— И я узнал его, — сказал Эбенизер. Он повернулся к Слушающему Ветер. — Что думает об этом твой щенок енота? Тебе известно как хорошо разбираются в характерах детеныши зверей. Разве Дрезден такой человек, который бы впутался в заговор? Ты знаешь ответ.

Слушающий Ветер устало покачал головой.

— Вопрос не в этом, и вы это знаете.

— Если вы не окажете нам содействие в его подчинении, — сказала Мэй резким и монотонным, напряженным голосом, — это будет расценено как измена, Чародей Мак Кой.

— Я содействую вам, — сказал Эбенизер. — Советую избежать конфликта. — Он сделал паузу и сказал: — Вы можете попробовать попросить его.

— Прошу прощения? — сказала Мэй.

— Попросите его, — сказал Эбенизер. Он зацепил пальцем одну из лямок своего комбинезона. — Попросите его вежливо вернуться с вами в Эдинбург. Может быть он согласится.

— Не беспокойтесь, сэр, — сказал я. — Не соглашусь.

— Старейшина Мэй, — грохотнул Страж Бьорк. — Если вы будете любезны вернуться на лодку, мы справимся с этим.

Я остался стоять как стоял, надеясь, что остальные скоро прибудут. Я не хотел включать музыку до тех пор, пока все не оказались на танцполе, но если Стражи надавят на меня, возможно, придется.

— Старейшина Мэй, — повторил Страж Йорги. — Вы хотите, чтобы мы…

Он не успел закончить фразу, когда раздался оглушительный рев и вертолет промчался над склоном холма позади нас на высоте полутора дюймов над вершинами деревьев. Он пролетел мимо нас, развернулся над озером, чтобы вернуться и завис на тридцать футов выше береговой линии, возможно на расстоянии ста ярдов от нас.

В фильмах парни из спецподразделений спускаются по тросам. Я сам как-то раз был таким парнем, хотя я больше был похож на мешок с дерьмом, чем на бойца спецназа ВМС. Но когда спрыгивающие с вертолета люди — вампиры, вы не заботитесь о большом количестве тросов.

Или любых веревках. Совсем.

Три фигуры в белом выскочили из зависшего вертолета, аккуратно перевернулись один раз на пути вниз и приземлились. Затем они все встали, двигаясь красиво, гладко и скоординировано: такое можно видеть в Цирке Дю Солеил.

Лара и ее две сестры двинулись к нам легкой походкой, и были чертовски в этом хороши. На Ларе было открытое белое платье, подчеркивающее ее формы, с двумя черными кожаными ремнями на бедрах. На одном из них висела кобура с пистолетом. К другому был прикреплен меч, настоящая рапира, потертая рукоятка которой выглядела так, будто рапирой действительно пользовались. Ее длинные черные волосы были собраны кружевной сеткой, и на макушке головы были покрыты белой тканью, очень похожую на ту, что носили цыганки. На ней было колье из платины, — казалось, металл обладал своим собственным блеском в темноте и неограненные огромные кровавые рубины свисали с него.

По мере того, как она шла, невозможно было не заметить роскошные женственные формы ее тела, невольное покачивание ее бедер, каждое движение подчеркивало тот факт, что у нее было смертельное оружие. И, после того, как дождь попал на ее белое платье, стало невозможным не узнать множество других вещей о Ларе, — например, то, что помимо оружия и обуви на ней ничего не было.

Я сосредоточился на том, чтоб язык не свисал до подбородка и заставил глаза смотреть в другом направлении.

Ее сестры были одеты по-другому. Несмотря на то, что они тоже были в белом, обе были одеты во что-то, больше всего похожее на кожаную одежду мотоциклистов — не ту, что носят исконные американские байкеры, а скорее ту, что вы можете увидеть на профессиональных моторейсерах. Одежда была высокотехнологичной, и по-видимому бронирована. В обычном снаряжении доспехи сделаны из тяжелого пластика, чтобы защищать ездока в случае падения или столкновения. Готов поспорить, что в одежде Рейтов он был заменен на что-то более прочное. Они также были снаряжены оружием, традиционным и современным. Их волосы были собраны назад как у Лары, кожа бледна, глаза расширены и серы, а губы были темные и манящими.

Я смотрел, как подходят три сестры Рейт, и думал, что если во вселенной есть какая-то справедливость, я увижу их медленное движение.

