Девушка в шапке-ушанке по-прежнему стояла на том же месте, теперь она курила и разговаривала с парнем, на котором был тяжёлый кожаный ремень с рацией в кобуре. Она увидела, как я подхожу к ним, и её глаза сузились.

- Ну и ну, - сказала она уголком рта.

Я чуть не прошла мимо них. Мне страшно не хотелось разговаривать с ней снова. Очевидно, она думает, что что-то вроде майонезного фаната. Но мне нужна была помощь.

- Привет ещё раз, извиняюсь. Знаю, что вы сказали мне, что здесь снимается реклама для майонеза, но я актриса, и должна играть в рекламе порошка Ниагара. И это должно быть где-то здесь. И не знаю, может быть, вы знаете друг друга...

Её лицо тут же изменилось, она бросила сигарету.

- Тебя уже ждут, - сказал парень с рацией на ремне.

- О, чёрт, - сказала девушка. - Извини. Я думала ты... Привет, я Мэвис. Я второй-второй. Пошли покажу твой трейлер. Помочь с сумкой?

Мэвис шла впереди меня, всю дорогу что-то бормоча.

- Извини, но я привыкла работать с известными актёрами, не то, чтобы ты... чёрт, проехали. Нам всегда говорят, что если люди будут спрашивать, что за съёмки, отвечать «реклама майонеза», потому что никому не интересно, кто играет главную роль в рекламе майонеза, таким образом, люди идут дальше, а не слоняются в округе, задавая вопросы и пытаясь выловить Рассела Блейкли, или кого-нибудь другого, но я должна была встретить актрису, которая играет персонажа «жена», и без обид, ты не выглядишь достаточно взрослой... то есть, уверена, ты отлично сыграешь жену, но...

Пока она так болтала, я поняла, что испытываю чувство, которое никогда до этого не испытывала, но которое пока не могу определить. Я была совершено запугана Мэвис, её шапкой и её рацией, но теперь всё изменилось, она извинилась, пытаясь заставить меня почувствовать себя лучше. Она обращалась со мной, словно я была важной персоной, как будто она работала на меня. На меня никто никогда не работал, а я не хотел, чтобы Мэвис чувствовала себя так же, как и я десять минут назад.

- Ну, вот и твой трейлер. Укладку волос и макияж можно сделать в соседнем, видишь большой трейлер с пузырьками? Кто-нибудь из гардеробной придёт через минуту с твоей одеждой, и я скажу им, что ты опоздала из-за меня, это на сто процентов моя вина, и я скажу режиссёру...

- Мэвис, - сказала я, останавливаясь перед дверью трейлера.

- Да? - спросила она, щуря глаза от солнца, почти скрытые мехом шапки.

- Это мои первые настоящие съёмки. Я не знаю ничего. Например, я понятия не имею, кто такой второй-второй.

Мэвис улыбнулась и, кажется, расслабилась.

- Второй ассистент второго ассистента режиссёра. В основном я буду говорить тебе, когда и куда идти, поскольку именно я отвечаю за общую улётность твоего дня. Хочешь кофе?

- Эм, конечно. Где он?

- Могу принести.

- Нет, нет, всё в порядке. Я сама принесу его, - я не хотела снова ставить Мэвис в неудобное положение.

-Хорооошо. Просто тебе нужно сейчас сделать причёску и макияж, и сложно объяснить, где кофе находится. Так что я схожу за ним. Если только тебе не... или тебе нравится какой-то определённый вид кофе, который, как ты думаешь, я не смогу сделать?

Я пыталась быть вежливой, потому что мне и в голову не пришло бы просить незнакомого человека принести мне кофе, но, кажется, что Мэвис думает, что я грубо с ней поступаю, поскольку не разрешаю принести мне его. Не знаю, где я ошиблась. Кажется, у этого мира другие правила, отличные от мира, в котором я жила всю свою жизнь. Интересно, когда-нибудь я смогу их выучить?

- Нет. Ничего особенного. Думаю, пойдёт с молоком и сахаром, если можно.

- Без проблем, - сказала Мэвис так, как обычно люди говорят «не стоит волноваться», когда волноваться есть о чём, или «не проблема», когда что-нибудь способно принести колоссальную головную боль.

