Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

В тот жуткий день — для простоты назовём его днём — вообще много чего у нас в системе перестроилось. Спутник Сатурна по кличке Плутон ушёл с орбиты в автономное плавание, а Сатурн взамен кольцами обзавёлся. Уран лёг на бок, а торопыга Тритон завертелся вокруг Нептуна в обратном направлении — ну не парад-алле с сальтом мортале?..

И тут начинается самое интересное.

Шумеры настаивают, а целый ряд наших т. н. одиозных современников (типа Коперника с Бруно, у которых в своё время с научной репутацией тоже неважно обстояло) соглашается: жизнь на Земле породили не Дарвин с обезьянами и уж тем паче не библейский бог, а кто? — бинго! — залётные старатели с Нибиру.

Шумеры звали их аннунаки — «те, кто пришли с Неба» (не путать со знакомым каждому студенту анунахом). Внешне они мало кому запомнились, известно лишь, что жили чуть дольше нашего — примерно по 360 тысяч земных лет. И активно пользовались плодами своей древней цивилизации, рядом с которыми наши с вами даже не лепет детский, а какая-то, извините, азбука глухонемых.

Интерес к земле у аннунаков был конкретный: золото, которого тут, как выяснилось, хоть задницей ешь. Одна беда, пришельцы не хотели есть золота задницей. Оно было необходимо им совершенно для других целей. При этом самолично заниматься добычей полезного ископаемого их ломало — боги всё-таки. Из каковых соображений отловили они энное количество хомо эректуса («человека прямоходящего» — спасибо, Тима, сам бы я не допёр), поколдовали над ним слегонца, и на волю выпустили уже сапиенса — гораздо более совершенного анатомически, а главное с увеличенным вдвое объёмом серого вещества…

Ай да книжечка! Ай да Тима-Тиамат! И вам спасибо, граждане библиотекари. Очень своевременно меня к ней вывели. Век не забуду.

За отсутствующим окном по моим прикидкам было уже заполночь. Уходить, конечно, обидно, но не жить же теперь тут? Уникальное издание я решил взять с собой. И как следует ознакомиться, и Тимку порадовать (или напугать?). Может, ему больше и не надо будет оды по ночам караулить? Прочитает свои посмертные записки, и…

А вот там и поглядим, чего и.

6. …и лихо в строку

Библиотек я не грабил лет тридцать с гаком.

Но хорошо помню времена, когда книжка считалась не только лучшим подарком, но и вообще едва ли не самой дефицитной вещью в стране. Или просто народ был поромантичней, а запросы поскромней? Вот тогда-то у нас с пацанами и сложилась своего рода книжная мафия. Отпрыски уважаемых семей, дети учителей с врачами, мальчики, чьи имена составляли золотой фонд местной читальни, мы ходили туда не только менять прочитанное на ещё нет — мы ходили туда отслеживать новинки. И конфисковать их.

Это была наша тайная форма борьбы с несправедливостью распределения духовных ценностей. Нас ожесточал тот гнусный факт, что чудесные красные кирпичики свежеизданного двенадцатитомника Дюма через неделю после поступления исчезали с полок навсегда. «На руках», — виновато объясняли тётеньки в очках, зарываясь глазами в формуляр. Что означало: перекочевал ваш Монте-Кристо в частное владение. Непосредственно к директрисе. Или вообще к завотделу культуры.

Вот тогда и превратился означенный сонм должностных лиц для нас, тянущихся к прекрасному, в коллективного шерифа ноттингемского. И пошли мы на наш молчаливый протест — преступный по сути, но пламенный по идее.

Разработанная система умыкновения дефицита была совершенна. В акции участвовали четверо. Задача сводилась к тому, чтобы заставить библиотекаршу бегать от одного к другому. С полчаса мы вели себя обыкновенней обыкновенного — мельтешили перед глазами, вынуждая отзывчивую хозяюшку идти искать то «Голову профессора Доуэля», то «Твои возможности человек» Пекелиса (совершенно культовое в нашем тогдашнем кругу чтиво). Под этот шумок один и испрошал заветную новинку и, заполучив её, принимался листать, цокая языком, пока другой уже требовал тётеньку к столу — оформить выбранное. Та послушно шла на зов. Тем временем тихий третий незаметно получал от первого объект акции и ныкал за пояс брюк, после чего тоже вставал к столу регистрации со своей стопкой отвлекающих бестселлеров. Первый тут же занимал очередь за ним, и только тогда в игру вступал засадный четвёртый. Он устраивал вдруг натуральную истерику из того, что не может отыскать, скажем, Шекли. Разводимая таким образом добрая фея скоренько дооформляла третьего (того, что с грузом за ремнём и который тут же, вежливо попрощавшись, и убывал), просила следующего (первого; вы успеваете сосредоточиться? вот и она тоже — напёрсточники отдыхают!) обождать и шла удовлетворять запрос любителя фантастики…