Увы.

Уголком глаза я заметил, как Мэй спокойно подняла руку в сторону Стража Берсеркерганга, приказывая не предпринимать действий. Это не удивило меня. У Старейшины Мэй были очень жесткие понятия о правильном поведении и о том, как им нужно следовать. Она никогда не потворствовала разногласиям в Совете там, где их могли видеть посторонние.

Лара остановились в двадцати футах, и ее сестры остановились на пару футов позади нее. Их глаза были направлены на Стражей, которые в ответ смотрели на вампиров спокойным вниманием.

— Гарри, — сказала она теплым голосом, как будто мы просто встретились на вечеринке. — Ты порочный, порочный мужчина. Ты не сказал мне, что я буду делить тебя с кем-то этой ночью.

— Что я могу сказать? — спросил я, поворачиваясь к Ларе. Я улыбнулся ей и поклонился, не отрывая от нее своего взгляда. Это была более приятная паранойя, чем я наблюдал у Стражей, если не менее настороженная. — Я имел доверчивую, нежную душу, но суровость мучительного мира сделала меня циничным и осмотрительным.

Лара перевела любопытный взгляд со Стражей на меня. Затем она одарила их улыбкой, которая могла бы расплавить сталь и двинулась ко мне, каким-то образом сделав развязность элегантно-женственной. Она протянула ко мне руки.

Я улыбнулся в ответ, хотя моя улыбка была гораздо более натянутой и неестественной, и сквозь зубы прошептал:

— Ты должно быть шутишь.

Она скромно опустила голову, сменив улыбку на усмешку, и выдохнула:

— Будь любезен со мной, чародей мой, и я окажу тебе помощь в ответ.

Не думаю, что долго сомневался, прежде чем предложил ей свои руки в ответ. Мы крепко пожали их. Ее пальцы были гладки словно шелк и очень холодные. Она лучезарно улыбнулась и наклонила свою голову в мою сторону, медленный, изящный, формальный жест.

Затем, быстрее чем бы я и глазом успел моргнуть, а тем более двинуться, она ударила меня в морду.

Она ударила меня раскрытой ладонью, что предотвратило смертельный удар. Все равно меня ухнуло словно дубиной. Отбросило на несколько шагов назад, закрутило, мои ноги подкосились как у пьяного и я упал, ударившись задницей о землю в десяти футах.

— Ты еще раз солгал нам, — прорычала Лара. — Использовал нас. Я устала от твоих обманов, чародей.

Я сел с открытым ртом, удивляясь, отчего моя челюсть не стала бескостно болтаться под порывом ветра.

Ярость исходила от нее холодной сферой, и каждая частичка ее тела, казалось, была готова к свершению жестокости. Она повернулась ко мне, слева от нее были члены Совета, а справа темнота леса. Я сфокусировался на моем браслете-обереге, поскольку было весьма вероятно, что она могла достать свой пистолет и выстрелить в меня.

— Если мой брат не вернется невредимым ко мне в течение этой ночи, — продолжила она убийственным и холодным голосом, — между нами будет кровная вражда и моя честь не будет удовлетворена, пока один из нас не упадет замертво во время дуэли.

А потом подмигнула мне правым глазом.

— Вы поняли? — спросила она.

— Ух, — сказал я, попробовав двигать своей челюстью. Она была видимо цела. — Да. Сообщение получено.

— Заносчивый ребенок.

Она плюнула в моем направлении. Затем повернулась и пошла направленно к Совету Старейшин. Она остановилась за десять футов до Старейшины Мэй, прямо перед Стражами, стоящими позади нее, поигрывая желваками на скулах и метая молнии прищуренными глазами. Она изящно остановилась и достаточно глубоко поклонилась Старейшине Мэй.

Лицо Мэй не отразило ничего. Она вернула жест, поклонившись менее глубоко.

— Рада встретить Вас во плоти, — сказала Лара. — Должно быть Вы — Старейшина Мэй.

— Лара Рейт, — ответила Мэй. — Я не ждала Вашего присутствия на этой встрече.

— Как и я вашего. — Она бросила на меня слегка раздраженный взгляд. — Куртуазность, кажется, обесценилась в этом мире. — Она снова поклонилась — Эбенизеру и Слушающему Ветер, приветствуя их по именам. — Ваша репутация, джентльмены, опережает Вас.