Индеец Джо поднял на меня свои черные глаза, голос его был тише и тверже камня.

— Однажды я наблюдал, как племя, которое я должен был направлять и защищать, было уничтожено, Гарри Дрезден. Я сделал это потому, что мои принципы говорили — очень плохо для Совета или его представителя ввязываться в манипуляции политикой смертных. Я смотрел и сдерживался, пока не стало слишком поздно для меня что-то менять. Когда я это делал, я выбирал кто будет жить, а кто умрет. Мой народ умер из-за моих принципов. — Он вскинул голову. — Больше эту ошибку я не повторю.

Я молча смотрел сквозь него.

— Прошу прощения, — сказал он, и вышел из комнаты.

Адские колокола.

Я надеялся заручиться поддержкой Индейца Джо, но я не учитывал дополнительных политических факторов. Я не думаю, что он попытается остановить меня, если я узнаю то, что хочу, но в целом помогать не будет. Чем больше я закапываюсь, тем больше грязи от этой штуки получаю. Если Морган будет оправдан — гибель, если не будет — гибель.

Гибель, смерть и Страшный Суд.

Проклятье.

Я не мог злиться на Индейца Джо. Я понимал его позицию. Черт, если бы я был в Совете Старейшин и получил такой вызов, я не был полностью уверен, что не отреагировал бы тем же путем.

На меня вновь нахлынула головная боль.

Как, черт возьми, я должен был поступать правильно, если не было ничего правильного?

Я посмотрел на труп ЛаФортиера еще мгновение, встряхнул головой, и затем достал из пыльного кармана одну из тех одноразовых камер, что продаются в автоматах. Я обошел комнату, делая снимки тела, брызг крови, и обломков мебели. Я старался охватить всю картину, делая настолько полные снимки места преступления, насколько я мог, а затем снова положил в карман камеру и повернулся, чтобы покинуть покои ЛаФортиера.

Возвращаясь в Показушнитарий, я услышал голоса откуда-то снизу. Я весело кивнул Счастливчику, который одарил меня непроницаемым взглядом, и подошел к перилам балкона.

Слушающий Ветер и Мерлин стояли у буфетного столика, тихо разговаривая. Пибоди слонялся на заднем фоне, нося различные наборы папок, бухгалтерских книг и карандашей.

Я замер на мгновение, чтобы Прислушаться. Это трюк, которому я научился — не столько магический, по сути, сколько связанный с мысленной фокусировкой полностью на моем чувстве слуха.

— …выяснить истину, — сказал Мерлин, нагрузив поднос маленькими сэндвичами, треугольничками сыра и зеленым виноградом. — Уверен, у тебя нет возражений по этому поводу.

— Я думаю, что истина уже установлена, — спокойно ответил Слушающий Ветер. — Мы просто тратим здесь время. Нам следует сфокусироваться на контролировании непредвиденных последствий.

Мерлин был высоким мужчиной, полным королевского достоинства, с длинной белой бородой и длинными белыми волосами в придачу — каждый дюйм волшебного волшебника. Он носил синие одежды и серебряный обруч на голове, его посох был изящен, из простого белого дерева без каких-либо символов. Он сделал паузу, наполняя свою тарелку, и внимательно посмотрел на Индейца Джо.

— Я приму это к сведению.

Индеец Джо, Слушающий Ветер, вздохнул и поднял ладони вперед в примирительном жесте.

— Мы готовы начать.

— Дай мне немного перекусить и я тоже в деле.

— Гм, — застенчиво произнес Пибоди. — На самом деле, Чародей Слушающий Ветер, если вы бы смогли подписать несколько бумаг для меня, пока Мерлин ест, это было бы принято с благодарностью. На вашем столе два документа, нуждающихся в рассмотрении и у меня три… — Он прервался и начал перекладывать бумаги из одной руки в другую, пока наконец не заглянул в папку. — Нет четыре, еще четыре других у меня.

Индеец Джо вздохнул.

— Ладно, — сказал он. — Пошли.

Они направились к лестнице, ведущей к балкону, повернули в противоположном от меня направлении, когда достигли верха, и вошли в кабинет в дальней части комнаты.

Я подождал, пока они не ушли, чтобы спуститься по лестнице в нижний уровень.

