— Честь и слава императорам ромеев, — заметил князь Святослав, — что василиками своими посылают к нам людей, знающих Русь. Однако если император посылает ко мне такого именитого мужа, то, видимо, не для того только, чтобы передать свой привет?

— Конечно, нет, — улыбаясь, ответил Калокир. — Император Никифор велел благодарить тебя за дружбу, сущую между империей и Русью, за то, что русские князья уже не раз помогали ему воями своими на брани. Император Никифор и теперь просит тебя, княже Святослав, еще раз ему помочь.

— Против кого же задумал идти теперь император Никифор?

— Империя сейчас не может воевать, — ответил Калокир, — неспокойно в Азии и Египте… А император Никифор разорвал дружбу и хочет наказать непокорных болгар, почему и просит тебя, княже Святослав, пойти войной на Болгарию и покорить ее.

Калокир умолк и тотчас добавил:

— Император Никифор щедро отблагодарит князя Святослава и всех его воев… На моих хеландиях приготовлено для тебя пятнадцать кентинариев золота…

Князь Святослав не замедлил с ответом, но, пожалуй, это был не тот ответ, на который рассчитывал василик Калокир.

— Дивно мне это слышать, — откровенно промолвил князь. — Ты сказал правду — по ряду, который древние наши князья укладывали с Византией, Русь не раз помогала ей воями своими…

— О! Русские вой — добрые вой. Это известно всему миру! — восторженно воскликнул Калокир и облизнул пересохшие губы.

Князь Святослав, казалось, не слышал его слов и продолжал:

— Но как решился император Никифор просить и меня помощи против болгар? Насколько мне ведомо, между императором ромеев и Болгарией давно сотворен мир, кесарь женат на дочери римского императора, Византия платит Болгарии дань…

— Какой мир, какая дань?! — воскликнул василик и громко рассмеялся. — Все болгарские каганы, и наипаче гордый кесарь Симеон, враждовали с ромеями и наносили им большой урон. При Петре, сыне Симеона, между Византией и Болгарией был будто бы установлен мир. Кесарь Петр — это правда -взял себе в жены дочь императора Христофора. Но болгары всегда таили и таят в своих сердцах лютую ненависть к роме-ям, уже давно половина Болгарии откололась от Петра и Пре-славы и строит козни против Константинополя. А теперь, когда дочь императора Христофора и супруга кесаря Петра Ирина скончалась, император Никифор отказался платить дань болгарам, а послов их, что прибыли за данью в Константинополь, велел бить по лицу и выгнать из города.

— Жестоко карает император, — насмешливо протянул князь Святослав, — родича своего, кесаря Петра, который так долго и верно служил ему и дослужился даже до того, что и Болгария распалась! Выходит, что после долгого мира с Петром император задумал добить, уничтожить Болгарию?

— Да, княже, — ответил Калокир, впиваясь глазами в Святослава. — Император Никифор, как всегда, действует решительно, и он, конечно, пошел бы против Петра один, но в империи неспокойно, снова начались смуты в Сирии и Анти-охии, императору придется двинуться туда, в Азию… Вот он и посылает тебе золото, надеется, что ты согласишься пойти на болгар, а пока ты со своими воями выйдешь на Дунай и будешь покйрять кесаря Петра, император вернется из Азии и вступит в Македонию. Так, с Божьей помощью, Болгария будет наказана.

Князь Святослав долго молчал, а потом сказал:

— Страшную кару придумал для болгар император. И если бы я в самом деле с воями своими двинулся за Дунай, а он пошел навстречу мне из Македонии, с Болгарией было бы покончено навсегда! Но, василик Калокир, я не пойду против Болгарии. Нет, нет!

— А почему не пойдешь, княже Святослав? — спросил Кало-кир. — Может, считаешь, что я привез мало золота? Так ведь это не все. Когда закончится война, ты получишь еще много золота и дань.

— Нет, — повторил Святослав, — не о золоте и не о дани я помышляю.

— Так что же ты хочешь?

— Когда императоры ромеев просили у нас, киевских князей, помощи и воевали со своими врагами, мы, памятуя ряд отцов наших, оказывали им эту помощь. Но сейчас император Никифор посылает золото и просит меня покорить болгар. А ведь императору ведомо, что с болгарами у нас вечный мир, что мы одноязычные народы, они — наши соседи, и ничего, кроме добра, мы от них не ведаем. Нет, василик Калокир, русские люди не печенеги, не хозары, ради золота не воюют. И если бы император Никифор прислал мне не пятнадцать кенти-нариев, а пятнадцать хеландий с золотом, то и тогда бы я сказал — не согласен!

— Что ж, — с явным удовольствием заметил Калокир, — любо мне слышать твои слова, ибо, едучи сюда, я знал, что скажешь ты императору: «Нет, не согласен!»

Князь Святослав удивленно взглянул на василика, не понимая, с какой стати он радуется тому, что киевский князь не хочет помочь императору.

— Вижу, княже, не понимаешь ты меня, — словно читая его мысли, сказал Калокир. — Позволь же поведать тебе и то, что император Никифор мне не поручал.

— Дивный ты какой-то, василик Калокир, — обронил князь Святослав. — Что ж, говори, я слушаю.

— Все скажу, все, князь, — вздрогнув, промолвил Калокир. — Но прежде поклянись: все, о чем поведаю, будем знать только ты, да я, да еще Борисфен.

— Ты просишь клятвы, я же привык клясться только на мече. Впрочем, слово мое крепко — все останется втайне.

— Император Никифор, — начал Калокир, — поступает как безумец, поправ мир и затевая войну с Болгарией.

Святослав усмехнулся, но тотчас погасил улыбку.

— Погоди, Калокир, — резко промолвил он. — Ты, как василик императора ромеев, только что просил меня ударить на болгар, а теперь говоришь, что император поступает как безумец, затевая войну с Болгарией. Могу ли я верить своим ушам?

— Говорю, князь, только то, что думаю, — сурово возразил Калокир. — Император Никифор давно уже выжил из ума и довел империю до голода и нищеты. Этот безумец подозрительностью, враждой и жестоким произволом вызвал ненависть тысяч достойнейших людей в Константинополе и фе-мах. Утратив последний разум, он совершает непоправимую ошибку, нарушая мир с Болгарией…

— Василик императора! — крикнул князь Святослав. — Зачем говоришь ты все это мне, киевскому князю?