— Очень хорошо, Децим, — одобрил Олантор. — Мы с инквизитором Сибийей уже приближаемся к башням и скоро присоединимся к вам.

— Поспешите, — посоветовал Децим. — В развалинах что-то постоянно шевелится, и это точно не к добру.

Олантор отключил связь с сержантом и повернулся к Сибийе:

— Вы все слышали?

— Да, — ответила инквизитор. — Децим ничего не сказал о том, кто же напал на нас?

— Брат Децим, — поправил ее Олантор. — И вы слышали то же, что и я.

Сибийя кивнула и, потерев щеку, сказала:

— И все же, я не понимаю, откуда они узнали, где мы появимся? Они не могли предсказать, где мы выйдем из варпа. Проклятье, мы даже не знаем, кто они!

— Нет, дознаватель, не знаем, — согласился Олантор. — Но для меня имеет значение лишь одно: это враг, и с ним нужно сразиться. Как только я поднимусь на вершину Бастионов Десницы и увижу их, я узнаю, кто это, и мне станет ясно, как их победить.

— Может быть, это и неважно — для вас, но не для меня, — резко ответила Сибийя, которой ситуация внезапно предстала совсем с другой стороны. — Единственной целью этих случайных прыжков было запутать тех, кто захотел бы найти «Неукротимый». Они могли найти нас только в одном случае: если наши переходы не были случайными.

— К чему вы клоните? — Олантору не нравился намек, который слышался ему в тоне инквизитора.

— К тому, что в нашем последнем прыжке случайности было меньше, чем следовало.

— Координаты выбирает брат Алтарион.

— Вот и я о чем, — подтвердила Сибийя. — Возможно, его провалы в памяти не ограничиваются лишь именем его помощника-технодесантника или порядковым номером перехода.

Олантор хотел бы возразить Сибийе, но не мог найти изъяна в ее рассуждениях. Едва ли враг обнаружил бы форт, если бы почтенный Алтарион сохранял нужную ясность мысли. Неужели его решения действительно стали предсказуемыми?

— Как хорошо на самом деле укреплены эти Бастионы Десницы? — сменила тему Сибийя.

— Я вам покажу, а там уж сами решайте, — предложил Олантор, когда скиф вынырнул из электрического зарева Царской дороги.

Над ними возвышались необъятные основания двух гигантских башен, которые поднимались на невероятную высоту и отбрасывали тень на более низкие строения форта. Алый свет Эскари Экстерио окрашивал взметнувшиеся вверх стены в закатные цвета. Из двух колоссов Башня Коринфа, которую скиф оставил по левую сторону, была более высокой; ее великолепные арки и незыблемая массивность соответствовали характеру людей, стоявших у орудий на ее стенах.

Башня Первых казалась более мрачной: ее возвели в честь героев из Первой роты Ультрадесанта, которые погибли, защищая свой дом от Великого Пожирателя. Но, несмотря на внешнюю угрюмость, и эта башня была столь же незыблема и неприступна, как и ее сестра.

Сибийя ахнула от удивления. Она не провела на «Неукротимом» и месяца, но Олантора все равно раздражало, что инквизитор даже не удосужилась осмотреть внешние оборонительные рубежи форта. Вместо этого она проводила большую часть времени, расположившись в самом сердце Базилики Доминастус. Пройдя между двумя башнями, скиф остановился перед волнующимся морем вооруженных людей. Их обмундирование было небесно-голубым с золотом: оборонная ауксилия Ультрамара.

Защитники «Неукротимого», облаченные в скафандры и закрытые шлемы, были готовы встретить врага. Уже были подняты штандарты, увенчанные изображениями орла; офицеры отдавали приказы по воксу, солдаты поднимались на стрелковые ступени, а на огневых позициях шла подготовка орудий к бою. Хотя в результате атаки причальный пирс и лишился запасов воздуха, генераторы гравитационного поля все еще работали.

— Вы готовы? — спросил Олантор у Сибийи, которая запрокинула голову, чтобы рассмотреть самый верх башен.

Она неохотно отвела взгляд от могучих сооружений и надела шлем, личина которого изображала какого-то имперского святого, Олантору неизвестного. Затем инквизитор кивнула, и он отключил вакуумные затворы на кабине скифа.

