических ролях. Это были юноши, смеющиеся от души, старающиеся прикрыть потные подмышки, умирающие от страха, когда помощник режиссера орал: «Какого черта поставили этого рыжего парня в самом центре толпы?»

Голливуд имел свои собственные правила, и успеха там добивались не только тщеславные, целеустремленные и увлеченные, но и те, кто умел хорошо соврать. Было важно не только придумать себе жизнь, но и верить в то, что ты придумал. Уилли наблюдал за наиболее удачливыми. Все режиссеры-евреи средних лет были настроены весьма патриотично. У них были белокурые, худощавые жены, а их голубоглазые детишки воспитывались нянями ирландками или англичанками, а потом посылались на обучение в частные школы. Они носили безупречные костюмы. А почему бы и нет? Они же были сыновьями портных и знали цену каждому центу. На рынок они поставляли кинопродукцию, которая отражала их видение Америки — сияющие любовники, которые закрывали глаза, но не переставали моргать, давая понять зрителю, что ничего неприличного не последует.

В конце концов ему поручили водить лимузин киностудии.

Уилли знал, что сами создатели фильмов были похотливыми мужиками. Он поставлял им девочек на уединенные виллы. Это были молодые, стройные, великолепные особы, от которых исходил такой замечательный запах, что он готов был лизать их.

Время от времени какой-нибудь помощник режиссера просил Уилли оказать ему услугу. Только никому ни слова, зато все будет хорошо оплачено. Этот тощий, смешной парень умел держать язык за зубами.

Он подгонял черный лимузин к голливудским холмам и терпеливо поджидал, пока какая-нибудь звезда не усаживалась на заднее сиденье. Ему давали листок бумаги, на котором был указан адрес: какое-нибудь курортное место неподалеку от Лас-Вегаса. Его инструктировали, чтобы он ни с кем не разговаривал, даже не опускал бы стекол в окне кабины. На месте пассажира должны были встретить, так что не было необходимости выходить из автомобиля и провожать его.

Уилли стал делать заметки в своей маленькой записной книжке. Он вписывал имена тех, кого подвозил, регистрируя их состояние — пьяные, находящиеся под действием наркотиков, в бессознательном или буйном состоянии. А также места, куда доставлял их. Он уже знал многих из шишек киностудии, имеющих собственные довольно большие кабинеты и сотрудников, которые не слишком утруждали себя работой. Иногда его пассажирами бывали женщины. Он узнавал их, потому что видел эти лица на экране. Они играли верных жен, любящих дочерей, девушек, возвращающихся домой после долгого отсутствия. В машине они ругались матом и, плача пьяными слезами, размазывали по лицу косметику. Уилли был невозмутим, куда бы их ни вез, пусть даже к самому лучшему специалисту по абортам в Лос-Анджелесе. Его дело — доставить пассажира по назначению. Потом пригнать лимузин в гараж киностудии, осмотреть его и отправляться домой. Точка.

Тех, кто умирал от сверхдозы наркотиков, представляли жертвами автомобильной катастрофы. Он отвозил трупы в определенные места, где их гримировали соответствующим образом и помещали в специально приготовленный автомобиль. Он принимал участие в организации почетной смерти знаменитому, но недостойному человеку.

К удивлению Уилли, один известный киноактер, красивый, блондинистый сукин сын, игрой которого он наслаждался многие годы, смотря фильмы с участием того на экране кинотеатра «Авалон», предложил ему стать его личным шофером. Он был абсолютно трезв — только что из клиники для алкоголиков, где провел около месяца. Вид у него здоровый, манеры дружеские, этакий свой парень. Он сидел на переднем сиденье рядом с Уилли и благодарил за то, что тот не выдал его и спас ему репутацию. Порядочные люди были здесь редкостью.

Актер признался ему, что чувствует себя здесь не в своей тарелке. Сам он родился и вырос в небольшом городке на среднем Западе. Однажды там снимали фильм, и он попал в кадр. Ему повезло, его заметили, и вскоре он уже снимался в главных ролях в различных вестернах. Он присутствовал на экране на протяжении всего фильма, но говорил очень мало, так как у него была плохая память и слабый голос.

Он часами репетировал и тренировал свой голос. Оказалось, что он может неплохо петь, если его как следует обучить этому делу. После чего стал сниматься в мюзиклах. Однако вскоре наверху решили, что лучше дублировать его пение каким-нибудь известным певцом. Сам же актер использовался в качестве манекена.

— Я вас видел сегодня на съемках, — признавался Уилли. — Вы наговариваете на себя. Я думаю, что ваш режиссер ни фига не смыслит в искусстве.

И Уилли впервые выступил в качестве режиссера, давая актеру, пока отвозил его и привозил на киностудию, свои советы в отношении того, как ему следует вести себя во время съемок. Вскоре тот уже начал приглашать шофера поприсутствовать на съемках.

Режиссер фильма особенно не возражал против этого. Красавчик хочет поэкспериментировать, ну и пусть, черт с ним. Люди приходят в кинотеатр, чтобы увидеть его, а не слушать то, что он говорит. Фильмы с его участием приносят большие деньги, так ничего не будет страшного в том, если он станет настоящим актером.

На грандиозной вечеринке, которая состоялась в роскошном районе Беверли-Хилс, в особняке одного голливудского адвоката, актер доверительно сообщил некоторым из своих коллег, что его шофер, Уилли Пейсек, просто драгоценная находка для него. У него явно есть режиссерский талант. Надо дать ему возможность проявить его.

Один из пьяных товарищей актера, большой темнокожий араб, внимательно слушал рассказ, потом щелкнул пальцами и подозвал к себе одного из своих помощников, который послушно записал фамилию Уилли, а также номер его телефона. Он взглянул на двух своих компаньонов, которые одобрительно кивнули. Они еще несколько минут разговаривали с кинозвездой, потом поставили свои нетронутые напитки на небольшой серебряный поднос.

— Итак, возможно, мы нашли нового режиссера? Совершенно неизвестного и страстно желающего снять свой первый фильм.

Его партнер пожал плечами:

— Зачем нам вообще режиссер? Я этого не понимаю. Кому нужен режиссер?

Большой человек окинул его холодным взглядом и сказал тихим голосом:

— Потому что все эти чертовы фильмы похожи один на другой. А нам нужно снять особенный, который стал бы произведением искусства, классикой.

После короткого разговора в ресторане «Дели», где были заказаны великолепные пострами и холодный чай, они наняли Уилли Пейсека. Они организуют павильон, декорации, освещение и камеры. Они разрешают ему писать сценарий, если он считает, что это необходимо. Согласились не вмешиваться в его работу и проводить репетиции, так как он поставил им такие условия. Предоставили ему актера, который будет играть главную роль. Это пожилой бизнесмен с густыми черными бровями.

Уилли должен был найти исполнительницу главной женской роли.

Он вспомнил, что в детстве, проходя мимо Гранд-Конкорса и сворачивая на Бернсайд-авеню, он иногда видел стоящих в очереди черных женщин. Они ждали чего-то. Некоторые с детьми. Там были девочки-подростки. Они носили с собой пакеты, в которых лежала рабочая одежда. Уилли наблюдал за тем, как белые женщины из этого района осматривали негритянок, беседовали с ними о чем-то, выбирали ту или иную, и вели ее за собой. Так нанимались уборщицы помещения за двадцать пять центов в час.