Я даже не подозревала, что мне делать с этой информацией.

- Хорошо! – беспечно сказала я. – Тогда оставлю макаронную запеканку себе.

Я никогда в жизни не готовила макаронную запеканку, и, если бы у меня было больше времени, я бы выдумала еду позабавнее, но Барни всё равно почему-то засмеялся.

- Макаронная запеканка! Звучит УЖАСНО!

Его хриплый хохот летел за мной, пока я спускалась по лестнице.

Когда я добралась домой из клуба, было уже два часа ночи. Дэн сидел на диване с бутылкой пива между коленей и смотрел чёрно-белый фильм по телевизору.

- Дай догадаюсь, Феллини «Восемь с половиной»? – сказала я, позволив сумке соскользнуть с плеча на пол рядом с входной дверью. Я была счастлива, что кто-то не спит, счастлива, что после такого долгого дня вернулась не в тёмный дом.

- Неплохо! – сказал он, при этом он выглядел впечатлённым.

- Было не сложно догадаться,- ты, наверное, раз пятый в этом месяце берёшь его напрокат.

- Знаю, - сказал он, застенчиво улыбаясь. – Надеюсь, это не очень вас бесит. Джейн пыталась смотреть фильм, но потом сдалась и пошла спать. Она сказала, что в последний раз, когда она смотрела его, ей приснилось, что её съела подушка. Он почти закончился… Не хочешь посмотреть со мной конец?

Я приземлилась на диван рядом с Дэном и сняла обувь, чтобы мои зудящие ноги могли вздохнуть с облегчением.

- Он про режиссёра научно-фантастического кино, да? Поэтому он тебе так нравится?

- Ну, он о режиссёре, у которого кризис. Он потерял интерес к кино, которое снимает, а его личная жизнь разрушена. Предполагается показать, что он снимает научно-фантастический фильм, потому что утратил креативность. Он ищет смысл жизни и творчества.

- О, и это всё?

- Ага. Старый добрый ежедневный поиск смысла жизни.

Красивая актриса в очках сказала что-то режиссёру, которого играл Марчелло Мастрояни. Её рот продолжал двигаться, а голос уже затих.

- Кажется, синхронизация хромает.

- В те дни у итальянских создателей фильмов был такой стиль. Они дублировали все диалоги после съёмок, - объяснил Дэн, не открывая глаз от экрана. – И поскольку никто не заботился о том, чтобы записать живой звук, Феллини, как известно, включал громкую музыку, чтобы вдохновить актёров, а актёры говорили обобщённые реплики, которые потом он заменял теми, которые считал подходящими. Вот почему движение их ртов не совпадает с тем, что они говорят, но с другой стороны, поэтому действо такое плавное. Поскольку они время от времени танцуют под музыку.

- Как красиво!

На белом песчаном пляже процессия героев фильма смешалась с людьми в нарядах клоунов и циркачей, все были одеты в белую, парадную одежду. Затем фокус резко перемещается к цирковой арене, пустой, за исключением ребёнка, который играет молодого Марчелло Мастрояни. Он играет на флейте. А пятно света темнеет. Конец.

- А, - говорю я, сбитая с толку.

- Концовка должна показать, что он примирился с тем, кто он есть… должна показать, что он исцелился.

- А, - снова сказала я.

- Знаю, Феллини иногда бывает абстрактным, - сказал Дэн, а его глаза светились. – Посмотри его как-нибудь со мной с самого начала.

- Посмотрю, - улыбнулась я в ответ, впервые заметив зелёные пятнышки в его карих глазах. В комнате без светящегося экрана и звука кино на фоне стало слишком темно и неожиданно тихо, мы сидели на диване слишком близко друг к другу. Я быстро встала и подняла туфли с пола.

- Мне пора спать.

- Конечно. Мне тоже, - сказал Дэн, поднимаясь и выключая телевизор и видеопроигрыватель. - Подожди… у тебя сегодня должна была быть встреча, да?

- Ага.

- И как прошло?

- Хорошо, на самом деле хорошо. Но мне пока не с чем сравнить, так что я думаю, мне нужно пройти через всё это, ну, ты понимаешь. Так, что я возьму паузу, и, знаешь, не буду торопиться с решением.

