— Остановите его! — прокричал я.

Пибоди завизжал с очевидным ужасом:

— Дрезден стал чернокнижником! Он пытается меня убить!

Юные Стражи вскочили на ноги со скоростью реакции молодости. Один из них дотянулся до посоха, а другой вытащил пистолет. Третий развернулся, чтобы убедиться, что ворота заперты — а четвертый отреагировала на чистом инстинкте, хлестнув рукой вокруг головы в стиснутом круге, и, прокричав, выбросила руку вперед.

Я поднял щит в мгновение, чтобы остановить невидимый шар для боулинга, но толчок от удара был достаточной силы, чтобы полностью остановить меня. Мои ноги к такому не были готовы, и я пошатнулся, ударившись плечом о стену.

В глазах Пибоди сверкнуло торжество, когда я упал, и он резко сказал:

— Конец близок! — сковав Стражей на месте, как он делал это прежде.

Он схватил ключ с кожаного шнурка, висевшего на шее одного из Стражей, открыл ворота, а затем повернулся с кинжалом в руке и полоснул им вдоль бедра девушки, которая ударила в меня. Она вскрикнула и из ее ноги фонтаном брызнула кровь, пульсируя в ритм сердцу, — верный знак того, что была перерезана артерия.

Я поднялся на ноги и швырнул в Пибоди заряд первичной силы, но он защитился от него так же, как и от огненного шара, выпрыгнув в ворота, и рванул руками воздух, открывая проход между этим миром и Небывальщиной.

Он прыгнул в него.

— Сукин сын! — прорычал я.

Никто из Стражей не двигался, даже раненая девушка. Если ей не оказать помощь, она умрет от потери крови в считанные минуты.

— Черт! — выругался я. — Черт, черт, черт!

Я бросился к девушке, вытаскивая из джинсов ремень и молясь, чтобы рана не оказалась слишком глубокой для того, чтобы жгут принес пользу.

Раздались шаги, и появилась Анастасия Люччио с пистолетом в здоровой руке и белым от боли лицом. Она скользнула ко мне, тяжело дыша, положила оружие на пол и сказала:

— Я займусь ей. Иди!

По другую сторону ворот Путь начал закрываться.

Я поднялся и рванул к нему, прыгнув вперед. Вспыхнул свет, и каменный тоннель вокруг меня внезапно сменился лесом с вековыми деревьями, сильно пахнувшими плесенью и стоячей водой. Пибоди стоял прямо перед Путем, пытаясь закрыть его, и я ударил его словно блокирующий подзащитник, прежде чем он смог закончить работу. Он опрокинулся назад, и мы сильно ударились о землю.

Оглушенные ударом, мы полсекунды не шевелились, а затем Пибоди перекатился, и я краем взгляда уловил блеск окровавленного кинжала.

Он занес острие над моим горлом, но я поймал оружие на пути. Он перерезал мне руку. Я схватился за его запястье другой рукой, и он перекатился, нависнув надо мной и сжимая кинжал обеими руками, давя на мою руку всем своим весом. Капли моей собственной крови упали мне на лицо, когда он медленно приближал острие к моему глазу.

Я пытался сбросить его с себя, но он оказался сильнее, чем выглядел, и было ясно, что у него больше опыта в ближнем бое, чем у меня. Я ударил его раненой рукой, но он не обратил на это внимания.

Я чувствовал, как мой трицепс сдает и видел, как приближается кончик ножа. Слабым местом была рука, и он знал это. Он приложил больше усилий в атаку, и кончик кинжала внезапно обжег нижнее веко.

Затем раздался грохот, и Пибоди осел. Я от ошеломления не двигался мгновение, а потом поднял взгляд.

Морган лежал на земле прямо внутри все еще открытого Пути, пистолет Люччио дымился в его руках, а раненая нога была мокрой от алой крови.

Как он смог бежать, учитывая его рану, я понятия не имел. Даже с обезболивающим она должна чудовищно болеть. Он холодным взглядом уставился на тело Пибоди. Затем его рука задрожала, и он уронил пистолет на землю.

Со стоном он опустился вслед за пистолетом.

Я подошел к нему тяжело дыша.

— Морган.

Я перевернул его и взглянул на рану. Она намокла от крови, но сильного кровотечения не было. Его лицо было белым. Губы казались серыми.

Он спокойно открыл глаза.