Они протолкнулись к краю стены, где Олантор поднялся на стрелковую ступень и, минуя почтительно склонившихся солдат, прошел к парапету. Там уже был Децим, и два воина обменялись сдержанным приветствием.

Оглядев Бастионы Десницы, Олантор почувствовал прилив уверенности. Двойные редуты, каждый в несколько сот футов высотой и утыканный огневыми позициями, защищали внутренние пояса крепостных строений. Стены редутов были построены с точно выверенным наклоном, который позволял очищать усиленный фас одного поддерживающим огнем с другого; артиллерия, установленная в заглубленных орудийных казематах, прикрывала подходы к Вратам Варрона, створки которых, позолоченные и украшенные символом орла, перекрывали путь на Царскую дорогу.

Священные знамена ниспадали с высоких парапетов, по вокс-сети звучал катехизис битвы; Сибийя, окинув взглядом неприступное величие бастиона, наконец признала:

— Впечатляюще.

Столь сдержанная оценка заставила Олантора рассмеяться:

— Эти стены стоят уже целые века. Им хватит крепости выдержать и эту наглую атаку.

— Будем надеяться, что вы правы, — искренне ответила Сибийя.

Олантор кивнул и посмотрел на дальнюю оконечность южного пирса, скрытую облаками замерзшего кислорода и топлива. Точно определить, что происходит в развалинах, не представлялось возможным, но ослепительные вспышки пламени из тормозных корабельных двигателей и признаки какой-то масштабной деятельности не предвещали ничего хорошего.

— Мы дадим им бой, который они не скоро забудут, — пообещал Децим, и Олантор кивнул, предвкушая возможность вновь показать свое мастерство воина.

Затем он услышал жужжание, которые издавали окуляры на шлеме Сибийи.

— Что это такое? — спросила она? — Какое-то знамя?

Олантор прищурился, силясь рассмотреть за облаком ледяных кристаллов предмет, на который указывала дознаватель. На конце причального пирса была возведена огромная каменная берма, и улучшенное зрение сержанта позволило ему разглядеть туманные очертания предмета, воткнутого между камнями.

Темное, цвета черного металла древко, а на нем — знамя, где на фоне восьмиконечной звезды оскалился шлем-череп, символ древнего и страшного врага.

— Железные Воины, — прошипел Олантор.

Внезапно ему вспомнилась поговорка, которую любил повторять его наставник на Макрагге:

Будь осторожнее со своими желаниями.

Железные Воины приступили к работе почти сразу после высадки. Транспорты доставили на поверхность форта многотонную технику, а также тысячи воинов, невольников и опытных рабочих. Разрушенные края южного пирса и развалины зданий стали строительным материалом для огромных контрвалационных линий, которые бульдозеры возвели для защиты флангов.

Землеройные машины ничего не могли сделать с адамантием форта и вместо рытья траншей стали сгребать обломки строений и статуй, возводя, таким образом, неровные, но высокие стены, которые образовали зубчатую линию крепостного вала. Теперь никакому врагу не под силу было угрожать основному направлению атаки, которую готовили Железные Воины: для этого защитникам крепости пришлось бы преодолеть систему укреплений, не уступавшую их собственной.

Как только фланги были укреплены, началось восстановление орудийных башен на дальней оконечности пирса. На надежно заанкированных железных платформах разместились массивные ракетные комплексы и зенитные батареи, которые затем были подсоединены к сканерам на борту зависших над фортом кораблей. Осажденные наверняка попробуют использовать оставшиеся у них взлетные палубы, чтобы устроить бомбовые удары или штурмовые налеты, и в этом случае орудия на платформах прикроют своим огнем воздушное пространство над территорией осадных работ.

Первые из захваченных истребителей и бомбардировщиков поднялись со взлетных палуб и пронеслись над полем боя, над которым шел дождь из ледяных кристаллов, мерцавших в медно-красном свете планеты. Взлетные палубы захватил Кадарас Грендель, и бой выдался жестокий и кровавый, хотя сомнений в его исходе не было: защитники, отрезанные от своих, столкнулись с врагом, который намного превосходил их числом и не собирался проявлять милосердие.