То, что я говорила, мне и самой показалось странным, словно я играла роль профессиональной актрисы, у которой всё время какие-то встречи, и она уже пресытилась ими. Мне хотело сказать Дэну, что мне понравился Барни Спаркс, но я с подозрением отношусь ко всему, что даётся слишком легко. Не знаю, почему я не сказала это сейчас, и почему не воспользовалась шансом сказать да в офисе Барни.

Я чувствовала себя актёром из итальянского кино шестидесятых, который говорит шаблонные фразы на камеру, а потом ему подставляют настоящие.

У Джо Мелвилла, главного агента агентства Абсолют, было только одно окно, в три тридцать в пятницу. Потом он улетал в Лондон, чтобы встретиться с клиентом на месте, а следующего окна нужно было ждать не менее двух недель. По крайне мере, так мне монотонно сказала по телефону девушка с британским акцентом. Мне не хотелось ждать. К тому времени всё может измениться. К тому времени Джо Мелвилл может забыть обо мне.

Но мне нужно было быть в пятницу в четыре тридцать в клубе. Мне нужна пятничная смена, мне нужны деньги, но если опоздать хотя бы на минуту на смену, то Герб отправит домой и вызовет другую официантку, которую оставляет на телефоне на всю ночь. Очень жёсткие рамки, но они дают гарантию, что мы всегда придём вовремя, и у Герба никогда не будет недостатка в работниках.

И всё же, думаю, у меня будет шанс, если я предупрежу Герба заранее.

- Герб, есть небольшой, в смысле, очень-очень небольшой, шанс, что в пятницу я опоздаю на несколько, всего на несколько минут, потому что у меня важная встреча в очень важном агентстве.

Обычно я так не хвастаюсь, но иногда Герба можно впечатлить такими вещами. Ему нравится ставить себе в заслугу успехи всех людей, которые прошли через клуб, и к которым он относился, как к дерьму, но он очень сентиментально вспоминает о них, когда они добиваются успеха.

- Если ты уже знаешь, что опоздаешь, то я должен забрать твою смену, Фрэнни, - сказал он строго.

- Нет, нет, я не знаю, наверняка, опоздаю или нет. Вот, что я говорю. Вероятнее всего, я не опоздаю, Герб…это всего лишь может случиться.

- Я не могу рисковать.

Герб смотрит чересчур много сериалов про полицейских.

- Забудь, - вздохнула я. – Не нужно было даже упоминать об этом. Я буду вовремя.

- Рики! – крикнул Герб моему приятелю-официанту Рики, который наполнял солью и перцем солонки. – Возьми смену Фрэнни в пятницу.

- Герб! – теперь я запаниковала. Мне на самом деле нужна эта смена. – Нет. Забудь, что я сказала. Не бери в голову. Я приду, клянусь. Я приду заранее.

Комики в баре, которые до сих пор пили, видели эту сцену и вступились за меня, назвали Герба в лицо козлом и купили мне текилу, которую настояли, чтобы я выпила перед ними. Единственные люди, у кого был Герб под каблуком, эти самые комики, которые до сих пор пьют, потому что они были самыми смешными, и он не хотел, чтобы они трезвели. Герб попытался их напугать, выпятив грудь, он заявил:

- Я здесь босс, - но голос у него получился высоким и писклявым, и это заставило их только засмеяться, так что, наконец, он сдался и ретировался в свой кабинет в подвале.

Офис агентства Абсолют располагался на тридцать втором этаже стеклянного высотного здания на 56-ой улице рядом с Пятой Авеню, среди бесчисленных магазинов и апартаментов, которые я не могла себе позволить. Я была здесь всего лишь одни раз, чтобы сходить в Центральный парк, хотя наш парк в Бруклине мне тоже нравится. Улицы здесь шире и здания гораздо выше, чем в центре, и всюду люди, одетые в костюмы с кейсами, которые опасно переходили улицу посередине квартала. Я целую минуту пыталась понять, где запад, а где восток, но, наконец, мне удалось найти здание, в котором было нужно зарегистрироваться у охранника, в огромной книге в холле записать время и название агентства.

Охранник позвонил и сказал моё имя кому-то на том конце провода. Я нервничала, пока ждала разрешения пройти, как будто мне не было назначено, и я решила проникнуть туда тайком. Это напомнило случай, когда мне было шестнадцать, и я пыталась пробраться в бар в Ист-Норфолке с поддельными документами. Я всю поездку пыталась запомнить день рождение старшей сестры Джойс Антонио, но, когда вместо того, чтобы спросить про дату рождения, охранник спросил, кто я по гороскопу, меня поймали.