— Пришил его.

— Да, — сказал я. — Ты его пришил.

Он слегка улыбнулся.

— Это уже второй раз, когда я спасаю твой зад от огня.

Я выдавил смешок.

— Знаю.

— Они обвинят меня, — сказал он тихо. — От Пибоди не последовало признания вины, а я с политической точки зрения лучший кандидат. Пусть они навесят это на меня. Не борись с этим. Я хочу этого.

Я уставился на него.

— Почему?

Он покачал головой, широко улыбаясь.

Я долго смотрел на него, а затем понял. Морган лгал мне с самого начала.

— Потому что ты знал, кто убил ЛаФортиера. Она была там, когда ты очнулся в его покоях. Ты видел, кто это сделал. И ты хотел защитить ее.

— Анастасия этого не делала, — сказал Морган настойчивым низким голосом. — Она была оружием в чужих руках. Она даже не знала, что ее использовали. — Он пожал плечами. — Если подумать — она в этом юном теле, которое снова сделало ее разум уязвимым влиянию.

— Что произошло? — спросил я.

— Когда я очнулся, ЛаФортиер был мертв, а у нее в руках был нож. Я взял его у нее, скрыл ее под завесой, и вытолкал за дверь, — сказал Морган. — У меня не было времени, чтобы убраться нам обоим.

— И ты взял вину на себя, думая, что в дальнейшим разберешься с этим. Но ты понял, что система слишком хороша, чтобы кто-нибудь поверил в то, что ты пытался им рассказать. — Я покачал головой. Моргану была до лампочки собственная жизнь. Он сбежал, когда понял, что Анастасия все еще в опасности, и что он не способен обнаружить настоящего предателя в одиночку.

— Дрезден, — сказал он тихо.

— Да?

— Я не сказал никому о Молли. О том, что она пыталась сделать с Анной. Я… Я не сказал.

Я уставился на него, потеряв дар речи.

Его взор затуманился.

— Ты знаешь, почему я этого не сделал? Почему я пришел к тебе?

Я покачал головой.

— Потому что я знал, — прошептал он. Он поднял правую руку и я крепко сжал ее. — Я знал, что ты знаешь, каково это — быть невиновным человеком, преследуемым Стражами.

Это было самое близкое, похожее на извинения от Моргана.

Меньше чем минуту спустя он умер.

Торсен спас меня от смертельной потери крови. Шведу и его отряду пришлось столкнуться с долгим преследованием, множеством запертых ворот и беспорядком, что мы оставили на своем пути. Они добрались до меня где-то через три минуты, после того как умер Морган. Они изо всех сил пытались вернуть его к жизни, но его тело перенесло достаточно мук и потеряло слишком много крови. Они даже не побеспокоились по поводу Пибоди. Морган дважды выстрелил в голову предателя из пистолета Люччио.

Они отправили меня в лазарет, где Индеец Джо и команда целителей — тех, кто закончил медицинский колледж тогда, когда еще обсуждалось эффективность лечения пиявками — оказывали уход за раненными во время нападения.

После этого обстановка вокруг перестала меня касаться.

Совету Старейшин удалось обуздать и изгнать туманный демон мордита, редкого и опасного газообразного существа из отдаленных уголков Небывальщины, прежде чем он убил больше сорока или пятидесяти чародеев. В конечном счете, могло быть гораздо хуже, но это было собрание бывших политических сторонников ЛаФортиера. После нападения они разразились гневными подозрениями, обиженно заявляя, что Мерлин пренебрег их безопасностью, халатно отнесся к мерам предосторожности и так далее и тому подобное. Тот факт, что атака произошла, пока разоблачали истинного убийцу ЛаФортиера, был отброшен. В ход пошел весь политический капитал.

По существу, весь сверхъестественный мир слышал о смерти ЛаФортиера, последующей облаве на Моргана и перебранки во время судебного разбирательства, хотя большинство деталей было скрыто. Хотя никакого официального заявления не было, стало известно, что Морган был в заговоре с Пибоди, и они оба были убиты во время попытки сбежать.

Это был бесчеловечный и жестокий способ Совета сохранить свое лицо. Мерлин решил, что в конечном счете менее опасно для всех чародеев мира знать, что Совет ответил на убийство ЛаФортиера со смертельной силой и могуществом — то есть немедленно схватил и казнил ответственных за убийство.