Мерлин сидел на ближайшем стуле и ел сэндвичи. Он замер на секунду, когда увидел меня, а затем спокойно продолжил. Забавно. Мне нравился Мерлин столько же, сколько гонорея, но я никогда прежде не видел его в такой обстановке. Обычно я видел его во главе собрания Совета, в качестве отдаленной и неприступной фигуры власти и полномочий.

Я даже не представлял себе, что он может есть сэндвичи.

Я уже почти прошел мимо, но затем развернулся и остановился возле него.

Он продолжил есть, совершенно безучастно, до тех пор, пока не покончил с сэндвичем.

— Пришел позлорадствовать, не так ли, Дрезден? — спросил он.

— Нет, — сказал я спокойно. — Я здесь, чтобы помочь вам.

Он уронил кусочек сыра, от которого собирался откусить. Сыр упал на пол незамеченным, глаза чародея сузились, он глянул на меня с подозрением.

— Прошу прощения?

Я оскалил зубы в холодной улыбке.

— Знаю. Это все равно что пропихнуть мышь сквозь сырную терку, так сказать.

Он смотрел на меня в молчании с минуту, прежде чем глубоко вздохнул, откинувшись на спинку стула, и одарил меня пристальным взглядом голубых глаз.

— Почему я должен верить, что ты будешь делать такого рода вещи?

— Потому что ваши яйца зажали в тиски, и только я один смогу их освободить, — сказал я.

Он выгнул элегантную серебряную бровь.

— Ладно, — сказал я. — Вышло немного более гомоэротично, чем я ожидал.

— В самом деле, — сказал Мерлин.

— Но Морган не может скрываться вечно и вы знаете это. Они найдут его. Разбирательство по его делу не займет и двух секунд. Затем он падет и сломает свою корону, а ваша политическая карьера покатится после этого в тартарары.

Мерлин, казалось, обдумывал это с минуту. Затем пожал плечами.

— Думаю, гораздо более вероятно, что ты будешь очень, очень кропотливо работать, чтобы убедиться, что он умрет.

— Мне нравиться думать, что я работаю скорее разумно, чем кропотливо, — сказал я. — Если бы я хотел видеть его мертвым, все, что мне следовало бы делать — это стоять в сторонке и аплодировать. Так не будет, хотя я мог бы сделать это дело гораздо запутаннее.

— Ох, — произнес Мерлин. — Я не так уверен. У тебя огромный талант в этой области.

— На него уже охотятся. Половина Совета жаждет его крови. Из того что я слышал, все улики против него — и все, что я узнаю о нем, будет отравлено нашим неприятным прошлым. — Я пожал плечами. — На данном этапе я не смогу принести вреда больше, чем уже есть. Так что вы выбираете?

Маленькая улыбка коснулась уголков его рта.

— Представим, на мгновение, что я согласен. Что ты хочешь от меня?

— Копию его дела, — сказал я. — Все что вы накопали о смерти ЛаФортиера и как Морган осуществил это. Все.

— И что ты собираешься делать с этим? — спросил Мерлин.

— Я думаю, воспользуюсь информацией, чтобы узнать, кто убил ЛаФортиера, — сказал я.

— Просто так.

Я замолчал на минуту.

— Да. В значительной степени.

Мерлин взял другой кусочек сыра и, не торопясь, начал жевать его.

— Если мои собственные расследования принесут плоды, — сказал он, — мне твоя помощь не понадобится.

— Черт возьми, не будет, — сказал я. — Каждый знает, что в ваших интересах лгать, чтобы защитить Моргана. Все, что вы сделаете, чтобы очистить его имя, будет выглядеть подозрительно.

— Тогда как ваша с Морганом вражда хорошо известна, — Мерлин размышлял вслух. — Все, что ты найдешь в его пользу, будет рассмотрен как божественное свидетельство. — Он наклонил голову и посмотрел на меня. — Почему ты хочешь это сделать?

— Может быть, я не думаю, что он сделал это.

Его брови взмыли в изумлении, что никогда не предвещало улыбку.

— И тот факт, что умерший был одним из тех, кто выступал против тебя, когда ты был под подозрением, ничего не значит.

— Точно, — сказал я, закатывая глаза. — Ну, началось. Это моя зацикленная, мелочная, мстительная мотивация желания помочь Моргану. Потому, что этот мертвый ублюдок ЛаФортиер доказывает мою правоту.