Короче, многоходовка… Уследить за перемещением книг с полок в руки и обратно бедняжка не могла чисто физически и в процессе метаний элементарно теряла из виду истинную цель всего предприятия. А и хватись — той уж и в помине нет. Она, знаете ли, уже катит! Уж она чёрт знает где («закричал переводчик»).

После чего подозревать нас можно было сколько угодно и в чём хотите: остающиеся на прикрытии первый с четвёртым были пусты, аки ушлый фарцовщик на таможне, и дойди до большого, прошли бы даже через обыск.

Метода работала на удивление бессбойно. Хотя, думаю, со временем мы попали под колпак: книжки-то пропадают! Но не пойманный — не пойманный и есть. Презумпция, знаете ли…

Нас же было уже не остановить. Профессионализм — в чём бы он ни — всегда окрыляет. И мы не успели заметить, как начали выносить книги не только из соображений мести, но и на спортивный интерес. Рекордной считалась загрузка пяти единиц. Рекорд был Лёхин: две капитальных под свитером — спереди и сзади, плюс три в мягких обложках — в сапогах. Советские резиновые сапоги были всё-таки уникальной обувью. И хипово: с загнутыми голенищами смахивало на ботфорты. И безумно вместительно…

В общем, жажда риска и справедливости потихонечку превращала нас из Робин Губов в натуральных жуликов, пока Олег, сын уважаемого хирурга ***шкина (к нему со всей области резаться ездили), не наплевал на технику безопасности и безо всякого прикрытия не умыкнул не проштампованный ещё даже томик По.

Мы узнали об этом уже во дворе, во время дележа добычи. И не успели наехать на беспредельщика, как рядом образовалась запыхавшаяся гражданка в запотелых очках, форменном халате и тапочках, которые не успела сменить на более подходящую для погони обувь. На что рассчитывала, непонятно — мы могли упереться: положили, где взяли, не знаем и шито-крыто. Вот только крыто не было: непутёвый Олега держал добычу в руках — как бомбу, ежа и бритву обоюдоострую одновременно. И все мы, включая непрошеную гостью, пялились на этого ежа. Однако представительнице закона (а закон был на её стороне) хватило такту не вопить разумевшегося «Милиция! Грабят!». Она ограничилась деликатно-виноватым «Мальчики, а вы не видели случайно?» И Олежке не оставалось ничего кроме как покраснеть до состояния переспелого помидора и наплести, что вот именно как раз случайно, он аж и сам не понял как и почему, этот По оказался между записанных на него неважно уже теперь чего…

Обрадованная счастливым разрешением и не догадывающаяся об истинных масштабах экса (одиннадцать единиц совокупно) тётенька благодарила минут десять. Мы тупились и поддакивали, как если бы не застуканы были, а сами бы приволокли проклятого расхитителя социалистической собственности на место преступления.

Позже выяснилось, что лояльность сыщицы имела объяснение: она и сама стояла в очереди под скальпель к уважаемому хирургу и доводить до скандала было никак не в её интересах. Отчего всем сделалось ещё стыдней и мучительней. В общем, тем днём наша мафия и самоликвидировалась.

Правда, где-то на самой верхней полке у меня ещё пылятся пурпурная «Графиня Монсоро» и пяток брошюр, то и дело напоминающих, что при Брежневе воровали все, и ни возраст, ни происхождение не служили тому препятствием…

Эту книженцию я прятать не стал. Я понёс её открыто. Мне даже хотелось, чтобы в последний момент откуда-нибудь вырулила та самая тётя в шлепанцах. И тут же: а ведь выйди она — наверняка нашей Бабкой окажется! Кому кроме-то тутошней читальней заведовать?

57
{"b":"250824","o":1}