С тех пор как я вошла в гардеробную по соседству с моим трейлером, я пребывала в смятении. Там стояли два гигантских стеллажа на колёсиках, один из них был заполнен брюками цвета загара, а второй — тридцатью-сорока одинаковыми синими рубашками.

- О, будут... будут ещё люди? - спросила я измотанную женщину рядом. Она посмотрела на меня так, как будто я сказала нечто странное.

- Что? А, стеллажи? Неееееееееет. Это всё для тебя.

- Но разве они не все одинаковые? - спросила я, усмехнувшись.

- Эм, нет, на самом деле довольно разные, - серьёзно сказала она, указывая на брюки, которые выглядели до смехотворного одинаково. - Кстати, меня зовут Алисия, я художник по костюмам.

Интересно, как Алисия чувствует себя с громким званием «художник по костюмам», когда в данном случае предполагается выбрать лишь одну голубую рубашку и брюки?

- Извини, если кажется, что их много, но руководство до сих пор не уверено, что они хотят саржу или габардин, и хорошо, что они со своим ограниченным мышлением не давят на меня с лосинами. Слава Богу, они всё-таки позволили быть брюкам немного модными. В любом случае, мы померим их все. Клиент очень конкретен в том, чего он хочет. Я думала о джинсах, как о варианте, но клиент не захотел, чтобы реклама выглядела слишком городской.

Я не знала, кто такой этот «клиент», но меня уже волновали его мнение обо мне и его глубокое предубеждение против джинсов. Что ж я услужливо перемерила бесконечное количество брюк, которые для меня выглядели одинаковыми, и притворялась, что согласна с Алисией, которая считала их абсолютно разными.

Наконец, Алисия нашла брюки, которые ей понравились, единственное, они слегка жали в талии.

- Эти идеальны. Давай, сделаем фотографию. Хотя, мы могли бы их немного разрезать сзади. Вы, актёры, на самом деле не должны врать насчёт своих размеров, знаешь? - Она попыталась улыбнуться, хотя у меня было ощущение, что она раздражена.

- Я не врала насчёт размеров, - сказала я насколько возможно мило. - По крайней мере, не думаю так.

- Хорошо и какой размер брюк ты дала?

- Эм. Восьмой, наверное.

- В сантиметрах, я имею в виду.

- Не знаю. Я не знала, что пользуются такими размерами.

- Да, сейчас используют такие размеры. Вот здесь то мы и ошиблись. Не волнуйся. Большую часть времени ты будешь сидеть, слава Богу, так что мы можем импровизировать. Как я уже говорила, мы сможем их разрезать, если придётся.

Я не могла поверить, что она собирается разрезать новые брендовые брюки просто ради того, чтобы я посидела в них несколько часов. И я чувствовала вину за то, что дала неверные размеры.

- И какой мне размер подойдёт? В сантиметрах, я имею в виду.

Алисия посмотрела на меня задумчиво, затем, вероятно, решила, что меня стоит просветить, и сделала глубокий вдох.

- Ну, обычно я делаю замеры, - она сделала драматическую паузу.

- Угу, - сказала я. Это что и есть мой ответ.

- Так вот, в последний раз, когда я делала замеры, я работала с Корделией Бискейн, - она подняла брови.

- О, вау, - я попыталась выглядеть впечатлённой, какой Алисия и хотела меня видеть.

- Да, знаю. Я была ассистентом художника по костюмам, но всё же. Кстати, Корделия словно куколка. И её размер брюк шестьдесят шесть — шестьдесят восемь. Вероятнее всего, твой семьдесят четыре или семьдесят шесть, - сказала Алисия сочувственно. - Не то, чтобы ты должна себя чувствовать плохо, в смысле, ты выглядишь нормально, не всем же быть Корделией Бискейн, правильно? Но нужно стремиться.

Во всём моём списке целей, которых я хочу достичь, во всех моих мечтах, никогда не было такой чёткой в сантиметрах измеряемой цели. Мне стало интересно, как это происходит у успешных людей. Может ли успех или провал зависеть от размера талии. Я представила, как говорю сама себе: «Хорошо, я делаю всё правильно, но ещё восемь сантиметров отделяют меня от цели».

Потом я подумала, сколько от меня требуется, чтобы моя талия была хотя бы 74. Не могу даже представить, что мне нужно сделать, чтобы она стала 66. Но в этом есть смысл, Корделия Бискейн этим отличается от всех нас.