Воинам князя Святослава сопутствовала удача. На всем пути, до самых порогов, стояла необычайно ясная погода, ветер простился с ними недалеко от Киева и улетел в другие края…

Но в счастье таилось и несчастье. Паруса на лодиях пришлось свернуть и плыть только на веслах; гнать тяжелые лодии становилось все труднее; дни стояли жаркие, палящие, зной не уменьшался даже по ночам.

Вода быстро спадала. У Киева, Родни и еще некоторое время лодии несло течением, если на них даже не гребли, и они плыли, казалось, по необъятному морю. Однако дальше воды отшумели, река вошла в свои берега, на крутых склонах уже засыхал нанесенный паводком мусор. Все теперь беспокоились: как будет на порогах, посчастливится ли проскочить их на веслах или придется обходить волоком?

Недалеко от порогов, где громоздились скалы, а плес темнел от камней, лодии остановились. Бывалые вой, не раз уже плывшие этим путем еще с Игорем, покинув лодии, прошли плавнями до первого порога, — к вечеру они вернулись с невеселыми вестями.

Воды, рассказывали они, еще много, первые три порога проскочить можно на веслах, удастся, верно, проскочить и три нижних порога. Но главный порог — Ненасыть — проходить на веслах они не решались.

Всю ночь лодии стояли в плавнях у берега. Еще засветло вой приготовили еду, поужинали, чтобы ночью не зажигать огней, а на скалах и дальше, в поле, поставили стражу. Тут, над порогами, рыскали со своими улусами печенеги, и следовало быть начеку. Ночь прошла спокойно, ничто не потревожило усталых после долгой дороги воев. Едва только затеплилась на востоке денница, все проснулись. На лодии поставили новые, длинные дубовые кормила, гребцы укрепили весла, многие вой стали с длинными шестами у бортов, чтобы в случае нужды отталкиваться от камней, и подняли якоря.

Не все лодии шли в пороги одновременно. Они отчаливали от берега одна за другой, выплыв на течение, отыскивали стрежень и летели вперед… Гребцы даже не брались за весла: течение было до того быстрое, что достаточно было одного кормила — и лодия послушно находила путь среди камней. Когда одна лодия исчезала из глаз, трогалась следующая…

Первый порог, который одни воины называли Будилой, другие — «Не спи!», а греки с перепугу повторяли за ними: «Ессупь!» — едва виднелся под водой. С обеих сторон в Днепр врезывались две каменные гряды — две заборы; от берегов они уходили под воду, а на самой быстрине над заборой широким потоком неслась вода, кипели волны. Одна за другой, точно выпущенные из лука стрелы, пролетали лодии этот порог и выходили на чистоводье.

А вдали уже виднелся остров — новый порог. Днепр здесь был очень узок, стрежень проходил между двумя утесами. Нужны были хороший глаз и твердая рука, чтобы лодия проскочила, не задев каменные глыбы.

Однако и этот порог лодии одна за другой миновали счастливо. А впереди уже шумел новый порог — более спокойный, но страшный, потому что за ним, совсем близко, рокотала страшная Ненасыть.

Уже издалека было видно, как бурлит и пенится вода в Не-насыти. Предательская подводная гряда камней пересекала здесь Днепр от берега к берегу. То тут, то там из воды высовывались острые, как клыки, камни. Вода кружилась, клокотала, яростно билась между камнями и скалами, ревела так, что эхо катилось по далеким берегам.

Вой боязливо смотрели на порог. Они были уверены, что там, под водой, живут страшные водяные; высунув из воды острые клыки, вечно ненасытные, жаждут они человеческой жертвы, ловят своими щупальцами каждую плывущую через пороги лодию, присасываются, переворачивают ее, пожирают людей. Бороться с Ненасытыо? О! Человеку это не под силу.

Лодии остановились выше Ненасыти, вой вытащили из них еще в Киеве приготовленные волоки — деревянные катки. Волочить приходилось по низкому берегу, а близко, в оврагах и лесах, всегда рыскали печенеги. Поэтому часть воев укладывала катки, вытаскивала на берег лодии и волочила их вдоль всего порога, а остальные, с копьями и луками наготове, шли в близлежащие овраги и леса, чтобы на случай, если налетят печенеги, отбить их.

Волоком нужно было пройти шесть тысяч шагов. Вой князя Святослава знали, что стоит каждый этот шаг. Грузы перетаскивали до самого конца порога на плечах, но и порожние лодии были тяжелы, скользили по каткам медленно, а в небе висело палящее солнце, горячий песок обжигал ноги, люди обливались потом.

С раннего утра до позднего вечера волочили лодии по песчаному берегу, и даже ночь не остановила работы. Рассвет следующего дня застал их на кручах, против скал Ненасыти. Но спокойная, тихая гладь была уже близка, и к полудню лодии одну за другой спустили на воду. Ненасыть осталась позади.

Никого уже не пугали оставшиеся за Ненасытыо три порога — Вольный, Вручий и последний, на стрежне; лодии прошли их уверенно и быстро.

Еще некоторое время Днепр катил свои воды между высокими каменистыми берегами, напоминавшими узкие ворота, а там вой опустили в воду весла и могли отдохнуть на широком плесе, за которым высились скалы и зеленел остров Григория.

Издалека, в начале острова, зеленела большая поляна, на, поляне стоял ветвистый, старый дуб. Под ним гости и вой, которые готовились идти через пороги или благополучно прошли их, обычно приносили жертву.

Жертву — пса и петуха, как требовал покон, принес Святослав; в походе он был не только князем, но и жрецом. Святослав подошел к высокому дубу с совсем молодой еще, трепетной листвой; среди его ветвей висели истлевшие убрусы, заржавленные, щербатые мечи, пробитые шлемы и копья -жертвы многих людей, плывших мимо священного острова.

Теперь перед дубом на острове положил свой меч и щит Святослав. Поблагодарив богов за то, что помогли его воям перейти пороги, он просил и дальше помогать им.

Позади князя стояли вой. Когда жертва была принесена и землю перед дубом оросила кровь пса и петуха, вой опустились на колени, из уст их полилась молитва — древняя молитва пращуров:

Боги, помогите нам и помилуйте,

Боги, дайте нам победу на брани и мир на земле,

Славим вас и молимся вам, боги!

Князь Святослав стоял против дуба, смотрел на огромное, похожее на жернов багряное солнце и думал: придется ли ему и всем им стоять тут еще раз и приносить благодарственную жертву?!